В сентябре 1933 г. вновь стали звучать требования Германии на конференции по разоружению в Женеве о необходимости признания равноправия Германии. Французская делегация предложила утвердить вооружения на достигнутом уровне и отказаться в течение четырех-пяти лет, как от разоружения, так и от дово-оружения. При этом французы настаивали на принятии системы санкций в отношении нарушителей предлагаемого постанов-ления.

Англия и Италия отказались поддержать французское предложение. Но американский представитель Норман Дэвис выступил на его защиту. Соглашение, наконец, было достигнуто. 24 сентября 1933 г., на собрании Лиги наций, германскому представителю, барону фон Нейрату от имени четырех держав - Англии, Франции, Италии и США - был предложен проект нового договора. Он устанавливал два этапа разоружения: первый - период стабилизации от трех до четырех лет, в течение которого Германия должна была заменить свою систему долгосрочной службы на краткосрочную; второй этап - тоже от трех до четырех лет, в течение которого должно быть проведено фактическое разоружение.

Германия отказалась принять этот проект, заявив, что не желает больше играть роль парии; если ей отказывают в равноправии, она не будет впредь участвовать в международных конференциях.

6 октября 1933 г. германское правительство обратилось к английскому и итальянскому правительствам с нотой, в которой заявляло, что принятие предложений четырех держав означало бы дискриминацию, на которую Германия не может согласиться. 13 октября Гитлер собрал кабинет, вызвал в Берлин президента Гинденбурга и поставил вопрос о выходе Германии из Лиги наций. На следующий день, 14 октября германское правительство заявило о выходе Германии из Лиги наций и об ее уходе с конференции по разоружению. В связи с этим Гитлер президентским указом Гинденбурга распустил рейхстаг и назначил всеобщие выборы на 14 ноября.

19 октября 1933 г. генеральный секретарь Лиги наций получил короткую телеграмму от германского министра иностранных дел: “От имени германского правительства имею честь настоящим сообщить вам, что Германия заявляет о своем выходе из Лиги наций, согласно пункту 3 статьи 1 Устава”.

Уход Германии с конференции по разоружению и ей заявление о выходе из Лиги наций означали новый этап не только в политике Германии, но и в дальнейшем развитии международных отношений. Период пацифистских конференций, переговоров и соглашений закончился. Фашистская Германия создавала очаг войны в Европе.

Вступление СССР в Лигу наций и заключение договоров о взаимопомощи

18 сентября 1934 г. Ассамблея Лиги наций по инициативе французской дипломатии постановила принять Советский Союз в Лигу и предоставить ему постоянное место в Совете Лиги. Три государства - Нидерланды, Португалия и Швейцария проголосовали против этого решения.

После того как гитлеровцы в марте 1935 г. объявили о введении в Германии всеобщей воинской повинности, стремление к сближению с Советским Союзом стало во Франции преобладающим. Даже часть традиционно антисоветских кругов, патриотически настроенная, начала требовать соглашения с СССР.

2 мая 1935 г. в Париже состоялось подписание договора о взаимной помощи между СССР и Францией. Участники договора обязались в случае нападения со стороны какого-либо европейского государства немедленно оказать друг другу помощь и поддержку. В протоколе, подписанном одновременно с договором, подчеркивалось стремление обеих сторон и в дальнейшем добиваться заключения европейского соглашения по вопросам безопасности. В протоколе отмечалось также, что помощь, предусмотренная договором, должна быть оказана в соответствии с рекомендациями Лиги наций, однако если такой рекомендации не будет, то “обязательство помощи, тем не менее, будет выполнено”.

Вслед за договором с Францией Советский Союз 16 мая 1935 г. подписал сходный по содержанию договор о взаимной помощи с Чехословакией. По этому договору СССР обязан был прийти на помощь Чехословакии, если Франция выполнит свои обязательства по отношению к этой стране и придет ей на помощь. Был подписан соответствующий чехословацко-французский пакт. Однако позиция Франции не была последовательной. Во многом она продолжала следовать линии британской политики, рассчитанной на сохранение европейского мира путем уступок агрессорам. Это была политика “умиротворения” фашистской Германии. Из-за нежелания французской стороны военная конвенция Франции с Советским Союзом не была подписана.

В начале 1934 г. Соединенные Штаты Америки вышли за пределы “Вашингтонско-лондонской” пропорции морских вооружений. Ф. Рузвельт заявил о намерении США вернуться с учетом новых условий к вильсоновской концепции военно-морского строительства. В свою очередь, Япония в 1936 г. объявила о денонсации Вашингтонского и Лондонского морских договоров.

В конце 1935 г. в Лондоне была созвана новая конференция пяти держав по военно-морским вооружениям. На ней Япония, воодушевленная подписанием в мае 1935 г. англо-германского морского соглашения, потребовала равенства в морских вооружениях с Великобританией и США и покинула конференцию после того, как эти требования были отклонены. Ее примеру последовала фашистская Италия.

Новый военно-морской договор, подписанный в марте 1936 г. США, Великобританией и Францией, в основном сохраняя прежнюю пропорцию, не предусматривал количественных ограничений в строительстве военных флотов. В мире начиналась новая гонка морских вооружений.

Под давлением общественного мнения правительства Англии и Франции согласились с необходимостью созвать международную конференцию по мерам борьбы с пиратством на море. 14 сентября 1937 г. в Нионе (Швейцария) девять государств – СССР, Англия, Франция, Турция, Греция, Югославия, Румыния, Болгария и Египет – подписали соглашение, в соответствии с которым каждая подводная лодка и самолет, напавшие на торговые корабли, должны быть немедленно атакованы и уничтожены военными кораблями Англии и Франции. Заинтересованные правительства распределили между собой охрану моря по отдельным зонам. Италия и Германия отказались участвовать в конференции. Нионская конференция и ее решения продемонстрировали возможность успешной защиты интересов государств, – пиратские действия на море были почти полностью прекращены.

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (1939-1945 ГОДЫ)

Начало войны

Вторая мировая война, принадлежащая к числу крупнейших исторических событий, длилась 6 лет, охватив почти все континенты и все океаны. В войне участвовало 61 государство, в том числе все великие державы, более 80 % населения земного шара, мобилизовано до 110 млн. чел. Ее масштабы далеко превзошли масштабы первой мировой войны.

Фашистские и милитаристские государства, возглавляемые Германией, Италией и Японией, считали себя обделенными договорами Версальско-Вашингтонской системы и требовали “жизненного пространства” за счет других государств, стремились к новому переделу мира, к захвату колоний, источников сырья и рынков сбыта, которые тогда находились по преимуществу под контролем Англии, Франции, США и связанных с ними стран.

Самые крупные фашистско-милитаристские государства –Германия и Япония – добивались мирового господства. Гитлеровцы хотели установить безраздельное господство в Европе, поработить славянские народы, захватить европейскую территорию СССР вплоть до Урала, овладеть Ближним и Средним Востоком, воссоздать колониальную империю в Африке.

Италия стремилась к завоеванию Алжира, Туниса, Египта, Судана и др. стран, превратить Средиземное море в “Итальянское озеро”, подчинить себе страны Балканского полуострова.

Япония намеревалась захватить Китай и часть Советского Союза, а также Бирму, Малайю, Индонезию, Филиппины и другие “страны южных морей”. Военные планы гитлеровской Германии, сохранялись втайне даже от ближайших союзников – Италии и Японии. Предусматривалось в первую очередь нападение на Польшу.

1 сентября 1939 г. нападением Германии на Польшу началась вторая мировая война. Англия и Франция, будучи связанными обещанием оказать помощь Польше, 3 сентября 1939 г. объявили войну Германии. Примеру Великобритании последовали ее крупнейшая колония Индия и все английские доминионы: Канада, Южно-Африканский Союз, Австралия и Новая Зеландия. Фашистская Италия, не успевшая закончить подготовку к войне, заняла позицию “невоюющего союзника” Германии. Американское правительство провозгласило нейтралитет.

Немецкий план ведения войны исходил из того, что Великобритания и Франция не начнут активных военных действий против Германии. Поэтому на Западном фронте Германия оставила лишь слабый заслон, бросив основные силы против Польши. Овладев 28 сентября 1939 г. Варшавой и подавив последние очаги сопротивления польской армии, военные действия прекратились. Польша потерпела поражение.

Похожая информация.

Причины начала Второй мировой войны Нападение Германии на Польшу
Танки, авиация, артиллерия решают судьбу сражений во Второй мировой войне
Оккупания Франции фашистами в 1940 г. Борьба Англии против фашистской Германии
Война на Балканах: в Югославии, Греции в 1941 г.
Причины побед и поражений в Великой Отечественной войне

Нужно быть правдивым во всём, даже в том, что касается Pодины. Каждый гражданин обязан умереть за свою Pодину, но никого нельзя обязать лгать во имя родины.

Ш.-Л. Монтескье

Первый очаг войны возник в 1931 г. на Дальнем Востоке. Японские милитаристы оккупировали Маньчжурию с целью подготовки плацдарма для захвата всего Китая и нападения на Советский Союз. Огромные пространства и неисчислимые богатства Дальнего Востока не давали покоя японской военщине.

Огромные материальные ресурсы и финансовые средства монополий США, Англии и Франции помогли фашистской Германии в короткий срок воссоздать свою военную промышленность, сформировать и вооружить армию и флот.

Исторический календарь

1931 г.	вторжение японских войск в Маньчжурию
1932 г.	франко-советский договор о ненападении
1932-1934 гг.	Женевская конференция по вопросам разоружения
20 января 1933 года	А. Гитлер стал рейхсканцлером - главой правительства Германии
1933г.	выход Германии из Лиги Наций
1933 г.	выход Японии из Лиги Наций
1934 г.	принятие СССР в Лигу Наций
1935 г.	договоры Франции, Чехословакии и СССР о взаимной помощи
1935 г.	введение всеобщей воинской повинности в Германии
март 1935 г.	передача Саарской области Германии
1935-1936 гг.	захват Италией Эфиопии
март 1936 г.	оккупация Рейнской области Германией
1936 г.	во Франции правительство Народного фронта во главе с социалистом Леоном Блюмом
1936-1939 гг.	гражданская война в Испании , приход к власти фашистов во главе с Франко
октябрь 1936 г.	договор о сотрудничестве Германии и Италии («ось Берлин - Рим»)
ноябрь 1936 г.	антикоминтерновский пакт Германии и Японии
1937 г.	вторжение Японии в Северный Китай
ноябрь 1937 г.	присоединение Италии к антикоминтерновскому пакту («треугольник Рим – Токио – Берлин»)
1937 г.	выход Италии из Лиги Наций
март 1938 г.	захват Австрии Германией («аншлюс Австрии»)
29 июля - 11 августа 1938 г.	советско-японское вооружённое столкновение в районе оз. Хасан
сентябрь 1938 г.	Мюнхенское соглашение Германии, Италии, Франции и Англии по вопросу Чехословакии
март 1939 г.	оккупация всей Чехословакии Германией
май 1939 г.	бои советско-монгольских войск с Японией в районе реки Халхин-Гол
август 1939 г.	переговоры Англии, Франции и СССР в Москве
23 авг. 1939 г.	договор о ненападении СССР и Германии, секретный протокол о разделе сфер интересов в Европе

Вторжение японских войск в Маньчжурию

18 сентября 1931 г., на железнодорожном полотне принадлежавшей Японии Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД) в районе местечка Лютяогоу недалеко от Мукдена, произошел взрыв поезда. Этот взрыв, организованный, как выяснилось впоследствии, японскими агентами, был объявлен диверсией китайской военной охраны. Под предлогом обеспечения безопасности движения поездов 18 сентября в зону дороги были введены две роты японских солдат, которые были встречены выстрелами китайской дорожной охраны. Японские солдаты открыли ответный огонь, а затем в ходе продолжавшейся перестрелки напали на казармы китайской полиции и регулярных китайских войск. С 1919 г. на части Ляодунского п-ва в Маньчжурии (обл. Гуаньдун, в западной транскрипции: Квантун; не путать с совр. кит. пров. Гуандун), до первой мировой войны бывшей германской колонией, были дислоцированны японские вооруженные силы - так называемая Квантунская армия.

В соответствии с японскими оперативными планами эта армия в случае возникновения чрезвычайной обстановки должна была перейти в наступление против Северо-Восточной армии Китая и занять полосу вдоль Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД) к югу от г.Чанчуня. Этот план вступил в силу. К вечеру следующего дня (19 сентября) японские силы заняли города Мукден и Чанчунь. Китайские войска стали в беспорядке отступать. Особенностью ситуации было то, что военные действия в Маньчжурии были начаты по инициативе самих японских военных – командования Квантунской армией. Японское правительство в Токио не санкционировало действий военных.

Выступая за превращение Маньчжурии в зону японского преобладания, правительство в то же время было намерено добиваться этого политическими и экономическими средствами, хотя и при использовании угрозы силой. Однако военная верхушка действовала методами прямой агрессии, ставя гражданские власти перед фактом. В силу специфики функционирования государственной власти в Японии правительство в Токио далеко не всегда могло контролировать действия военных. Поэтому командование японскими вооруженными силами на материке обладало высокой автономностью в своих действиях в Китае. Агрессивность поведения японских военных на материке могла снижаться в случае прихода к власти в Токио относительно осторожных политиков, напротив, она могла возрастать, если правительство в столице возглавляли единомышленники руководства Квантунской армии.

В период событий в Маньчжурии японские войска насчитывали там всего лишь 10 тыс. человек, в то время как численность китайской армии в этом регионе доходила до 300 тыс. Но Чан Кайши заранее отказался от вооруженной борьбы. Он отправил телеграмму маршалу Чжан Сюэляну, в которой охарактеризовал действия японской армии как заурядную провокацию. Во избежание расширения конфликта он предложил воздерживаться от оказания сопротивления японским силам. Учитывая внутреннюю слабость Китая, Чан Кайши считал крупномасштабную войну с Японией гибельной в силу неспособности китайских вооруженных сил противостоять японским на поле боя. По этой же причине правительство Чан Кайши формально не объявляло войну Японии и не разрывало с ней дипломатических отношений. Непосредственных переговоров с японской стороной Чан Кайши тоже избегал, придерживаясь выжидательной тактики и рассчитывая выиграть время для укрепления обороноспособности Китая. Надежды на урегулирование ситуации китайская сторона связывала с посредничеством Лиги Наций и США. Китайское руководство надеялось при этом использовать противоречия между Японией и другими державами.

Китайский вопрос в Лиге Наций. 21 сентября 1931 г. китайское правительство передало в Лигу Наций в Женеве послание, в котором, ссылаясь на ст. 11 Устава Лиги, оно призывало обратить внимание на конфликт между Китаем и Японией и принять меры для предупреждения эскалации конфликта и восстановления статус-кво. Ведущую роль в Лиге играли Великобритания, Франция и Япония - члены Совета этой организации, однако для решения данного вопроса большое значение имела и позиция США, не входивших в состав Лиги. Во время мукденских событий Лондон стремился избежать обострения отношений с Токио. Сходную линию проводила и Франция. С подачи обеих держав Совет Лиги обратился к Вашингтону с запросом относительно наличия или отсутствия у Соединенных Штатов намерения предъявить Японии обвинение в нарушении пакта Бриана–Келлога 1928 г. (предусматривавшего отказ подписавших его стран использовать силу для решения международных споров). В ответ государственный секретарь США Генри Стимсон дал понять, что его страна не намерена принимать какие-либо меры против японской агрессии. Таким образом, в Совете Лиги китайский вопрос начал обсуждаться в обстановке, благоприятной для Токио.

В ходе обсуждения китайский представитель обвинил японские войска в неспровоцированных агрессивных действиях и призвал Лигу обязать Японию вывести свои войска с занятой территории. Японский делегат К.Иосидзава не признал справедливость обвинений. Он заявил, что в Маньчжурии произошел инцидент местного значения, а действия японской армии носят оборонительный характер и были вызваны китайской диверсией на железной дороге. Японская сторона заверила Совет в том, что японское правительство не имеет намерения расширять конфликт и выступает за его мирное решение путем двусторонних переговоров между Токио и Нанкином. Поскольку китайская сторона возражала против прямых переговоров с японской, Совет направил правительствам обеих стран телеграммы с призывом приложить усилия для недопущения дальнейшего разрастания инцидента и немедленно отвести свои войска к позициям, занимаемым ими на момент начала конфликта. И китайское, и японское правительства согласились с предложениями Совета в принципе, но не приняли на себя никаких конкретных обязательств. 30 сентября Совет Лиги принял резолюцию, предлагавшую обеим сторонам воздержаться от действий, нарушающих мир, и принять меры для нормализации отношений. Этот документ был одобрен не только японским и китайским делегатами, но и американским консулом в Женеве. Американское руководство, кроме того, сообщило, что оно независимо от Лиги будет поддерживать ее усилия по урегулированию ситуации.

Резолюция Лиги Наций не оказала сдерживающего влияния на поведение японской стороны. В Маньчжурию стали прибывать новые контингенты оккупационных войск. Командование Квантунской армии выступило против вмешательства Лиги в японо-китайский конфликт. Ее командующий генерал Хондзё заявил, что Япония не признает более власти правителя Чжан Сюэляна в Маньчжурии. Японская авиация 8 октября впервые в мировой истории подвергла бомбардировке город – Цзиньчжоу. И в те же дни японцы начали наступление на Цицикар. В связи с расширением военных действий и бомбардировкой Цзиньчжоу китайский представитель вновь обратился к Лиге Наций с просьбой обсудить создавшееся положение и снова потребовал отвода японских войск с оккупированных территорий.

Однако и в данном случае члены Лиги отказались от принятия решительных мер в отношении Японии. Но они пригласили на обсуждения в Женеву специального делегата США как страны-участницы и инициатора пакта Бриана– Келлога, в нарушении которого в сложившейся обстановке можно было обвинять Японию. Действия Японии в первой половине октября привели к некоторому изменению в политике США. Вашингтон перестал поддерживать идею прямых переговоров между Китаем и Японией и стал склоняться в пользу совместных действий стран-членов Лиги Наций. США направили в Женеву своего представителя с полномочиями наблюдателя, который должен был участвовать в обсуждении японо-китайского конфликта только в случаях, затрагивающих применение пакта Бриана–Келлога.

Между тем председатель Совета Лиги министр иностранных дел Франции Аристид Бриан обратился к Китаю и Японии с просьбой совместно выработать взаимоприемлемые условия урегулирования конфликта. Но Чан Кайши снова отказался вести прямые переговоры с Токио до вывода японских войск с оккупированной территории. В поисках выхода Бриан предложил резолюцию (принята 24 октября), которая предусматривала отвод всех японских войск к дате следующего заседания Совета, т.е. к 16 ноября 1931 г. Китай поддержал эту резолюцию, а Япония голосовала против. В итоге Бриан признал резолюцию не имеющей юридической, но имеющей моральную силу. Отказался одобрить резолюцию и госсекретарь США Стимсон, полагая, что включение ссылки на срок вывода войск придает резолюции ультимативный характер, а предъявление ультиматума должно предполагать готовность применить силу в случае его отклонения, к чему США не были готовы. Надеясь перехватить инициативу, японская сторона направила в Нанкин предложение провести двусторонние переговоры о подавлении антияпонских движений в Китае и Маньчжурии, уважении договорных прав Японии и защите японских граждан в Маньчжурии.

В зависимости от исхода предлагавшихся переговоров в Токио были готовы обсуждать и проблему вывода войск. В ответ китайское правительство повторило свою прежнюю позицию: исходным пунктом разрешения спора должен быть предварительный вывод японских войск в установленный срок. Британия была склонна поддержать позицию Японии, однако США энергично высказались в поддержку Китая. 16 ноября 1931 г. на очередном заседании Совета китайский делегат потребовал применить к Японии ст. 16 Устава, предусматривавшую введение экономических санкций. Но на этот раз американский представитель, имевший инструкции президента США Герберта Гувера сопротивляться введению любых санкций против Японии, убедил китайского делегата снять свой проект. Тогда по совету Бриана японский представитель сам внес предложение направить в Маньчжурию комиссию для изучения обстановки на месте. Тем временем боевые действия в Маньчжурии разворачивались.

В конце ноября 1931 г. Китай потребовал от Совета Лиги немедленно принять меры для создания в Маньчжурии нейтральной зоны в районе г. Цзиньчжоу с временным размещением в ней под командованием Лиги Наций войск нейтральных государств – Великобритании, Франции, Италии и др. Эта идея была подсказана Китаю Соединенными Штатами и стала его последней попыткой остановить продвижение японских войск с помощью Лиги. Однако в ответ Китай получил настойчивую рекомендацию Совета отвести китайские войска из Маньчжурии за линию Великой китайской стены во избежание столкновения с японскими частями. Войска Чан Кайши были вынуждены уйти из Маньчжурии. 10 декабря 1931 г. Лига Наций приняла решение об образовании комиссии для изучения обстановки в Маньчжурии. В январе 1932 г. она была создана.

Комиссия состояла из представителей пяти стран, ее возглавил британский дипломат Виктор Александр Джордж Литтон. Дальнейшее обсуждение положения в Маньчжурии решено было отсрочить до представления доклада комиссии Литтона. Политика СССР в отношении конфликта на Дальнем Востоке. Вторжение японских войск в Маньчжурию поставило СССР в сложное положение. Советский Союз имел с Японией продуктивные отношения после их восстановления в 1925 г. Эти отношения были лучше отношений СССР с Великобританией, Францией, США и Китаем. Но налицо был факт прямой агрессии, угрожавшей как советским экономическим интересам в Маньчжурии (КВЖД), так и безопасности советских дальневосточных границ. Для СССР с его относительно слабой системой обороны на Дальнем Востоке было важно избежать втягивания в маньчжурский конфликт и противостояние с Японией.

Этими соображениями и руководствовалась Москва. Советские лидеры сначала расценили события Маньчжурии как результат предварительного сговора Японии с другими великими державами. Следуя этой неверной посылке, советское руководство считало нецелесообразным дипломатическое вмешательство СССР. Военное вмешательство Советского Союза вообще исключалось. При этом советская пресса клеймила интервенцию Японии в Китае, Лигу Наций как орудие войны и США как сторонника раздела Китая. Разительной противоположностью на этом фоне выглядела официальная линия советского правительства, которое заявило о строгом нейтралитете и невмешательстве в конфликт. Среди великих держав СССР в этот период занимал наиболее осторожную позицию.

Внешне спокойное отношение советского правительства к маньчжурским событиям, отсутствие демаршей в отношении Токио вызывало в дипломатических и журналистских кругах Запада и Китая подозрения о наличии тайного соглашения между СССР и Японией относительно положения в Маньчжурии или о невмешательстве Москвы в японо-китайский конфликт подобно тому, как Япония проводила линию невмешательства в советско-китайский конфликт на КВЖД в 1929 г. При этом в Японии, напротив, полагали, что СССР готовится вмешаться в японо-китайский конфликт и выступит, как только сконцентрирует достаточное количество войск на Дальнем Востоке. Осенью 1931 г. в китайской и японской прессе стали распространяться не подтвержденные слухи о военной помощи Советского Союза Китаю в противояпонской агрессии. Китайская сторона распускала их с целью разжечь конфликт между Москвой и Токио, японская – чтобы выяснить действительные намерения СССР и предостеречь его от подобных шагов. Японское правительство даже запросило объяснения у Москвы. В Москве ответили, что военной помощи Китай от СССР не получает. В самом деле во время маньчжурской кампании 1931 г. вопрос об оказании советской помощи китайским частям никем не ставился. Лишь в начале 1932 г., когда оккупация Маньчжурии была почти завершена, возник вопрос о предоставлении советской помощи китайским провинциальным формированиям, продолжавшим сражаться с захватчиками и испытывавшим недостаток в вооружениях. Однако неоднократные обращения за оружием к местным советским представителям весной-летом 1932 г. успехом не увенчались.

Советским дипломатам в Маньчжурии было запрещено вступать в контакты с местными китайскими военачальниками, хотя китайские представители неоднократно пытались такие контакты наладить. Советское правительство считало эти попытки провокациями, рассчитанными на вовлечение СССР в конфликт с Японией. Такие подозрения усугублялись тем обстоятельством, что китайские военные действительно стремились вести бои с японскими частями вблизи советско-маньчжурской границы и переходили ее со своими отрядами, укрываясь от преследования японцев. Поступали даже сведения о намерении японских войск преследовать китайские части на советской территории. Особенно многочисленные факты перехода китайцами советской границы имели место в конце 1932 – начале 1933 г. Первоначально советские власти интернировали всех китайских военнослужащих и отправляли их в глубь СССР.

Когда количество интернированных стало исчисляться тысячами, местным советским властям на Дальнем Востоке были даны указания впредь интернировать только командный состав, а остальных разоружать, предлагать им выполнение тех или иных работ, а в случае отказа от работы изгонять обратно в Маньчжурию. Опасения вызвать раздражение Японии проявилось в отказе СССР пропустить через советскую территорию в Маньчжурию комиссию Лиги Наций (во главе с лордом Литтоном) и предоставить ей информацию о положении дел на местах, которая имелась у советских представителей в Маньчжурии.

Продвижение японских войск к советским границам создало угрозу дальневосточным рубежам СССР и требовало принятия контрмер. Требовалось укрепить обороноспособность советского Дальнего Востока. В 1931–1932 гг. там шла закладка нового советского города Комсомольска-на-Амуре и нового крупнейшего в мире авиационного завода. По решению политбюро ЦК ВКП (б) началось создание военно-морских сил Дальнего Востока, переименованных в 1935 г. в Тихоокеанский флот. Особое внимание уделялось сухопутным войскам, численность которых к 1933 г. была увеличена до 150 тыс. человек и не уступала численности японских сил в Маньчжурии и Корее. С 1933 г. военное строительство на советском Дальнем Востоке стало осуществляться ускоренными темпами.

Важным политическим мероприятием советского правительства явились предпринимавшиеся с конца 1931 г. попытки заключить с Токио пакт о ненападении. Соответствующие предложения делались Японии Москвой и ранее – в 1926-1928 гг. и в 1930 г. Но все они отклонялись Токио. Новое предложение Японии было сделано 31 декабря 1931 г. наркомом иностранных дел СССР М.М.Литвиновым министру иностранных дел Японии К.Иосидзаве, когда тот находился проездом в Москве по пути из Парижа. В течение всего 1932 г. и в 1933 г. советские дипломаты многократно поднимали этот вопрос в беседах с японскими официальными лицами в Москве и Токио. Взамен обязательства Японии воздерживаться от применения силы советская сторона была готова обещать ни при каких обстоятельствах не вводить своих войск в Маньчжурию для защиты КВЖД, продать дорогу маньчжурскому правительству, признать его де-факто (но не де-юре) и даже заключить с ним договор о ненападении.

Стремясь продемонстрировать японской стороне свое лояльное отношение к Манчжоу-го, советское правительство даже разрешило открыть на советской территории маньчжурские консульства. Признаие Манчжоу-го де-юре тоже не исключалось при определенных обстоятельствах. Однако японская сторона отказывалась от переговоров о пакте и не давала официального ответа на советское предложение в течение года. Формальные доводы Токио против пакта были разнообразны. Отмечалось, что слишком напоминает военный союз и его заключение несвоевременно, указывалось на неготовность общественного мнения Японии принять такой пакт, делались ссылки на наличие других договоров между Японией и СССР, гарантировав стабильность их отношений и т.д. В течение 1932 г. на советско-японские обсуждения стал влиять китайский фактор. Китайское правительство, опасаясь сближения СССР с Манчжоу-го, решило предложить Москве заключить пакт о ненападении с Китаем и одновременно восстановить дипломатические отношения, разорванные в 1929 г. Советские руководители не поверили в искренность намерений Китая, но они сочли, что в возможность советско-китайского пакта может поверить Япония, которая в этом случае ради его срыва согласится на заключение пакта с СССР. Поэтому переговоры с Китаем начались и о них было сообщено в прессе. Через полгода, 12 декабря 1932 г. советско-китайские дипломатические отношения были в самом деле восстановлены. Однако реакция на него Токио была противоположной ожидаемой. Советско-китайское сближение только насторожило Японию. 13 декабря 1932 г. японское правительство официально отклонило советское предложение об открытии переговоров по вопросу о пакте.

Движение Германии к восстановлению военной мощи пугало Францию особенно после того, как стала очевидна недостаточность попыток установить особые отношения между Парижем и Вашингтоном. Французские политики предприняли попытку наладить отношения с Москвой, чтобы обезопасить себя и своих восточноевропейских союзников от угрозы со стороны СССР на случай франко-германского конфликта. Между тем, отношения Франции с Советским Союзом были холодными. Серьезное ухудшение советско-французских отношений произошло в связи с исчезновением во Франции одного из лидеров белой эмиграции генерала А.П.Кутепова, похищенного, как было установлено, агентами советской разведки и вывезенного в СССР.

Париж бурно протестовал по поводу случившегося, но Москва отклонила протесты, сославшись на отсутствие у французской стороны доказательств причастности к похищению советских спецслужб. Другим поводом для взаимного недовольства был принятый французским правительством в октябре 1930 г. "антидемпинговый" декрет, согласно которому вводился режим специальных разрешений на импорт из СССР некоторых товаров, изготовленных, как утверждали французские источники, с использованием подневольного труда заключенных системы ГУЛАГ. В ответ на декрет Советский Союз прекратил закупки французских товаров. На XVI съезде ВКП(б) летом 1930 г. отозвался о Франции как о наиболее яркой выразительнице антисоветской тенденции. Тем не менее, интерес к улучшению взаимоотношений существовал и в Москве, и в Париже.

И если во Франции надеялись на нейтрализацию объективно антифранцузской направленности советско-германских отношений, то в СССР рассчитывали при помощи Франции, как минимум, вступить в Лигу наций и окончательно преодолеть дипломатическую изоляцию, а как максимум, добиться благоприятных изменений в отношениях с французскими союзниками - Румынией и Польшей. В самом деле, в начале 30-х годов с подачи Франции Советский Союз стали привлекать к подписанию важнейших международных договоров и работе главных международных форумов. Некоторым французским политикам уже не казалась нереальной идея восстановления некоторого подобия того, что до октября 1917 г. называлось "русско-французским союзом". В 1930 г. СССР предпринял новую попытку расширить систему гарантийных договоров с соседними государствами. Одновременно он предложил проект пакта о ненападении и Франции. Весной 1930 г. СССР и Франция начали переговоры о заключение такого пакта и временном торговом соглашении. Сначала на основе взаимности стороны отменили дискриминационные меры торгово-экономического характера, а затем 10 августа 1931 г. они парафировали текст пакта.

Однако для Парижа было важно замкнуть советско-французские отношения на отношения СССР с французскими союзниками. Поэтому Франция настаивала на заключении советско-польского договора о ненападении до подписания советско-французского. В контексте советско-французских переговоров СССР подписал договоры о ненападении с Финляндией (21 января 1931 г.), Латвией (5 февраля 1931 г.), Эстонией (4 мая 1932 г). Советско-польский пакт о ненападении был заключен 25 июля 1932 г., а советско-французский - 29 ноября 1932 г. Согласно договору СССР и Франция взаимно обязались не прибегать к силе в отношении друг на друга и не участвовать во враждебных друг другу коалициях (ст. 1). Они также соглашались воздерживаться от оказания помощи агрессору или агрессорам, если одна из сторон подвергнется нападению третьей страны или группы стран (ст. 2). Кроме того, участники договора обязывались отказаться от дискриминационной практики во внешней торговле (ст. 4), вмешательства во внутренние дела друг друга (ст. 5). Система гарантийных пактов СССР на востоке Европы и советско-французский договор способствовали ослаблению международной напряженности.

Женевская конференция по вопросам разоружения

В феврале-июле 1932 г. в Женеве прошла первая сессия международной конференции, собравшая представителей более 60 стран. Вносимые различными странами проекты разоружения предусматривали усиление военной мощи страны, вносившей проект, и сокращение вооружений всех остальных государств. Германия использовала трибуну конференции для повторения требований о равенстве в правах на вооружение. Конференция не смогла прийти к общему решению. Конвенция о разоружении не была принята. Нерешенные вопросы было решено перенести на следующую сессию конференции, которой предстояло собраться в ноябре 1932 г. Но и вторая сессия не оказалась успешной. Работа конференции затянулась до 1934 г.

С учетом невозможности общего компромисса великие державы-участницы Версальской конференции приняли решение сделать вопрос о правах Германии предметом отдельного рассмотрения. В декабре 1932 г. была подписана Декларация пяти держав (США, Великобритании, Франции, Италии и Германии), согласно которой за Германией, Австрией, Венгрией и Болгарией было признано "равноправие в вооружениях в рамках системы безопасности, одинаковой для всех". Это было крупной военно-политической уступкой Берлину.

Выход Японии из Лиги Наций

Ужесточение позиции Лиги Наций к маньчжурскому вопросу произошло в начале 1933 г. в связи с новыми агрессивными акциями японских войск в Китае. В январе 1933 г. японские силы захватили город Шаньхайгуань у восточной оконечности Великой китайской стены, открывавший ворота из Маньчжурии во Внутренний Китай. 20 февраля японское командование потребовало от китайского вывода китайских войск с территории провинции Жэхэ, расположенной между Манчжоу-го и Великой стеной к северо-востоку от нее. На следующий день японские войска начали наступление на эту провинцию. В этой обстановке Ассамблея Лиги Наций 24 февраля 1933 г. абсолютным большинством одобрила доклад комиссии Литтона.

В резолюции признавались «особые права и интересы» Японии в Маньчжурии, однако захват Маньчжурии объявлялся незаконным, суверенитет Китая над маньчжурской территорией подтверждался, члены Лиги обязывались не признавать де-юре и де-факто Манчжоу-го, а Японии предлагалось вывести из Маньчжурии войска. В связи с принятием этого документа японский делегат заявил о невозможности сотрудничества японского правительства с Лигой и члены японской делегации покинули зал заседаний Ассамблеи. 27 марта 1933 г. японское правительство официально объявило о выходе Японии из Лиги Наций.

В начале марта 1933 г. японские войска захватили всю провинцию Жэхэ. Затем они пересекли Великую китайскую стену и начали продвигаться в соседнюю провинцию Хэбэй, на территорию собственно Китая, в направлении Пекина и Тяньцзиня. Китайские войска терпели поражения и отступали. Чтобы предотвратить падение этих городов, китайские лидеры пошли на подписание перемирия с японскими силами (31 мая 1933 г. в г.Тангу). Войска сторон отводились из северо-восточной части провинции Хэбэй (к югу от Великой стены), и там создавалась демилитаризованная зона. Соглашение спасло Китай от новых поражений. Оно означало завершение первого этапа военной экспансии Японии на континенте. Хотя формально Нанкин не признал отторжения Маньчжурии и провинции Жэхэ, он по-прежнему отказывался фактически от активного сопротивления Японии и продолжал поиски компромисса с нею.

28 апреля Германия заявила о расторжении англо-германского морского соглашения, заключенного 18 июня 1935 года, и одновременно расторгла договор о ненападении с Польшей, заключенный в январе 1934 года. У правящих кругов Англии и Франции возникли серьезные опасения. Они предприняли ряд срочных мер, чтобы обезопасить себя и оказать давление на Германию. Они гарантировали помощь Польше в случае нападения на нее Германии. Такие же обещания получили Греция, Румыния и Турция. Но это не оказало существенного влияния на международные отношения и не изменило политики гитлеровской Германии. Ее нажим на Польшу возрастал. С целью воздействия на Германию Англия и Франция в марте 1939 года начали переговоры с СССР о заключении договора о совместных действиях против ее агрессии.

Советское правительство, понимая реальную опасность надвигавшейся войны, готово было сделать все необходимое, чтобы сохранить мир, принять эффективные меры против агрессии. В качестве основы для переговоров оно выдвинуло следующие положения. Во-первых, предлагалось заключить сроком на 5-10 лет соглашение о взаимопомощи, включая и военную, в случае войны в Европе против любого из договаривавшихся государств. Во-вторых, оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским странам, расположенным между Балтийским и Черным морями и границами с Советским Союзом. В-третьих, в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из трех государств. Наконец, в-четвертых, не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия.

Со стороны Советского Союза это был серьезный шаг к объединению усилий трех стран против фашистской агрессии с целью предотвращения второй мировой войны. Однако переговоры приняли затяжной характер. Оки продолжались до середины августа 1939 года и показали, что англо-французские правящие круги стремились навязать СССР односторонние обязательства, которые неизбежно вовлекли бы его в войну с Германией, а Англия и Франция остались бы в стороне. Антисоветская позиция Англии и Франции особенно резко проявилась при ведении переговоров военных миссий, которые начались по инициативе СССР 12 августа 1939 года в Москве. Советская военная делегация, которую возглавлял народный комиссар обороны К.Е. Ворошилов, была уполномочена не только вести переговоры, но и подписать военную конвенцию, направленную на предотвращение возникновения войны в Европе. Она предложила три возможных варианта совместных действии вооруженных сил Англии, Франции и СССР в случае агрессии фашистской Германии.

Первый вариант предусматривал возможность нападения фашистской Германии на Англию и Францию. В этом случае СССР должен был выставить 70% тех вооруженных сил, которые будут направлены Англией и Францией против Германии. Обязательным считалось участие в войне Польши в силу ее договора с Англией и Францией. Второй вариант предусматривал случай, когда агрессия Германии будет направлена на Польшу и Румынию. По этому варианту Польша и Румыния выставляли бы на фронт все свои вооруженные силы, Франция и Англия немедленно объявят войну Германии и выступят против нее. СССР выставил бы такое же количество дивизий, что Англия и Франция. Советские войска в этом случае должны были быть допущены к зоне боевых действий через Виленский коридор, Галицию и Румынию. Третий вариант – когда Германия, используя территорию Финляндии, Эстонии и Латвии, направит агрессию против СССР. В этом случае Франция и Англия должны были немедленно вступить в войну с Германией и выставить 70% сил и средств, развертываемых Советским Союзом. Польша должна была выступить против Германии, выставив не менее 45 дивизий, а если в войну будет втянута Румыния, то и она должна участвовать в ней всеми своими силами.

Советская сторона заявила, что в случае нападения гитлеровской Германии на соседние страны Советский Союз готов в течение 8-20 дней выставить крупные военные силы – 120 стрелковых и 16 кавалерийских дивизий, 5 тысяч тяжелых орудий, 9-10 тысяч танков, от 5 до 5,5 тысяч боевых самолетов. Однако правительства Англии и Франции не только не откликнулись на реальные предложения Советского Союза, но предприняли все, чтобы сорвать переговоры военных миссий, сделать их бесплодными. Они направили в Москву второстепенных представителей, снабдив их инструкцией, в которой предписывалось вести переговоры медленно, категорически уклоняться от обсуждения или сообщения франко-британских планов.

Вместе с тем английский и французский генеральные штабы дали своим делегациям задания подробно выяснить численность и состояние Краской Армии и Военно-морского флота, убедиться в быстроте их мобилизации, ознакомиться со стратегическими планами командования. Миссиям вменялось выяснить, какова основная цель политики СССР в вопросах ведения войны, каковы взгляды советского Генерального штаба на германскую и итальянскую стратегии, каким количеством нефти обладает СССР, какова спецификация советского авиационного бензина. Отсюда нетрудно понять, с какими целями приехали в Москву военные делегации Англии и Франции. Переговоры зашли в тупик и были прерваны.

Вся ответственность за их срыв ложится на французскую и английскую стороны. Кроме того, английское правительство одновременно с переговорами в Москве вело тайные переговоры с Гитлером, стремясь сколотить блок империалистических государств против Советского Союза. Эти переговоры велись в Лондоне в конце июля – начале августа 1939 года. Речь шла о заключении англо-германского пакта о ненападении, о невмешательстве и распределении сфер влияния, об ограничении войск на суше, на море и в воздухе. Все это свидетельствовало о том, что английское правительство во время переговоров в Москве о заключении договора об обуздании агрессии фашистской Германии добивалось за спиной СССР сделки с гитлеровским правительством.

Пакт о ненападении и договор о дружбе и границах между СССР и Германией

Безрезультатность англо-франко-советских переговоров сводила на нет усилия правительства СССР по созданию коалиции неагрессивных государств. Советский Союз продолжал оставаться в международной изоляции. Ему грозила опасность войны на два фронта с очень сильными противниками. На западе ему угрожала Германия, на востоке – Япония. Перед СССР был выбор – или пассивно ожидать, пока Германия начнет свою агрессию у его западных границ, которая могла перерасти в войну против Советского Союза, или же попытаться сохранить мир, отодвинув как можно дальше сроки вооруженного столкновения с Германией. В этих условиях советское руководство все больше задумывалось о достижении какого-либо договора с Германией, тем более что с её стороны предпринимались активные дипломатические шаги в этом направлении.

Вплоть до середины августа 1939 года, пока еще существовала надежда на заключение англо-франко-советского договора о взаимной помощи, Советское правительство оставляло без ответа эти шаги Германии. Но как только стало ясно, что провал переговоров – свершившийся факт, предложение Германии о заключении пакта о ненападении было принято. 23 августа 1939 года в Москве был подписан советско-германский договор о ненападении сроком на 10 лет. Он означал резкий поворот во внешней политике Советского Союза и оказал значительное воздействие на военно-политическую ситуацию в мире, а также в некоторой степени повлиял на внутреннюю жизнь СССР.

Для Гитлера, от которого исходила инициатива заключения этого договора, он являлся тактическим шагом для решения ближайшей задачи в планах завоевания мирового господства – порабощения Польши. После выполнения этой задачи Германия уже не нуждалась в срочном союзе с СССР. С точки зрения стратегических целей Советский Союз продолжал оставаться противником фашистской Германии, и Гитлер это не скрывал в кругу своих сподвижников.

Для Сталина , в отличие от Гитлера, договор с Германией имел как ближайшие, тактические цели, так и перспективные, стратегические. Ближайшие цели заключались в том, чтобы в условиях неизбежной войны Германии против Польши обеспечить Советскому Союзу большую безопасность за счет ограничения продвижения немецких войск на восток и отказа Германии от использования прибалтийских государств в антисоветских целях. По договору германские войска в ходе их продвижения по польской территории на восток не должны были переступать линию рек Нарев, Висла, Сан. Учитывал и то обстоятельство, что в условиях начавшейся войны за передел мира СССР мог по договоренности с Германией решить свои территориальные проблемы. Для СССР было важно возвратить Западную Украину, Западную Белоруссию и Бессарабию, отторгнутые от Советской республики насильственным путем после первой мировой войны. Однако к этому времени в специальном секретном дополнительном протоколе к договору о ненападении говорилось о разграничении "сфер влияния" Германии и СССР в Восточной и Юго-Восточной Европе. Именно в нем определялась линия наибольшего продвижения германских войск на восток по территории Польши – не далее рек Нарев, Висла, Сан.

Остальная же часть Польши, а также Финляндия, Эстония, Латвия и Бессарабия признавались "сферой влияния" СССР. Северная граница Литвы разделяла "сферы влияния" двух договаривающихся государств. После подписания советско-германского договора о ненападении события стали развиваться вопреки планам правящих кругов западных держав. 1 сентября 1939 года германские войска вторглись в пределы Польши. Гарантии, предоставленные ей со стороны Англии и Франции, ничем, кроме дипломатических шагов, подкреплены не были. Англия и Франция оказались вынуждены объявить войну Германии. Война в Европе началась.

Заключив договор о ненападении с Германией, Советское правительство сорвало планы создания единого антисоветского фронта. Объединение Германии, Англии и Франции в планах, направленных против СССР, не состоялось. Вторая мировая война началась не как война фашистского блока, действовавшего при поддержке западных держав, против Советского Союза, а как столкновение двух империалистических группировок. События лета 1939 года вместе с предпринятыми дипломатическими шагами Советского Союза позволили выйти СССР из внешнеполитической изоляции в 1941 году после нападения на него фашистской Германии. В ходе второй мировой войны у неагрессивных ведущих капиталистических государств Европы и первой страны социализма был один общий враг, и, несмотря на имевшиеся между ними серьезные противоречия, они сумели довести войну до полной победы над Германией и Японией. Заключение договора о ненападении позволило Советскому Союзу избежать войны уже в 1939 году и получить около двух лет для укрепления своей обороноспособности.

Если заключение пакта о ненападении оправдывалось необходимостью избежать войны, то подписание 28 сентября 1939 года договора о дружбе и границе между СССР и Германией для советского народа было совершенно непонятно. Никакой дружбы к германским фашистам никто не испытывал. Независимой Польши уже не существовало. Воспользовавшись успешным продвижением германских вооруженных сил по территории Польши, войска Красной Армии под предлогом необходимости прийти на помощь украинцам и белорусам, проживавшим в Польше, 17 сентября пересекли советско-польскую границу и развернули боевые действия. Это окончательно решило судьбу Польского государства. Именно в новом советско-германском договоре "о дружбе и границе" и были закреплены результаты военного разгрома Польши. В секретных приложениях к нему Германия и СССР уточнили сферы своего идеологического сотрудничества и новые «сферы влияния» СССР. Секретный протокол от 28 августа был исправлен с учетом того, что территория Литвы становилась "сферой влияния" СССР в обмен на Люблинское и часть Варшавского воеводств, переходивших под контроль Германии.

Подписание 28 сентября 1939 года договора о дружбе и границах с Германией можно считать крупной ошибкой тогдашнего руководства СССР. Сам договор и все, что за ним последовало в средствах массовой информации, разоружали советских людей духовно, усыпляли их бдительность. Он повлек тяжелые последствия не только для советского народа, но и для всего коммунистического и антифашистского движения.

Начало Второй мировой войны

Начало Второй мировой войны ознаменовалось нападением Германии на Польшу 1 сентября 1939 года. Война была везде жестокой, очень страдало мирное население. На всей аккупированной территории создавались концентрационные лагеря, особенно преследовались евреи. Военный пожар охватывал одно государство за другим. С берегов Вислы он вскоре перекинулся в страны Северной и Западной Европы, затем на Балканы. Военные действия развернулись также в Атлантике, Северной Африке и на Средиземном море. Одновременно расширялся фронт японской агрессии против Китая и Юго-Восточной Азии.

Одной из задач, поставленных Гитлером перед войной было"экономическое и политическое преобразование мира", где каждо-му государству отводилось своя роль в новом мировом порядке, ор-ганизуемым Великой Германией. Во всех оккупированных странах Германия проводила более либо менее жесткую политику национальногопринуждения, в зависимости от принадлежности данного народа к "германским народностям" либо "расово-неполноценным", от потенци-альных экономических возможностей государства, от военно-страте-гической значимости и.т.д. Однако, несмотря на различные подходыв порабощении государств, практически в каждом из них возникло,хотя бы и минимально, но все же организованное Движение Сопротивления (ДС). Как справедливо заметил германский ученый К. Центнер"для народа с национальным сознанием была невыносима любая, в томчисле и "гуманная", оккупация". На международной конференции 1961г. в Милане под термином"Сопротивление" было предложено понимать "все формы и все средс-тва борьбы..., от выражения протеста до партизанской борьбы".

28 сентября 1939 года был подписан советско-германский договор о дружбе и границах. Этот договор зафиксировал раздел Польши и уточнил линию советско-германской границы. Теперь она была передвинута на восток по сравнению с условиями секретного протокола от 23 августа и проходила примерно по "линии Керзона", то есть по этнографической границе проживания поляков, с одной стороны, и украинцев и белорусов, с другой. Земли с чисто польским населением оказались в составе Германии, а взамен в "сферу интересов" СССР была передана Литва.

Эти изменения позволили Советскому Союзу именовать раздел Польши "освободительным походом" ради воссоединения с Западной Украиной и Западной Белоруссией. Это также свидетельствовало о нежелании советского руководства давать Англии и Франции повод для объявления СССР агрессором, поскольку Красная Армия так и не пересекла "линию Керзона", которую сами англичане в 1920 году определили как оптимальную советско-польскую границу. 2 октября сдались последние обороняющиеся части польской армии.

Польша стала первой жертвой вооруженной агрессии Германии, а также расовых теорий нацистов. Началось систематическое уничтожение евреев, польской интеллигенции. Была введена трудовая повинность и сотни тысяч поляков стали вывозить на принудительные работы в Германию.

Положение на Западном фронте

Покончив с Польшей, Германия стала перебрасывать освободившиеся войска к франко-германской границе. Туда же подтягивались французские и высадившиеся во Франции английские войска. Только к весне 1940 года они сравнялись по численности с немецкими. И французские, и английские военачальники придерживались сугубо оборонительной стратегии, рассчитывая на повторение позиционной войны. В 30-е годы Франция возвела вдоль всей границы с Германией полосу мощных оборонительных сооружений – "линию Мажино", которая считалась совершенно неприступной. Значительно меньше внимания уделялось совершенствованию военной техники – танков и авиации, сыгравших решающую роль во Второй мировой войне.

Задачей английских и французских войск при наличии "линии Мажино" было прикрытие границы Франции с Бельгией и Люксембургом. Эти две страны объявили о своем нейтралитете. И хотя было очевидно, что Германия опять его нарушит, ни Англия, ни Франция ничего не предпринимали. На этом участке французской границы союзники вообще не имели контакта с немецкой армией. В итоге никаких активных действий англо-французские войска не предпринимали, что позволило Гитлеру легко расправиться с Польшей. Такое положение на Западном фронте называют "странной войной".

Пользуясь бездействием противника, немецкое командование решило захватить Данию и Норвегию, чтобы иметь надежные базы для развертывания морских операций в Северной Атлантике. С нейтралитетом этих стран Гитлер и не думал считаться. 9 апреля 1940 года немецкие войска высадились в Копенгагене и нескольких портах Норвегии. Датское правительство в тот же день объявило о капитуляции, норвежское же призвало армию и народ к сопротивлению и обратилось за помощью к Англии. Но инициатива и перевес сил были на стороне Германии. Большая часть страны была захвачена, власть передана местному фашисту Видкуну Квислингу, само имя которого стало символом предательства. Король и правительство были вывезены с остатками норвежской армии в Англию.

Ко времени разгрома Норвегии уже полным ходом шла подготовка к наступлению немцев против англо-французских войск . Командование вермахта планировало нанести, как и в 1914 году, основной удар через территорию нейтральных Бельгии и Люксембурга. Отличие заключалось в том, что если в 1914 году германские войска по плану Шлиффена пошли через Бельгию на Париж, то в 1940 году главный удар был направлен в стык границы Бельгии и Люксембурга с Францией через горы Арденны – и далее в обход англо-французских войск – на Кале.

Предполагалось прижать основную группировку войск противника к побережью и уничтожить ее. Наступление началось 10 мая 1940 года. Как и в Польше, вермахт действовал танковыми "клиньями", пробивая оборону и выходя в тыл обороняющемуся противнику. Уже к 20 мая немецкие войска вышли к Кале, окружив и прижав к побережью в районе Дюнкерка 340-тысячную группировку союзных войск. Английское командование распорядилось об ее эвакуации. В течение двух недель под непрерывным огнем и бомбежками, используя все суда, способные взять людей на борт, включая прогулочные яхты, англичане эвакуировали большую часть окруженных войск. Техника была оставлена врагу. Тем временем немецкие войска продвигались к столице Франции и 14 июня вошли в нее.

Еще через два дня глава правительства Франции маршал Петэн запросил перемирия. Франция была поделена на две части: северная была оккупирована немцами, в южной, с центром в городе Виши, сохранялась власть французского правительства и небольшая армия. Флот подлежал разоружению. Колонии оставались под административным контролем французов. Вишистское правительство, возглавляемое Петэном, проводило прогерманскую политику. Конституция Франции была заменена новыми конституционными актами, давшими ему практически неограниченную власть. С демократией во Франции было покончено. Но далеко не все французы смирились с поражением. Генерал Шарль де Голль призвал к продолжению борьбы. Вынужденный выехать в Англию, он создал там комитет "Свободная Франция", ставший одним из центров притяжения антифашистов.

К концу лета 1940 года только Англия противостояла агрессии Германии в Европе. Но это еще скорее укрепило решимость англичан сражаться до конца. Свидетельство тому – отставка Чемберлена и назначение премьер-министром Уинстона Черчилля – сторонника бескомпромиссной борьбы с Германией. Черчилль был среди тех немногих английских политиков, которые критиковали политику умиротворения и неустанно требовали в 30-е годы крепить военную мощь Великобритании. Под его руководством Англия стала теперь готовиться к наихудшему – к высадке немецкого десанта. Недостаточная, по сравнению с британским, боеспособность германского военно-морского флота, возможное противодействие британской авиации заставили Гитлера отказаться от десантной операции. По настоянию командующего германскими ВВС Германа Геринга Англия должна была быть подвергнута тотальным воздушным бомбардировкам, что, по его мнению, заставило бы англичан капитулировать.

Почти вся авиация Германии была переброшена в Северную Францию и началась битва за Англию . В ней приняло участие около двух с половиной тысяч немецких самолетов. Начавшись в июле 1940 года, эта битва продолжалась до поздней осени, когда ухудшившиеся погодные условия положили ей конец. Англия выстояла, не капитулировала. И это была, пожалуй, первая победа в борьбе с Гитлером. Угрожающее положение сложилось для Англии и в ходе битвы за Атлантику. Получая 50% сырья и продовольствия по морю, она оказалась чрезвычайно зависимой от надежности атлантических коммуникаций. Германия, захватив стратегически важные для борьбы на Атлантике Данию, Норвегию и побережье Северной Франции, сделала решительную попытку перерезать их. Поскольку по всем классам надводных кораблей Германия уступала Англии, она, как и в годы Первой мировой войны, сделала ставку на подводный флот. Имея к началу войны в наличии около 200 подводных лодок, Германия начала беспощадную войну против транспортных судов. Летом 1940 года был период, когда Англия жила только за счет неприкосновенных запасов.

Военные действия начались и в Африке, где ведущая роль в борьбе с англичанами отводилась итальянской армии. Из Ливии она начала наступать в сторону Суэцкого канала, а из Эфиопии – на Кению и Судан. Но англичанам удалось принудить к капитуляции итальянские войска в Эфиопии, вытеснить их из Египта. Гитлер перебросил на помощь итальянцам бронетанковый и авиационный корпуса. В марте 1940 года германские и итальянские войска начали наступление, продвигаясь вновь к долине Нила, но были остановлены в 100 км от Александрии. Главной задачи – захвата Суэцкого канала – итало-германским войскам реализовать так и не удалось.

Более ощутимый удар был нанесен по позициям англичан на Балканах. Начавшееся наступление итальянской армии из Албании на Грецию натолкнулось на энергичное сопротивление греческих войск и захлебнулось. В Греции высадился британский экспедиционный корпус. И опять Гитлер был вынужден прийти на помощь Муссолини. 6 апреля 1941 года с территории Болгарии немецкие войска нанесли стремительный удар по Югославии и Греции . Первая капитулировала 17 апреля, вторая – 23. Британский корпус был эвакуирован в Египет.

Тройственный пакт

Одновременно с разработкой плана кампании против СССР шла усиленная дипломатическая ее подготовка. 22 сентября 1940 года Германия, Италия и Япония подписали Тройственный пакт – фактически договор о разделе мира. В течение 1940-1941 годов к договору присоединились страны-сателлиты (союзники) фашистской Германии: Румыния, Венгрия, Болгария, Словакия, Хорватия.

Установление гегемонии Германии в Восточной Европе позволило ей осуществить очередную перекройку карты этого региона. Югославия как самостоятельное государство перестала существовать. Было создано независимое Хорватское государство, а остальная территория страны была поделена между Германией, Италией, Болгарией и Венгрией. Румыния под давлением Гитлера была вынуждена передать Венгрии Трансильванию.

Еще в ноябре 1940 года СССР вел переговоры о присоединении к пакту, но разногласия с Германией, вызванные ее нежеланием удовлетворить новые притязания Сталина на Балканах и в районе черноморских проливов, помешали этому.

Пакт о ненападении между СССР и Японией

В результате заключения советско-германского пакта о ненападении 23 августа 1939 года образовалась серьезная трещина в антикоминтерновском пакте. Для японского руководства, ориентировавшегося на военное сотрудничество с Германией, ее договор с Советским Союзом явился полной неожиданностью. Япония связывала большие надежды с нападением Германии на СССР и рассчитывала в связи с этим на успех своих операций на Дальнем Востоке. Действия же Берлина по улучшению отношений с СССР, предпринятые без согласования с Японией, вызвали разочарование правящих кругов этой страны, подорвали их надежды на Германию как своего стратегического союзника.

Возникшее тогда недоверие между Японией и Германией подтолкнуло японскую сторону к самостоятельным действиям на Дальнем Востоке, результатом чего стало заключение в апреле 1941 года пакта о нейтралитете с Советским Союзом. Он был заключен сроком на 5 лет с возможностью продления на такой же период в отсутствие заявления одной из сторон о денонсации, то есть отказа от его заключения. Договор вступал в силу 25 апреля 1941 года. В обстановке, ставшей результатом попыток "умиротворения" агрессора, которую проводили США и Англия, пытавшиеся толкнуть Японию на войну против СССР, соглашение о нейтралитете с Японией могло содействовать обеспечению безопасности дальневосточных границ Советского Союза.

Согласно пакту о нейтралитете стороны обязались поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность друг друга. В случае, если одна из сторон оказывалась объектом военных действий третьей стороны, СССР и Япония обязывались соблюдать нейтралитет в период возникшего конфликта.

Советско-японский пакт о ненападении свидетельствовал о поражении дипломатических кругов Германии, рассчитывавших на вовлечение Японии в войну против СССР. В то же время этот договор означал провал американской политики "дальневосточного Мюнхена", угрожавшей интересам СССР, Китая и всем народам Азии. Эта договоренность стала еще одним шагом к сохранению мира в районе Тихого океана.

Советское правительство, несмотря на заключение пакта о ненападении с Японией, учитывало возможность вероломных действий со стороны Японии, так как ее агрессивные круги придерживались мнения, что следует поддерживать Германию в случае ее нападения на СССР. Однако в период надвигавшейся войны на западе другого выхода у СССР не было. И этот шанс был использован. Недоверие между Германией и Японией, возникшее после советско-германского договора 23 августа 1939 года, так и не было преодолено до конца второй мировой войны и сказалось на отношении Японии к СССР. Япония так и не вступила в войну с СССР, несмотря на все попытки давления на нее со стороны Германии.

Подготовка к нападению на СССР

Хотя сопротивление Англии не было сломлено и она сохранила основные линии коммуникаций и опорные пункты, Гитлеру казалось, что он уже достиг главного на западе – разгрома Франции. Это позволяло ему вплотную заняться СССР. Благодаря пакту о ненападении с Советским Союзом ему удалось расправиться с Францией без угрозы войны на два фронта. Теперь же, чтобы стать неоспоримым властелином Европы, он должен был направить все силы против СССР.

Одновременно с разгромом СССР, считал он, будет решена и судьба Великобритании: та поймет, наконец, тщетность дальнейшего сопротивления. В июле 1940 года командование вермахта получило от Гитлера задание разработать план кампании против СССР, в декабре этот план, получивший название "план Барбаросса", был утвержден. Срок нападения был назначен на весну 1941 года, а затем в связи с проведением операции на Балканах перенесен на 22 июня.

После молниеносного разгрома Франции в мае-июне 1940 г. и завоевания в том же году остальных западноевропейских стран (за исключением нейтральных Швеции и Швейцарии) гитлеровское руководство Гремании приняло в июле 1940 г. окончательное решение о развязывании через 10-12 месяцев войны против Советского Союза. К тому времени стало ясно, что запланированное на 1940 г. вторжение германских войск на Британские острова не состоится, так как у гитлеровцев не было достаточного количества сил и средств для проведения стратегической десантной операции (она называлась "Морской Лев"). Главные силы верхмата стали перенацеливаться на войну с Советским Союзом. Уже 31 июля 1940 г. Гитлер заявил о том, что сопротивление Англии опирается лишь на существоание СССР и потому победа над ним будет и победой над Англией. Он назначил срок захвата России - весна 1941 года. С этого момента операция "Морской Лев" оставалась только на бумаге и преследовала цель устрашения Англии. А специально муссируемые слухи оней являлись удобным средством стратегической дезинформации, служили оперативным прикрытием подготовки войны против СССР. Поворот фошистской агрессии на восток в конечном счете спас Англию от неизбежной катастрофы. Немцы рассчитывали на скоротечную войну, похожую на "Блицкриг" первой мировой войны. План нападения на Росиию назывался "Барбаросса"

Опираясь на огромный военно-экономический потенциал, Германия создала мощные вооруженные силы. Их численность достигла 7,3 млн. человек кадровых военнослужащих. Кроме того, они включали 1,2 млн. человек вольнонаемного состава. К тому времени все рода войск были полностью развернуты и обладали двухлетним боевым опытом. Для восполнения потерь действующей армии имелось 300-350 тыс. обученных солдат в армии резерва и примерно 80 тыс. – в полевых запасных батальонах действующей армии.

Система Советских вооруженных сил по многим позизиям уступала немецкой. Наиболее слабым местом являлось военное судостроение, производство зенитных и противотанковых орудий, артиллерийских боеприпасов, средств механизированной тяги для артсистем и т.д. Эти проблемы пришлось решать в трудных условиях военного времени. В декабре 1940 г. проводилось совещание высшего командного состава армии, на котором были подведены итоги боевой подготовки за 1940 г. и обсуждены актуальные вопросы оперативного искусства и тактики. С докладами выступили Г.К. Жуков, Д.Г. Павлов, П.В. Рычагов, А.К. Смирнов и И.В. Тюленев. Тогда же на совещании Главного военного совета ВМФ с докладом "О характере современной войны на море" выступил адмирал И.С. Исаков. Обсуждение докладов показало, что советская военно-теоретическая мысль в основном правильно выявила и обобщила главные тенденции в развитии военного дела в условиях начавшейся Второй мировой войны. Однако в этой области, как потом выяснилось, были и недоработки, и существенные пробелы. Недооценивалось, в частности, значение начального периода войны для последующего хода вооруженной борьбы, недостаточное внимание уделялось исследованию итогов и уроков первых кампаний Второй мировой войны и т.д.

Обстановка у западных границ государства была под пристальным вниманием правительства и Генерального штаба. В целом она оценивалась правильно - как тревожная. Верно определялся западный стратегический фронт в качестве главного в будущей войне. Однако ошибочно предполагалось, что немецкой армии потребуется 10-15 суток на развертывание. А, значит, за это время успеют развернуться и наши армии прикрытия. На самом же деле войска Германии были уже полностью развернуты, объединены в стратегические и оперативные группировки, готовые к немедленным боевым действиям против СССР.

С конца 30-х гг. И. проводил политику "сближения" с фашистской Германией. "...Когда он увидел результаты своего "труда" по уничтожению кадров, увидел, что армия обескровлена и ослаблена, а люди, которые пришли к ее руководству, недостаточно опытны, недостаточно подготовлены и не умеют командовать; и даже ранее того, когда он увидел, что наша армия получила достойный отпор от маленькой Финляндии.., когда все это увидел у него появился какой-то физический, животный страх перед Гитлером. И он все делал, чтобы ублажить Гитлера". (С. Хрущев. "Воспоминания")

И. В. считал, что гитлеровские войска не предпримут нападения на СССР до тех пор, пока не разгромят Англию. В ближайшем своем окружении неоднократно высказывал мысль, что столкновение с Германией будет неизбежным не ранее весны 1942 г. Под сталинским гипнозом находилось и высшее советское командование, которое, несмотря на многочисленные разведданные и оперативные донесения из приграничных округов о готовящемся нападении вермахта, не могло преодолеть паралич страха и убедить "вождя народов" принять необходимые меры по приведению войск в боевую готовность. Позиция Сталина привела к трагедии народа в Великой Отечественной войне.

Когда до нападения Германии на Советский Союз оставались считанные дни и об этом были представлены неопровержимые доказательства, Советское правительство потребовало от Наркомата обороны ускоренного проведения мероприятий по повышению боеспособности Вооруженных Сил. Генеральный штаб совместно со штабами военных округов и флотов разработал весной 1941 г. новый план обороны западной границы. В это же время был уточнен мобилизационный план на случай войны. В конце мая - начале июня было призвано из запаса 768 тыс. человек приписного состава на доукомплектование стрелковых дивизий, укреп-районов и корпусов приграничных округов ближе к границе, а также переброска на запад из внутренних округов 28 стрелковых дивизий и 4 армейских управлений. А 14-19 июня им было приказано вывести фронтовые и армейские управления на полевые пункты. Флоты и флотилии 19 июня получили указания повысить боевую готовность. 19-21 июня было дано указание о создании управлений Северного, Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южно го фронтов. И наконец, в ночь на 22 июня в приграничные округа была напрвлена директива, в которой речь шла о возможном нападении на СССР в течение 22-23 июня, намечался ряд мер для его отражения. Однако многие из этих важных мероприятий были начаты слишком поздно и завершить их к началу войны не удалось. Одной из причин такого положения был расчет И.В. Сталина оттянуть столкновение с гитлеровской Германией путем дипломатических переговоров и его стремление не дать ей предлог для нападения. В результате советские войска не были своевременно приведены в боевую готовность и не смогли дать надлежащий отпор агрессору в начальный период войны.

Из мемуаров Павла Судоплатова "Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля"

Его называют "главным диверсантом и террористом Советского Союза". Во время войны был начальником Четвертого (разведывательно-диверсионного) главного управления министерства госбезопасности. 15 лет провел в советской тюрьме. Реабилитирован в 1992 году. …Немало напечатано о том, какими разведовательными данными мы располагали перед началом Великой Отечественной войны, свидетельствовавшими о неизбежном нападении Германии на нашу страну. Позиция Сталина, спокойно ожидавшего вторжения вместо того, чтобы вовремя поднять войска по тревоге, часто объявляется одной из причин тех поражений и тяжелейших потерь, которые понесла Красная Армия в 1941 году. Вообще говоря, я согласен, что руководство страны не смогло правильно оценить полученную по разведывательным каналам информацию, но надо сначала разобраться с вопросом что представляла эта информация.

Разведка НКВД сообщала об угрозе войны с ноября 1940 года. К этому времени Журавлев и Зоя Рыбкина (сотрудники НКВД) завели литерное дело под оперативным названием "Затея", где собирались наиболее важные сообщения о немецкой военной угрозе. В этой папке находились весьма тревожные документы, беспокоившие советское руководство, поскольку ставили под сомнение искренность предложений по разделу мира между Германией, Советским Союзом, Италией и Японией, сделанных Гитлером Молотову в ноябре 1940 года в Берлине. По этим материалам нам было легко отслеживать развитие событий и докладывать советскому руководству об основных тенденциях немецкой политики. Материалы из литерного дела "Затея" нередко докладывались Сталину и Молотову, а они пользовались нашей информацией как для сотрудничества с Гитлером, так и для противодействия ему.

Хотя полученные разведданные разоблачали намерения Гитлера напасть на Советский Союз, однако многие сообщения противоречили друг другу. В них отсутствовали оценки немецкого военного потенциала: танковых соединений и авиации, расположенных на наших границах и способных прорвать линию обороны частей Красной Армии. Никто в службе госбезопасности серьезно не изучал реальное соотношение сил на советско-германской границе. Вот почему сила гитлеровского удара во многом была неожиданной для наших военноначальников, включая маршала Жукова, в то время начальника Генштаба. В своих мемуарах он признается, что не представлял себе противника, способного на такого рода крупномасштабные наступательные операции, с танковыми соединениями, действующими одновременно в нескольких направлениях.

В разведданных была упущена качественная оценка немецкой тактики "блицкрига". По немецким военно-стратегическим играм мы знали, что длительная война потребует дополнительных экономических ресурсов, и полагали, что если война все же начнется, то немцы прежде всего попытаются захватить Украину и богатые сырьевыми ресурсами районы для пополнения продовольственных запасов. Это была большая ошибка: военная разведка, и НКВД не смогли правильно информировать Генштаб, что цель немецкой армии в Польше и Франции заключалась не в захвате земель, а в том, чтобы сломить и уничтожить боевую мощь противника.

Как только узнал о том, что немецким генштабом проводятся учения по оперативно-стратегическому и материально-техническому снабжению на случай затяжной войны, он немедленно отдал приказ ознакомить немецкого военного атташе в Москве с индустриально-военной мощью Сибири. В апреле 1941 года ему разрешили поездку по новым военным заводам, выпускавшим танки новейших конструкций и самолеты. Через свою резидентуру в Берлине мы распространяли слухи в министерствах авиации и экономики, что война с Советским Союзом обернется трагедией для гитлеровского руководства, особенно если война окажется длительной и будет вестись на два фронта. Десятого января 1941 года Молотов и посол Германии в Москве Фридрих Вернер фон дер Щуленбург подписали секретный протокол об урегулировании территориальных вопросов в Литве. Германия отказывалась от своих интересов в некоторых областях Литвы в обмен на семь с половиной миллионов американских долларов золотом. В то время я не знал о существовании этого протокола. Меня лишь кратко уведомили, что нам удалось достичь соглашения с немцами по территориальным вопросам в Прибалтике и об экономическом сотрудничестве на 1941 год.

Сведения о дате начала войны Германии с Советским Союзом, поступавшие к нам, были самыми противоречивыми. Из Великобритании и США мы получали сообщения от надежных источников, что вопрос о нападе нии немцев на СССР зависит от тайной договоренности с британским правительством, поскольку вести войну на два фронта было бы чересчур опасным делом. От нашего полпреда в Вашингтоне Уманского и резидента в Нью-Йорке Овакимяна к нам поступили сообщения, что сотрудник британской разведки Монтгомери Хайд, работавший на Уильяма Стивенсона из Британского координационного центра безопасности в Эмпайр-Стейт билдинг, сумел подбросить "утку" в немецкое посольство в Вашингтоне. Дезинформация была отменной: если Гитлер вздумает напасть на Англию, то русские начнут войну против Гитлера.

Анализируя поступавшую в Союз информацию из самых надежных источников военной разведки и НКВД, ясно видишь, что около половины сообщений - до мая и даже июня 1941 года - подтверждали: да, война неизбежна. Но материалы также показывали, что столкновение с нами зависело от того, урегулирует ли Германия свои отношения с Англией. Так, Филби сообщал, что британский кабинет министров разрабатывает планы нагнетания напряженности и военных конфликтов между Германией и СССР, с тем, чтобы спровоцировать Германию. В литерном деле "Черная Берта" есть ссылка на информацию, полученную от Филби или Кэрнкросса, о том, что британские агенты заняты распространением слухов в Соединенных Штатах о неизбежности войны между Германией и Советским Союзом: ее якобы должны были начать мы, причем превентивный удар собирались нанести в Южной Польше. Папка с этими материалами день ото дня становилась все более пухлой. К нам поступали новые данные о том, как британская сторона нагнетает страх среди немецких высших руководителей в связи с подготовкой Советов к войне. Поступали к нам и данные об усилившихся контактах зондажного характера британских представителей с германскими в поисках мирного разрешения европейского военного конфликта.

Между тем, по словам Берии, и Молотов решили по крайней мере оттянуть военный конфликт и постараться улучшить положение, применив тот план, от которого отказались в 1938 году. План этот предусматривал свержение югославского правительства, подписавшего договор о сотрудничестве с Гитлером. И вот в марте 1941 года военная разведка и НКВД через свои резидентуры активно поддержали заговор против про германского правительства в Белграде. Тем самым Молотов и надеялись укрепить стратегические позиции СССР на Балканах. Новое антигерманское правительство, по их мнению, могло бы затянуть итальянскую и германскую операции в Греции.

Генерал-майор Мильштейн, заместитель начальника военной разведки, был послан в Белград, чтобы оказать помощь в военном свержении прогерманского правительства. С нашей стороны в этой акции участвовал Алахвердов. К этому моменту, с помощью МИДа, в Москве нам удалось завербовать югославского посла в Советском Союзе Гавриловича. Его совместно разрабатывали Федотов, начальник контрразведки, и я. У нас, однако, сложилось впечатление, что он вел двойную игру, так как каждую неделю связывался с представителями Великобритании в Москве. Через неделю после переворота мы подписали пакт о взаимопомощи с новым правительством в Белграде. Реакция Гитлера на этот переворот была быстрой и весьма эффективной. Шестого апреля, через день после подписания пакта, Гитлер вторгся в Югославию - и уже через две недели югославская армия оказалась разбитой. Более того, Болгария, через которую прошли немецкие войска, хотя была в зоне наших интересов, поддержала немцев.

Гитлер ясно показал, что не считает себя связанным официальными и конфиденциальными соглашениями - ведь секретные протоколы Пакта Молотова-Риббентропа предусматривали предварительные консультации, перед тем как принимать те или иные военные шаги. И хотя обе стороны вели активные консультации по разделу сфер влияния с ноября 1940-го по март 1941 года, в их отношениях сохранялась атмосфера взаимного недоверия. Гитлер был удивлен событиями в Белграде, а мы, со своей стороны, не менее удивлены его быстрым вторжением в Югославию. Мне приходится признать, что мы не ожидали такого тотального и столь быстрого поражения Югославии. Во время всех этих событий 18 апреля 1941 года я подписал специальную директиву, в которой всем нашим резиден-турам в Европе предписывалось всемерно активизировать работу агентурной сети и линий связи, приведя их в соответствие с условиями военного времени.

Аналогичную директиву по своей линии направила и военная разведка. Мы также планировали послать в Швейцарию группу опытных о перативников, включая болгарина Афанасьева. Им надлежало быть связными надежных источников с использованием своего прикрытия в нейтральной Швейцарии. С этой страной не существовало прямой связи, и наши агенты должны были ехать поездом через Германию, с пересадкой в Берлине. В связи с этим было решено усилить наши резидентуры в Германии и Польше. Некоторых оперативников мы направили в Берлин, перебросив их из Италии и Франции. К этому времени Бельгия была уже оккупирована. Мы не всегда успевали за столь стремительным развитием событий: нашим немецким агентам мы не сумели оперативно доставить радиооборудование, батареи, запасные части, и, хуже того, эти люди не были достаточно подготовлены ни с точки зрения основ разведработы, ни с точки зрения владения искусством радиосвязи.

Постепенно мы начали уделять больше внимания политическим беженцам, прибывшим в Москву из стран, оккупированных немцами. До своего бегства в Великобританию Бенеш приказал сформировать чешский легион, который был направлен в Польшу под командованием молодого подполковника Свободы. После предварительных контактов с нашей резидентурой в Варшаве Свобода перешел со своей частью в Западную Украину. Фактически после разоружения его легиона, получив статус неофициального посланника, он жил на явочной квартире и на моей даче в пригороде Москвы. С ним регулярную связь поддерживал Маклярский. Мы держали Свободу в резерве. В мае и июне, перед самым началом войны, мы начали обсуждать с ним план формирования чешских частей в Советском Союзе, чтобы затем выбросить их в немецкий тыл для ведения партизанских операций в Чехословакии. Я очень хорошо помню этого человека - неизменно вежливого и неизменно выдержанного, державшегося с большим достоинством.

Между тем и Молотов распорядились о передислокации крупных армейских соединений из Сибири к границам с Германией. Они прибывали на защиту западных границ в течение апреля, мая и начала июня. В мае, после приезда из Китая в Москву Эйтингона и Каридад Меркадер, я подписал директиву о подготовке русских и других национальных эмигрантских групп в Европе для участия в разведывательных операциях в условиях войны.

Сегодня нам известно, что тайные консультации Гитлера, Риббентропа и Молотова о возможном соглашении стратегического характера между Германией, Японией и Советским Союзом создали у Сталина и Молотова иллюзорное представление, будто с Гитлером можно договориться. До самого последнего момента они верили, что их авторитет и военная мощь, не раз демонстрировавшаяся немецким экспертам, отсрочат войну по крайней мере на год, пока Гитлер пытается мирно уладить свои споры с Великобританией. Сталина и Молотова раздражали иные точки зрения, шедшие вразрез с их стратегическими планами по предотвращению военного конфликта. Это объясняет грубые пометки Сталина на докладе Меркулова от 16 июня 1941 года, в котором говорилось о явных признаках надвигавшейся войны. Тот факт, что назначил себя главой правительства в мае 1941 года, ясно показывал: он возглавит переговоры с Гитлером и уверен, что сможет убедить того не начинать войну. Известное заявление ТАСС от 14 июня подтверждало: он готов на переговоры и на этот раз будет вести их сам. Хотя в Германии во всю шли крупномасштабные приготовления к войне, причем уже давно, и Молотов считали, что Гитлер не принял окончательного решения напасть на нашу страну, и что внутри немецкого военного командования существуют серьезные разногласия по этому вопросу. Любопытен тот факт, что заявление ТАСС вышло в тот самый день, когда Гитлер определил окончательную дату вторжения. Следует также упомянуть еще о нескольких малоизвестных моментах.

В мае 1941 года немецкий "юнкерс-52" вторгся в советское воздушное пространство и, незамеченный, благополучно приземлился на центральном аэродроме в Москве возле стадиона "Динамо", Это вызвало переполох в Кремле и привело к волне репрессий в среде военного командования: началось с увольнений, затем последовали аресты и расстрел высшего командования ВВС. Это феерическое приземление в центре Москвы показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских вооруженных сил. Второй факт. Военное руководство и окружение Сталина питали иллюзию, будто мощь Красной Армии равна мощи сил вермахта, сосредоточенных у наших западных границ. Откуда такой просчет? Во-первых, всеобщая воинская повинность была введена только в 1939 году, и, хотя между собой мы называли Сталина) нашел его доклад противоречивым и приказал подготовить более убедительное заключение по всей разведывательной информации, касавшейся вопроса о возможном начале войны с Германией.

Вопреки тому, что пишут генерал Ивашугин и другие авторы мемуаров, я не помню гневных пометок Берии на докладных записках агента "Ястреб": "Это британская дезинформация. Найти, кто является автором этой провокации, и наказать". Я вообще не помню никакого агента с кодовой кличкой "Ястреб". Кроме того, в разведке и службе безопасности не было традиции писать на докладных пространные замечания. Столь же невероятна и приписываемая Берии резолюция отозвать и наказать нашего посла в Берлине Деканозова, бывшего начальника разведки НКВД, за то, что он бомбардировал его "дезинформацией". Те же люди заявляют, что Берия писал Сталину 21 июня, предлагая отозвать Деканозова, но это вообще было вне его компетенции, поскольку Деканозов перешел на работу в наркомат иностранных дел и докладывал непосредственно Молотову.

Как было сказано выше, сообщения разведки о возможном начале немецкого вторжения были противоречивы. Так, Зорге сообщал из Токио, что вторжение планируется на 1 июня. В то же время наша резидентура из Берлина сообщала, что вторжение планируется на 15 июня. До этого, 11 марта, военная разведка докладывала, что немецкое вторжение намечено на весну. Картина еще больше запутывалась из-за намерения руководства начать переговоры с немцами. На коктейле в немецком посольстве в Москве за несколько дней до начала войны Зоя Рыбкина заметила, что со стен сняты некоторые украшения и картины. Пытаясь определить новые места для установки подслушивающих устройств, она обнаружила, что посольские работники паковали чемоданы для отъезда. Это нас крайне обеспокоило.

В отеле "Метрополь" Яковлев и Райхман, координаторы контрразведывательных операций против немцев в Москве, перехватили двух немецких курьеров, перевозивших дипломатическую почту. Одного заперли в кабине лифта, в то время как второго закрыли в ванной комнате номера "люкс", где они жили. Когда курьер, находившийся в лифте, понял, что блокирован, он нажал на кнопку вы зова лифтера. "Вызволили" его, естественно, работники контрразведки, которые за пять минут, имевшихся в их распоряжении, открыли его дипломат в "люксе" и сфотографировали содержимое. Среди документов находилось письмо посла Шуленбурга Риббентропу, в котором он писал, что может быть посредником в урегулировании советско-германских противоречий. В то же время Шуленбург докладывал, что инструкции по сокращению персонала посольства выполнены и дипломаты уезжают в Германию по намеченному графику. Хотя признаки приближающейся войны были очевидны, этот документ, позиция Шуленберга и его высокая репутация подтверждали, что дверь к мирному урегулированию все еще не закрыта. В тот день, когда Фитин вернулся из Кремля, Берия, вызвав меня к себе, отдал приказ об организации особой группы из числа сотрудников разведки в его непосредственном подчинении. Она должна была осуществлять разведывательно-диверсионные акции в случае войны.

В данный момент нашим первым заданием было создание ударной группы из числа опытных диверсантов, способных противостоять любой попытке использовать провокационные инциденты на границе как предлог для начала войны. Берия подчеркнул, что наша задача - не дать немецким провокаторам возможности провести акции, подобные той, что была организована против Польши в 1939 году, когда они захватили радиостанцию в Гляйвице на территории Германии. Немецкие провокаторы вышли в эфир с антигерманскими заявлениями, а затем расстреляли своих же уголовников, переодетых в польскую форму, так что со стороны все выглядело, будто на радиостанцию действительно напало одно из подразделений польской армии.

Я немедленно предложил, чтобы Эйтингон был назначен моим заместителем. Берия согласился, и в канун войны мы стали искать людей, способных составить костяк специальной группы, которую можно было бы перебрасывать по воздуху в районы конфликта на наших европейских и дальневосточных границах. Военный опыт Эйтингона был значительно больше моего, и поэтому в этом вопросе я в значительной степени полагался на его оценки - именно он выступал связующим звеном между нашей группой и военным командованием. Вместе с ним мы составляли планы уничтожения складов с горючим, снабжавших немецкие моторизованные танковые части, которые уже начали сосредоточиваться у наших границ.

20 июня 1941 года Эйтингон сказал мне, что на него произвел неприятное впечатление разговор с генералом Павловым, командующим Белорусским военным округом. Поскольку они с Эйтингоном знали друг друга по Испании, он попросил дружеского совета у Павлова, на какие пограничные районы, по его мнению, следовало бы обратить особое внимание, где возможны провокации со стороны немцев. В ответ Павлов заявил нечто, по мнению Эйтингона, невразумительное, он, казалось, совсем ничего не понимал в вопросах координации действий различных служб в современной войне. Павлов считал, что никаких особых проблем не возникнет даже в случае, если врагу удастся в самом начале перехватить инициативу на границе, поскольку у него достаточно сил в резерве, чтобы противостоять любому крупному прорыву. Одним словом, Павлов не видел ни малейшей нужды в подрывных операциях для дезорганизации тыла войск противника. 21 июня я оставался у себя в кабинете всю ночь, несмотря на то, что мы с женой условились поехать вечером на дачу. За год до этого она решила уйти с оперативной работы в Центре и стала преподавать в Высшей школе НКВД как инструктор по оперативной работе с агентурой. Из школы она ушла в субботу 21 июня примерно в три часа дня. Фитин в этот вечер встречался с Гавриловичем, югославским послом, на своей даче. Так что в эту роковую ночь я был единственным из начальства, кто находился на работе. По нашим правилам мы могли уйти с работы только после того, как позвонит секретарь наркома и передаст разрешение шефа идти домой. Начальники отделов обычно уходили в восемь, отправляясь домой или на явочные квартиры для встреч с агентами, а затем возвращались к себе на работу в десять или одиннадцать вечера, чтобы обобщить полученные от агентуры сообщения, которые тут же запирались в сейфы. По субботам, однако, никто, как правило, после восьми на работу не возвращался.

На этот раз я не получал разрешения уйти с работы ни от секретаря Берии, ни от Меркулова и остался у себя в кабинете, только позвонил домой и предупредил, что буду поздно. Жена согласилась ждать меня дома и спокойно уснула. Ожидая звонка от начальства, я стал просматривать документы, но после шести ни почты, ни новых сообщений не поступало. Был только один звонок - от командующего пограничными войсками Масленникова. Он был явно разочарован, когда я сказал, что Особая группа будет готова к действию не раньше чем через десять дней. Я знал, что ни Берии, ни Меркулова нет на меcте, но секретариат ожидает их в любую минуту: они были вызваны к Хозяину. Я оставался в кабинете, просматривая бумаги. Меня одолевали тревожные мысли, но мне и в голову не могло прийти, какая беда вскоре обрушится на всех нас. Конечно, я чувствовал угрозу военной провокации или конфликта, но не в состоянии был представить его масштабы. Я считал, что невзирая ни на какие трудности мы способны контролировать события. В три часа ночи зазвонил телефон - Меркулов потребовал, чтобы я немедленно явился к нему в кабинет. Там я застал начальников всех ведущих управлений и отделов. Меркулов официально объявил нам, что началась война: немецкие войска перешли нашу границу. Он тут же приказал, чтобы весь аппарат был вызван на работу по сигналу тревоги. К девяти утра, заявил он, каждый начальник направления должен предложить конкретные мероприятия в соответствии с планом действий в условиях начавшейся войны.

Японское правительство много раз обращало внимание на то обстоятельство и настаивало на том, что Китай не является организованным государством, что его внутреннее положение и внешние сношения характеризуются чрезвычайной неясностью и сложностью, а также многочисленными ненормальными и исключительными признаками и что вследствие этого общие принципы и обычаи международного права, регулирующие обычные отношения между нациями, должны быть значительно изменены при их применении к Китаю, что и объясняет международную политику, совершенно ненормальную и единственную в своем роде, действующую в этой стране.

Однако большинство членов Лиги показало себя неспособным в течение обсуждений, имевших место за последние 7 месяцев, либо понять эту действительность, либо предусмотреть се и должным образом с ней считаться. Более того, эти обсуждения часто показывали, что существуют серьезные расхождения во мнениях между Японией и державами, о которых идет речь, по вопросу о применении и даже о толковании различных обязанностей и обязательств международного порядка, включая Статут Лиги и принципы международного права. Именно поэтому доклад, принятый Собранием на его Чрезвычайной сессии 24 минувшего февраля, совершенно игнорирующий исходные положения Японии, исключительно воодушевленной желанием сохранить мир на Востоке, содержит серьезные ошибки, как в констатировании фактов, так и в выводах, которые из этих фактов делаются. Утверждая, что образ действий японской армии во время инцидента 18 сентября и позднее не может считаться необходимой обороной, доклад никак не мотивировал это утверждение и пришел к произвольному заключению; равным образом не признавая состояние натянутых отношений, которое предшествовало инциденту, о котором идет речь, а также различные осложнения, которые ему сопутствовали и в которых Китай полностью ответственен, доклад создает новый источник для конфликта на политической арене Востока. Отказываясь признать действительные обстоятельства, которые привели к созданию Манчжоу-Го и, стремясь оспорить позицию, занятую Японией путем признания нового государства, доклад препятствует стабилизации положения на Дальнем Востоке. Равным образом, постановления, содержащиеся в предложениях, никогда не могут, как то подробно поясняет меморандум японского правительства от 25 минувшего февраля, каким бы то ни было образом способствовать установлению в этих областях длительного мира.

Следовательно, надо сделать вывод, что большинство членов Лиги, ища разрешения вопроса, придало больше значения неприменимым формулам, чем действительному долгу обеспечить мир, и постаралось в большей степени обеспечить триумф академическим тезисам, чем уничтожить зародыши будущих конфликтов. Именно поэтому и вследствие глубоких расхождений во мнениях, которые существуют между Японией и большинством членов Лиги по поводу толкования Пакта и других трактатов, японское правительство оказалось перед необходимостью отдать себе отчет в том, что непримиримое различие во взглядах разделяет Японию и Лигу в области политики мира, специально же в области основных принципов, коим надлежит следовать для того, чтобы установить прочный мир на Дальнем Востоке. Японское правительство, будучи убеждено в невозможности в этих обстоятельствах продолжать сотрудничество, настоящим делает предварительное уведомление, предусмотренное пунктом 3 статьи 1 Статута, о намерении Японии выйти из Лиги наций.

Выход Германии из Лиги Наций

Письмо министра иностранных дел Германии фон Нейрата

Генеральному секретарю Лиги Наций Авенолю

От имени Германского правительства имею честь сообщить вам настоящим, что Германия заявляет о своем выходе из Лиги наций согласно п. 3, ст. I Статута.

Вступление СССР в Лигу Наций

Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР М.М. Литвинова Председателю XV Ассамблеи Лиги Наций (15 сентября 1934 г.)

Господин Председатель,

Советское Правительство получило телеграмму, подписанную значительным числом членов Лиги Наций, а именно: Южно-Африканским Союзом, Албанией, Австралией, Австрией, Великобританией, Болгарией, Канадой, Чили, Китаем, Испанией, Эстонией, Эфиопией, Францией, Грецией, Гаити, Венгрией, Индией, Ираком, Италией, Латвией, Литвой, Мексикой, Новой Зеландией, Персией, Польшей, Румынией, Чехословакией, Турцией, Уругваем и Югославией, в которой они, подчеркивая как то, что задача Лиги Наций состоит в организации мира, так и то, что это требует общего сотрудничества в указанном деле всех народов, приглашают Союз ССР вступить в Лигу Наций и принести ей свое сотрудничество. Одновременно Советское Правительство было официально извещено правительствами Дании, Финляндии, Норвегии и Швеции об их благоприятном отношении ко вступлению Союза ССР в Лигу.

Советское Правительство, которое поставило главной задачей своей внешней политики организацию и укрепление мира и никогда не оставалось глухим к предложениям международного сотрудничества, в интересах мира... готово ответить на него (приглашение) и стать членом Лиги Наций.

Ответ Советского правительства

На приглашение группы держав вступить в Лигу Наций

Советское правительство получило от значительного числа членов Лиги наций, а именно от Южно-Африканского Союза, Албании, Австралии, Австрии, Великобритании, Болгарии, Канады, Чили, Китая, Испании, Эстонии, Абиссинии, Франции, Греции, Гаити, Венгрии, Индии, Ирака, Италии, Латвии, Литвы, Мексики, Новой Зеландии, Персии, Польши, Румынии, Чехословакии, Турции, Уругвая и Югославии обращение, в котором, указывая, что миссией Лиги наций является организация мира и что для этого требуется сотрудничество всей совокупности государств, они приглашают СССР вступить в Лигу наций и принести ей свое сотрудничество. Одновременно Советское правительство официально извещено правительствами Дании, Финляндии, Норвегии и Швеции об их благожелательном отношении к вхождению СССР в Лигу.

Считая, что означенное обращение, исходящее от подавляющего большинства членов Лиги, представляет действительную волю Лиги к миру и признание ею необходимости сотрудничества с СССР, Советское правительство, ставящее организацию и укрепление мира основной задачей своей внешней политики и никогда не остававшееся глухим к предложениям международного сотрудничества в интересах мира, готово внять полученному обращению и стать членом Лиги, заняв в ней подобающее ему место, и принять на себя соблюдение вытекающих из этого международных обязательств и решений, обязательных для членов Лиги согласно статье 1-й устава Лиги наций. Советское правительство испытывает особенное удовлетворение тем фактом, что его вхождение в Лигу совпадает с рассмотрением Лигой наций вопроса о согласовании устава Лиги с пактом Бриана – Келлога, ставящим войну вне закона. Констатируя, что статьи 12 и 13 пакта предоставляют на усмотрение государств обращение к арбитражному и судебному разрешению вопросов, Советское правительство считает нужным уже теперь уточнить, что, на его взгляд, конфликты, которые относятся к фактам, имевшим место до его вступления в Лигу, не должны подпадать под означенные методы регулирования.

Позволяю себе выразить надежду, что настоящее заявление будет принято всеми членами Лиги в том же духе искреннего стремления к международному сотрудничеству и к обеспечению мира всем народам, в каком оно сделано.

Лига наций и международные кризисы 1930-х годов

Кризис в связи с японской агрессией в Манчжурии

В ночь с 18 на 19 сентября 1931 г. японские войска заняли Мукден и приступили к захвату Маньчжурии, чем было положено начало образования очага войны на Дальнем Востоке.

Доклад Литтона

После ликвидации шанхайского инцидента благодаря заключению в мае 1932 года соглашения о прекращении военных действий Лига Наций направила все свое внимание на подготовку и представление доклада комиссии Литтона о маньчжурских событиях. Она не приняла никаких мер в связи с признанием Японией Маньчжоу-го.

Комиссия Литтона прибыла в Токио в феврале 1932 года, то есть до того, как Япония заявила о своем признании Маньчжоу-го. Из Токио комиссия направилась сначала в Шанхай, Нанкин и Пекин, а в апреле прибыла в Маньчжурию. В июне она возвратилась в Пекин и приступила к составлению доклада. 30 сентября этот доклад был вручен Японии и Китаю, а 2 октября опубликован.

В докладе отмечалось, что военные действия, предпринятые Японией, нельзя считать законными и необходимыми с точки зрения самообороны. Кроме того, в нем подчеркивалось, что хотя и нельзя считать, что государство Маньчжоу-го было создано в результате подлинного и самостоятельно возникшего движения за независимость, однако, учитывая особое положение, сложившееся в Маньчжурии, невозможно механически возвратиться к тому, что было в Маньчжурии до 18 сентября.

В докладе были выдвинуты следующие принципы разрешения маньчжурского вопроса: 1) удовлетворение интересов Китая и Японии; 2) принятие в расчет интересов Советского Союза; 3) признание существующих многосторонних соглашений; 4) признание японских интересов в Маньчжурии; 5) установление новых договорных отношений между Китаем и Японией; 6) принятие эффективных мер для разрешения конфликтов в будущем; 7) установление автономии Маньчжурии; 8) гарантия как внутренней, так и внешней безопасности Маньчжурии; 9) содействие экономическому сближению Китая и Японии; 10) международное сотрудничество в деле реконструкции Китая{57} . Далее в докладе предлагалось создать особые административные органы в провинциях Мукден, Гирин и Хэйлунцзян и обеспечить в этом районе общественную безопасность с помощью отрядов жандармерии, которые не относились бы к вооруженным силам, назначать иностранцев на должности советников при автономном правительстве, а также на должности финансовых чиновников, инспекторов и главных советников Центрального банка.

В докладе Литтона нашло свое отражение стремление империалистических государств установить над Маньчжурией международный контроль. Вместе с тем в нем содержалось немало положений, направленных на «умиротворение» Японии.

В ноябре в Женеве состоялось заседание Совета Лиги Наций, на котором был обсужден доклад Литтона. На заседании присутствовали представитель Японии Мацуока Есукэ и представитель Китая Гу Вэй-цзюнь. Мацуока утверждал, что действия Японии были вызваны соображениями самообороны, что движение за независимость Маньчжоу-го возникло совершенно самостоятельно, и выступил против предложения положить доклад Литтона в основу разрешения маньчжурского вопроса. Представитель Китая Гу выступил против предложения Мацуока.

Затем вопрос был передан на рассмотрение Ассамблеи Лиги Наций. Заседания Ассамблеи начались в декабре. Представители четырех великих держав - Англии, Франции, Германии и Италии - пытались занять по отношению к Японии умиротворительную позицию. Однако в противовес им представители малых стран, таких, как Швеция, Норвегия, Ирландия и Чехословакия, потребовали соблюдения принципов Устава Лиги Наций и настаивали на непризнание японских действий в Маньчжурии.

После окончания общей дискуссии представитель Китая, подчеркнув, что японо-китайский конфликт уже перерос в борьбу Японии против всего цивилизованного мира, одобрил основные положения доклада Литтона. В ответ на это японский представитель заявил, что Маньчжурия является жизненно важным для Японии районом. Указав на опасность вторжения коммунизма в Китай, он подчеркнул, что не следует ослаблять Японию и тем самым ускорять крах Дальнего Востока.

Японский представитель угрожал, что, если точка зрения малых стран будет принята, Япония выйдет из Лиги Наций. Поскольку Ассамблея не пришла к какому-либо решению, японо-китайский вопрос был передан на рассмотрение комиссии девятнадцати. Однако Япония выступила и против проекта, предложенного этой комиссией.

Англия продолжала проводить по отношению к Японии политику умиротворения, выступив в роли посредника между ею и Лигой Наций. В начале января 1933 года состоялась встреча английского посла и министра иностранных дел Японии Утида. Затем генеральный секретарь Лиги Наций Дормонт (Англия) и его заместитель Сугимура Ётаро (Япония) составили свой проект и неофициально ознакомили с ним Японию.

Этим проектом значительно ограничивалось использование предложений, содержавшихся в докладе Литтона, и была исключена такая фраза, как «непризнание Маньчжоу-го», что являлось максимальной уступкой Японии со стороны Лиги Наций. В Японии на проект реагировали по-разному: если группа дзюсинов настаивала на его признании, то правительство заняло твердую позицию, заявив, что проект нуждается в изменениях и дополнениях.

Между тем японская армия форсированными темпами готовилась к захвату провинции Жэхэ. После оккупации провинций Мукден, Гирин и Хэйлунцзян японские войска начали наступление на запад Китая. В июле 1932 года японская армия под тем предлогом, что в районе города Бэйпяо в провинции Жэхэ пропал без вести японский офицер, предприняла наступление на эту провинцию. Наступление японских войск, продолжавшееся в течение июля и августа, было приостановлено китайской армией. Тогда командование японской армии, заявив, что «провинция Жэхэ является территорией Маньчжоу-го», начало сосредоточивать здесь свои войска. В январе 1933 года, воспользовавшись взрывом бомбы в Шаньхайгуане, японские войска захватили город и потребовали создать в районе Шаньхайгуаня буферную зону. Таким образом, в провинции Жэхэ создалось угрожающее положение.

20 февраля командование японской армии от имени правительства Маньчжоу-го направило командованию китайской армии ноту, требовавшую вывода китайских войск с территории провинции Жэхэ. Вслед за этим японские войска предприняли новое наступление на провинцию Жэхэ.

Выход Японии из Лиги Наций

Инцидент в Шаньхайгуане и новое наступление японских войск в провинции Жэхэ заставили Лигу Наций занять более твердую позицию. В самой Японии дзюсины считали, что лучше повременить с захватом Жэхэ и избежать выхода из Лиги Наций. Однако военщина не разделяла этой точки зрения, считая, что с выходом Японии из Лиги Наций она сможет легко осуществлять агрессию против Китая.

Поскольку китайская сторона выступила с протестом против соглашательского проекта Дормонт - Сугимура, а также ввиду того, что даже во время беседы между английским послом и японским министром иностранных дел Утида японское правительство заняло неуступчивую позицию, обстановка в Лиге Наций коренным образом изменилась. Теперь уже Лига Наций решила не идти на уступки Японии. В это время Гитлер, захватив политическую власть в Германии, стал призывать к ликвидации статус-кво, что также побудило Лигу занять более твердую позицию и защищать свой Устав.

Лига Наций сделала шаг вперед по сравнению с тем периодом, когда она стремилась добиться урегулирования отношений между Японией и Китаем. Была разработана рекомендация, в которой предлагалось положить в основу разрешения японо-китайского конфликта доклад Литтона. 24 декабря эта рекомендация была обсуждена на Ассамблее Лиги Наций.

В связи с этим в Японии получило широкое распространение требование о выходе из Лиги Наций. На этом же настаивали военный министр Араки и министр иностранных дел Утида. Дзюсины, ранее выступавшее против выхода из Лиги, теперь тоже встали на эту точку зрения.

На заседании Ассамблеи Лиги Наций, состоявшемся 24 декабря, доклад Литтона был одобрен большинством голосов: за него голосовало 42 делегата, против - один. В связи с этим японский представитель Мацуока заявил, что «усилия японского правительства, направленные на сотрудничество с Лигой Наций в деле разрешения японо-китайского конфликта, достигли предела», и демонстративно покинул зал заседаний.

В связи с одобрением Ассамблеей доклада Литтона в Японии было опубликовано заявление, в котором говорилось, что «японское правительство считает, что ни действия японский войск в Маньчжурии, ни заключение японо-маньчжурского протокола не направлены против Лиги Наций и не нарушают договора девяти держав, Парижский договор и другие международные соглашения». Кроме того, в заявлении подчеркивалось, что «рост коммунизма в Китае представляет собой вопрос огромной важности для европейских государств и Соединенных Штатов; по сравнению с ним все другие проблемы теряют всякое значение. В то же время Маньчжурия, которая полностью порвала свои отношения с Китаем, становится барьером против коммунистической опасности на Дальнем Востоке, и каждому государственному деятелю должно быть ясно значение Маньчжурии с этой точки зрения». Говоря о коммунистической опасности, Япония пыталась оправдать свои агрессивные действия.

28 марта Япония заявила о своем выходе из Лиги Наций. В тот же день был опубликован императорский эдикт. Император дал указание, чтобы в эдикте подчеркивалась следующая мысль: «Япония вынуждена была выйти из Лиги потому, что по маньчжурскому вопросу Япония и Лига Наций придерживались, к сожалению, разных точек зрения и что этот акт Японии нисколько не противоречит основному курсу Лиги Наций - заботе о благе человечества». В дальнейшем император неоднократно высказывал подобные мысли о стремлении сотрудничать с Лигой Наций{58} .

Хотя пожелание императора возымело определенное действие и некоторые его формулировки были использованы в эдикте, было совершенно ясно, что эдикт направлен на то, чтобы пресечь всякую критику в адрес правительства за выход Японии из Лиги Наций. Именно выход Японии из Лиги свидетельствовал о том, что страна шла к международной изоляции. В то время в печати раздавались лишь призывы к осуществлению «независимой внешней политики»; в стране стали господствовать такие лозунги, как «Азия для азиатов», «Повернемся лицом к востоку» и другие.

При возвращении чрезвычайного посла Мацуока в Японию ему была устроена восторженная встреча (Мацуока пришли встречать даже школьники) - его приветствовали, как героя. Говорят, что Мацуока встречали так же, как в свое время Комура Дзютаро{59} после заключения Портсмутского договора. Когда Мацуока уезжал из Японии, он тоже получил десятки тысяч одобрительных писем от японского народа, но среди них было всего одно или два, в которых содержался совет «уладить вопрос на сессии Лиги Наций»{60} . В такой обстановке искусственно созданного военщиной и правительством казенного «общественного мнения» правительство само отрезало себе путь к урегулированию маньчжурского вопроса.

Позиция держав

Международная обстановка на Дальнем Востоке была такова, что Японии не было оказано сколько-нибудь активного противодействия. После того как Лига Наций одобрила рекомендацию, представленную затем Японии и Китаю (что послужило основной причиной выхода Японии из Лиги Наций), был создан Консультативный комитет для разработки мероприятий, которые должна была принять Лига Наций.

Лига Наций обратилась к Соединенным Штатам и Советскому Союзу с просьбой принять участие в работе комитета. США приняли это приглашение и направили в комитет своего наблюдателя, а Советский Союз отказался участвовать в его работе.

Несмотря на то, что на заседании Консультативного комитета были поставлены вопросы о запрещении экспорта в Японию оружия и о том, каким образом осуществлять политику непризнания Маньчжоу-го, никаких эффективных санкций в отношении Японии он провести не мог. Более того, даже после того, как представитель Китая Гу обратился к сессии Лиги Наций по возникшему в то время вопросу о провинции Жэхэ, Лига не приняла никаких мер.

В связи с этим престиж Лиги Наций начал падать. В результате банкротства политики умиротворения по отношению к Японии, которую проводила Англия в период маньчжурских событий, последняя потеряла в глазах Китая авторитет, а ее внешняя политика стала малоэффективной. Соединенные Штаты тоже не могли выступить единым фронтом с Англией и фактически были лишены возможности предпринять какие-либо действия.

В марте 1933 года в США президента-республиканца Гувера сменил представитель Демократической партии Франклин Рузвельт. Хэлл заменил Стимсона на посту государственного секретаря США. Политика Рузвельта на Дальнем Востоке сводилась к следующему. Учитывая опыт Стимсона, лишь на словах выступавшего с резкими, но не дававшими никаких результатов протестами, Рузвельт продолжал проводить прежнюю политику непризнания японской агрессии в Маньчжурии, однако он избегал выступать с угрозами по адресу Японии и прилагал все силы к расширению военно-морского флота США. При этом Франклин Рузвельт исходил из положения, высказанного Теодором Рузвельтом: «Говоря учтивые слова, не забывай о силе». Одной из причин политики умиротворения (по крайней мере таковой она казалась), которую проводил Рузвельт, было то, что развитие японской тяжелой промышленности, начавшееся после маньчжурских событий, создало для американского промышленного капитала, переживавшего в этот период кризис, новый рынок сбыта.

Основным в политике Советского Союза на Дальнем Востоке в то время было стремление избежать создания единого фронта капиталистических держав против СССР, поэтому в отношении Японии СССР проводил осторожную политику{61} . Об этом свидетельствуют следующие факты.

В декабре 1931 года народный комиссар иностранных дел Литвинов предложил японскому послу Ёсидзава Кэнкити, который возвращался в Японию в связи с назначением его министром иностранных дел в правительстве Инукаи, заключить между СССР и Японией договор о ненападении, а в октябре 1932 года он вторично через японского посла в Советском Союзе Хирота предложил заключить такой договор. Кроме того, Советский Союз предложил создать в Москве генеральное консульство Маньчжоу-го и готов был согласиться с тем, чтобы японский посол в СССР совмещал функции генерального консула Маньчжоу-го; СССР также не возражал против продажи за соответствующую цену КВЖД.

Однако японское правительство, провозгласившее лозунг борьбы с коммунизмом, отклонило советские предложения, заявив, что еще не настало время начинать официальные переговоры. Тем не менее Советский Союз не оставлял надежд на улучшение отношений с Японией. Когда Лига Наций обратилась к Советскому Союзу с просьбой принять участие в работе Консультативного комитета, Литвинов отказался от этого предложения, мотивируя свой отказ тем, что большинство членов комитета представляли государства, враждебно относившиеся к Советскому Союзу. Таким образом, Литвинов категорически уклонился от ухудшения отношений с Японией{62} .

В апреле 1933 года власти Маньчжоу-го закрыли сообщение между КВЖД и железными дорогами Советского Союза в районе станций Маньчжурия и Пограничная. Но СССР и в этой обстановке стремился избежать обострения отношений с Японией. В мае 1933 года советское правительство заявило о своей готовности уступить КВЖД.

В июне начались переговоры о продаже КВЖД; Советский Союз просил выплатить ему 250 миллионов рублей (1 рубль равнялся 1,04 иены); в августе он сделал еще одну уступку, запросив за КВЖД 200 миллионов рублей, но Маньчжоу-го упорно настаивало на 50 миллионах иен. К концу сентября переговоры зашли в тупик. С этого момента японо-советские отношения постепенно стали ухудшаться{63} .

Аналогичные события развивались в Европе. Установив в Германии свою диктатуру, Гитлер в октябре 1933 года заявил о выходе Германии из Лиги Наций и из Комитета по сокращению вооружений. Авторитет Лиги Наций в связи с этим упал еще более. Политика международного сотрудничества потерпела поражение. Одновременно провалилась и созванная в марте 1933 года Женевская конференция по сокращению вооружений, а также Лондонская экономическая конференция, состоявшаяся в июне того же года. В связи с провалом экономической конференции на международной арене усилились тенденции к сколачиванию экономических блоков и повсюду были воздвигнуты таможенные барьеры.

Все это в свою очередь привело к обострению противоречий между государствами.

Перемирие в Тангу

К началу марта 1933 года японские войска захватили всю провинцию Жэхэ. Оборону провинции Жэхэ гоминьдановское правительство свело лишь к тому, что оттягивало время, чтобы привлечь на свою сторону Лигу Наций. Вместо того чтобы организовать сопротивление японцам, глава правительства провинции Жэхэ Тан Юй-линь предпочел бежать, захватив с собой свое имущество.

10 марта японские войска начали генеральное наступление вдоль Великой Китайской стены. В этой обстановке Чан Кай-ши, бросивший все силы на борьбу против китайской Красной армии, прибыл на север. Здесь состоялось совещание, в котором приняли участие Чан Кай-ши, Чжан Сюэ-лян, Сун Цзы-вэнь и Хэ Ин-цинь, после которого Чжан Сюэ-лян, сосредоточивший в своих руках всю политическую власть в Северо-Восточном Китае, отошел от дел. Вся политическая и военная власть в этом районе перешла к Хэ Ин-циню. Затем была произведена реорганизация армии Северо-Восточного Китая, которой командовал Чжан Сюэ-лян.

Таким образом, гоминьдановское правительство распространило свое влияние до Великой Китайской стены, избежав при этом кровопролития. Однако Чан Кай-ши и Хэ Ин-цинь, боявшиеся ослабить свои силы, избегали прямого столкновения с японскими войсками.

Против японской армии выступила 29-я китайская армия, которая, перейдя в контрнаступление под Сифэнькоу, начала наступление на провинцию Жэхэ. Но Чан Кай-ши и Хэ Ин-цинь приказали главным силам армии отступить к реке Луаньхэ, что привело к ее изоляции и разгрому. После этого японские войска, перешедшие реку Луаньхэ, развернули наступление на Пекин и Тяньцзинь. В такой обстановке внутри гоминьдановского правительства активизировались элементы, высказывавшиеся за улаживание положения путем умиротворения Японии и создания в Северном Китае «буферной зоны».

В конце мая благодаря стараниям известного прояпонца Хуан Фу между китайским и японским командованием начались переговоры о прекращении военных действий. 31 мая в Тангу было подписано соответствующее соглашение. Оно предусматривало отвод китайских войск из района к востоку от реки Луаньхэ (южнее Великой Китайской стены) и превращение этого района в демилитаризованную зону. Китайской полиции вменялось в обязанность обеспечить общественную безопасность в этом районе. После эвакуации китайских войск из указанной зоны японские войска должны были отойти к Великой Китайской стене.

Официально соглашение в Тангу касалось лишь военных вопросов, а именно прекращения военных действий; фактически же оно положило конец враждебным отношениям между Японией и Китаем, которые были вызваны маньчжурскими событиями, и означало, что Китай согласился с положением, сложившимся в Маньчжурии{64} .

То обстоятельство, что это соглашение было подписано в результате переговоров, происходивших непосредственно между двумя странами, без участия Лиги Наций, провозгласившей принцип коллективных гарантий, означало, что авторитету Лиги был нанесен еще один серьезный удар.

В июне при Исполнительном юане был создан специальный комитет во главе с Хуан Фу, на который возлагалась обязанность обеспечить мир и порядок в «буферной зоне». Власть комитета распространилась на провинции Шаньдун, Шаньси, Хэбэй, Чахар, Суйюань и города Пекин и Циндао. В августе Квантунская армия закончила отвод своих войск к Великой Китайской стене. Японская армия, дислоцировавшаяся на севере Китая, насчитывала два батальона, однако после того, как в нее влилась Отдельная смешанная бригада, ее силы значительно увеличились.

В Китае силы, недовольные соглашательской политикой гоминьдановского правительства, повсеместно поднимали восстания. Фын Юй-сян, Фан Чжэн-у и Цзи Хун-чан сформировали в провинции Чахар объединенную армию и вторглись в пределы демилитаризованной зоны. Ли Цзи-шэнь и Цай Тин-кай, руководители 19-й армии, прославившей себя в боях в Шанхае, сформировали в Фуцзяни народное правительство и призвали народ к вооруженной борьбе против японских войск. Однако гоминьдановское правительство разгромило эти силы.

С этого периода гоминьдановское правительство стало проводить политику, направленную на подавление китайской Красной армии и объединение страны под властью Гоминьдана на основе сотрудничества Чан Кай-ши и Ван Цзин-вэя{65} . Гоминьдановское правительство не отказывалось от сопротивления Японии и на словах заявляло, что в отношении Японии оно придерживается принципа «сопротивления и одновременно переговоров», но фактически оно выступало за сближение с Японией.

В начале 1930-х гг. внутреннее развитие Японии стало фактором дестабилизации Вашингтонской системы. Трансформация государственности и политического устройства Японии вследствие мирового экономического кризиса привела к тому, что в сложных условиях сформировалась фашистская идеология национальной исключительности японцев. Ее называют милитаристской, поскольку наиболее восприимчивыми к этим идеям оказались представители вооруженных сил. Выход из кризиса правящие круги видели во внешней экспансии, войне, нацеленной на завоевание региональной и мировой гегемонии. В первую очередь, для этого необходимо было завоевать Манчжурию: «Манчжурия – это первая линия государственной обороны Японии». Для этого она имела хорошо обученную Квантунскую армию, а местом ее дислокации была арендованная территория Гуандун (по-японски Квантун).

В ночь с 18 на 19 сентября 1931 г. японские войска вторглись в Маньчжурию недалеко от Мукдена и при поддержке морской авиации повели наступление на китайские гарнизоны и города северо-восточного Китая. Правитель Маньчжурии Чжан Сюэлян, располагавший 100-тысячной армией против 14-тысячной японской, не смог оказать сопротивление. Через несколько месяцев оккупация Северной Маньчжурии была завершена. На Дальнем Востоке в результате японской агрессии в Китае образовался опасный очаг войны .

Державы – участницы договора о Китае заняли осторожную позицию, долгое время рассматривая происходящее как локальный инцидент, не преследующий далеко идущих политических целей.

Президент США Г. Гувер в октябре 1931 г. признал за Японией право «восстановить порядок в Китае». Однако разрастание конфликта заставило Соединенные Штаты заявить об экспансии Японии и впервые пойти на тесное сотрудничество с Лигой наций. 7 января 1932 г. госсекретарь Дж. Стимсон обратился к Японии и Китаю с идентичными нотами (доктрина Стимсона), где сформулировал позицию США в отношении захватов Японии: непризнание никаких действий, нарушающих суверенитет и целостность Китая, и принцип «открытых дверей»; любых соглашений, легализующих аннексию Маньчжурии. Но многие государства-участники договора о Китае уклонились от коллективного демарша.

Китай сделал ставку исключительно на политико-дипломатические методы противодействия агрессии. Рассчитывая на поддержку западных государств, он обратился в Совет Лиги наций с жалобой на Японию, потребовал восстановить статус-кво и компенсации за причиненный ущерб.

Япония всячески стремилась избежать столкновения с СССР. Со своей стороны, Советский Союз официально заявил о своем нейтралитете и невмешательстве в конфликт. В самый разгар конфликта СССР поставил вопрос о заключении советско-японского пакта о ненападении. СССР соотносил этот конфликт с ходом гражданской войны в Китае и стремился использовать его против Гоминьдана. Дипломатические маневры СССР и Японии создали многозначную политическую ситуацию, в которой западные державы оказались разобщены. Тем временем в Японии определилось отношение к действиям Квантунской армии. Удивительная легкость военных успехов предопределила исход борьбы между умеренными и фашистскими элементами в японском руководстве. В декабре 1931 г. правительство Р. Вакацуки-К. Сидэхары ушло в отставку, к власти пришел новый промилитаристский кабинет К. Инукаи.

Комиссия Литтона и выход Японии из Лиги наций

В сентябре-декабре 1931 г. Совет Лиги наций, неоднократно обсуждая маньчжурский вопрос, осудил Японию и постановил создать комиссию для изучения обстановки на месте. Она состояла из авторитетных представителей США, Британии, Франции, Германии и Италии во главе с английским лордом Виктором Литтоном (Комиссия Литтона).

В условиях бездействия международного сообщества Япония в январе 1932 г. попыталась захватить Шанхай, но решительная демонстрация американского и английского флотов, вынудили ее отступить (Шанхайский инцидент) . Чтобы закрепить аннексию Маньчжурии японцы 1 марта 1932 г. создали марионеточное государство - Манчжоу-го. Во главе был поставлен бывший император Китая Пу И, свергнутый Синхайской революцией 1911 г. Столицей стал город Чанчунь. Государство полностью контролировала Квантунская армия. Военный союз 1932 г. между Японией и Манчжоу-го предусматривал право Японии содержать на его территории свои войска.

Совет Лиги по предложению правительства США принял 11 марта 1932 г. резолюцию о непризнании японских захватов. Комиссия Литтона, посетившая США, Японию, Китай, Маньчжоу-го представила в октябре 1932 г. подробный доклад, содержавший факты об агрессии Японии, нарушении ею Устава Лиги, Договора девяти держав, Пакта Бриана-Келлога. Указав на то, что регион является неотъемлемой частью Китая, Литтон предложил определить новый статус Маньчжурии в качестве автономной единицы Китая. На чрезвычайной сессии Ассамблеи Лиги наций (декабрь 1932 г.) по докладу были вынесены половинчатые решения. Признав Японию агрессором, Лига наций уклонилась от введения экономических и военных санкций против Японии.

Осуждение японской агрессии мировым сообществом было во многом обесценено неэффективностью международно-правового принуждения. При этом вновь выявилась разность в позициях держав к агрессии. СШАсосредоточили усилия своей дипломатии на закреплении принципа «открытых дверей» в Китае, разъяснив, что США не намерены вмешиваться в «законные договорные права» Японии в Маньчжурии. Английский министр иностранных дел Дж. Саймон заявил, что его правительство не намерено предпринимать какие-либо шаги против Японии. Советское правительство заявило, что оно с самого начала японо-китайского конфликта стояло на пути строгого нейтралитета, и сообщало, что не находит возможным присоединиться к постановлениям Лиги наций.

Япония решительно отвергла выводы комиссии Литтона и резолюцию Лиги наций. 27 марта 1933 г. Япония объявила о своем выходе из Лиги наций. Тем самым завершился кардинальный поворот в ее внешней политике к курсу на ревизию Версальско-Вашингтонской системы.

Политика держав на Дальнем Востоке и в Тихоокеанском регионе

Выход Японии из Лиги наций и бездействие великих держав вынудили Китай пойти на перемирие с Японией 31 мая 1933 г. в г. Тангу. В соответствии с ним Япония получала ряд военных и политических привилегий в захваченных областях. Весь обширный район к югу от Великой стены был превращен в «демилитаризованную» зону, куда был закрыт доступ китайским войскам. Тем самым был зафиксирован отказ правительства Чан Кайши от Маньчжурии и областей к югу от нее, оккупированных Японией.

Особенность Маньчжурской политики Япониизаключалась в том, что вместо традиционного колониализма в форме вывоза минеральных и иных ресурсов приоритет был отдан развитию тяжелой промышленности и инфраструктуры региона за счет крупных инвестиций японского капитала. В результате в 30-е гг. Маньчжурия стала одним из наиболее динамично развивающихся регионов мира. К 1937 г. дислоцированная в Маньчжурии Квантунская армия заметно превзошла по боевой мощи вооруженные силы, размещенные на Японских островах. Материковая военно-экономическая база экспансии была в основном создана. Таким образом, Япония сумела захватить политическую инициативу на Дальнем Востоке. На новом этапе в Токио считали необходимым закрепить достигнутый результат, направив усилия на освоение Маньчжурии и дальнейшее проникновение в Китай.

В бассейне Тихого океана Япония в результате активно проводимого внешнеполитического курса расширила свои территориальные владения и влияние и значительно приблизилась к Юго-Восточной Азии, Новой Зеландии и Австралии. Под угрозу были поставлены коммуникации США и Англии, особенно военно-морские базы США стратегического значения – Филиппины и Гавайи (Сандвичевы острова), расположенные неподалеку от Японии.