В 2007 году в адрес портала «Непридуманные рассказы о войне» полковник Яков Михайлович Ляховецкий передал свои военные воспоминания. После публикации он продолжил работу над текстом. Были внесены дополнения и уточнения. Новые архивные документы (боевые приказы, распоряжения, наградные листы и др.) позволили подробнее рассказать о боевых действиях 28-го ОГМД, в котором служил Яков Михайлович, его боевом пути. А, главное, дополнить воспоминания рассказом о ратных подвигах гвардейцев дивизиона, назвать многих по фамилиям (более 40 фамилий).

Расформирование бригады продолжалось до средины октября. Уже большинство офицеров убыло в Москву, в отдел кадров ГМЧ, а меня с небольшой группой офицеров еще задержали в Сормово для выполнения различных заданий, связанных с ликвидацией части. Наконец, 15 октября я получил необходимые документы. Еще в начале октября нам выдали справки: в штабе бригады – на получение медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг», на заводе – медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг» У меня сохранилась эта заводская – семидесятилетней давности – справка (я был награжден медалью «За победу над Германией» как участник боевых действий).

Привожу эту справку:

17 октября я прибыл в Москву. А там – отдел кадров во 2-м Доме НКО, а затем уже знакомый Дивизион резерва офицерского состава на Хорошевском шоссе.

В дивизионе, как никогда, было людно. Одни ожидали направления в части, другие приказа на демобилизацию. Некоторые офицеры, уже оформившие увольнение в запас и получившие солидное выходное денежное пособие, то ли, надеясь приумножить его, то ли просто из азарта, вечером просиживали за карточной игрой и буквально проигрывались до копейки. Нередко среди тех, кому они проигрывали, были двое, всегда игравших на пару, офицеров в новенькой, ладно подогнанной форме, из штатных работников дивизиона.

В казарме рядом с моей койкой находилась койка офицера, который, как оказалось, тоже учился в Омском училище, правда, в другой батарее, и воевал на Западном фронте.

Естественно, нам интересно было вспомнить о днях учебы в училище, общих знакомых. Интересовались, приходилось ли нашим частям действовать по соседству, участвовать в одних и тех же боевых операциях. Оказалось, что поддерживали мы разные соединения и на разных участках.

Затрагивали мы вопросы и связанные с историей «катюши». Зашел как–то разговор у нас и о странном умолчании имени Костикова, который считался создателем «катюши». Фамилии и фото творцов боевого оружия и техники после войны стали публиковать, а Костикова среди них нет. Вообще для нас, воевавших на «катюшах», здесь было много неясного, противоречивого. Коснулось это и бывшего командующего ГМЧ генерал–лейтенанта В. Аборенкова. Мой знакомый от кого-то из офицеров слышал, что у генерала были неприятности из–за того, что будто бы пытался приписать себе авторство на «катюшу».

И позже, долгое время в послевоенные годы ясности в этих вопросах не было.

Можно было заметить, что постепенно имя Костикова совсем исчезло со страниц газет, журналов, перестало упоминаться в официальных изданиях.

В начале 80-х годов, я будучи в Ленинграде, побывал в Военно–историческом музее истории артиллерии, инженерных войск и войск связи. В экспозиции, посвященной реактивной артиллерии, гвардейским минометным частям, не увидел ни фамилии, ни портрета Костикова.

Не упоминался Костиков среди создателей «катюши» в третьем издании Большой Советской Энциклопедии (БСЭ), Энциклопедии «Великая Отечественная война 1941 -1945 гг», в книге «Ракетчики», вышедшей в издательстве ДОССАФ в 1979 г. и др.

В какой-то мере ситуация стала проясняться в конце 1988 г., когда появились публикации в журналах «Огонек», «Агитатор», а затем дважды – в «Военно–историческом журнале», ставящие под сомнение авторство и само участие Костикова в создании «катюши», обвинявшие его в причастности к арестам в НИИ в 1937-1938 гг. И. Т. Клейменова, Г. Э. Лангемака, С. П. Королева, В. П. Глушко, как «врагов народа», с тем, чтобы продвинуться к руководству институтом.

В «Военно-историческом журнале» №10 за 1989 г. писалось:

«В 1939 году после удачных полигонных испытаний, каким-то образом отодвинув основных участников доработки, испытаний и внедрения нового оружия, Костиков и Гвай сделали заявку на признание их авторами изобретения. Когда же к ним изъявил желание присоединиться и заместитель начальника артиллерийского управления Наркомата обороны (НКО) Аборенков, они не посмели отказаться… Не исключено, что именно после его настоятельных ходатайств отдел изобретений НКО признал всех троих изобретателями машинной установки М-13 и выдал им авторские свидетельства ».

/ «ВИЖ» №10, 1989г. Анисимов Н.А., Оппоков В. Г.«Происшествие в НИИ-3» .С.85./

В журнале были напечатаны выводы технической экспертизы, проведенной в 1944 г. после снятия Костикова постановлением ГКО от 18.02. этого года с должности директора института и его ареста за срыв правительственного задания по разработке ракетного двигателя для реактивного истребителя-перехватчика.

Следователь по особо важным делам Народного комиссариата госбезопасности СССР, допрашивавший Костикова и усомнившийся в его научной состоятельности, привлек к экспертизе академика С.А. Христиановича, профессоров А.В. Чесалова, К.А. Ушакова, зам. начальника отдела вооружений лаборатории №2 ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт) А.М. Левина.

Отвечая на вопрос следователя, являются ли Костиков, Гвай, Аборенков авторами снарядов М-8, М-13 и пусковых устройств к ним, эксперты заявили, что Костиков, Гвай, Аборенков, получившие авторское свидетельство на машинную установку для стрельбы ракетными снарядами, никакого отношения к их разработке не имели. Доводы: ракеты на бездымном порохе М-8 и М-13 отличаются лишь незначительными видоизменениями от снарядов РС-82 и РС-132, разработанных в НИИ-3 в 1934 — 1938 годах; идея создания пусковой установки была выдвинута еще в 1933 году Г. Лангемаком и В. Глушко в книге «Ракеты, их устройство и применение».

Активную кампанию против Костикова после его смерти развернули академики С. Королев и В. Глушко, считая, что именно он в карьеристских целях был виновен в их аресте. В обращении в издательство Большой Советской Энциклопедии, копия которого была направлена и опубликована в журнале «Огонек» №50 за 1988 г., они писали: «Костиков, который работал в институте рядовым инженером, приложил немало усилий, чтобы добиться ареста и осуждения как врагов народа основного руководящего состава этого института, в том числе основного автора нового типа вооружения талантливого конструктора, заместителя директора института по научной части Г.Э. Лангемака. Таким образом, Костиков оказался руководителем института и «автором» этого нового типа вооружения, за которое и был щедро награжден в начале войны.» /«Огонек» №50, с.23/.

По настоянию В. Глушко были изъяты портрет и фамилия А.Костикова в экспозиции Военно-исторического музея, а также в Ленинграде. Гл. цензором было дано указание не упоминать в открытой печати фамилию Костикова.

Но в 1989-1991 годах стали появляться в ряде изданий материалы и в защиту А. Костикова. Газеты «Социалистическая индустрия», «Радянська Украина», «Красная звезда», «Труд» и некоторые другие опубликовали материалы, опровергающие заявления авторов в журналах «Огонек», «Агитатор» и др., и которые дали возможность анализировать факты без предвзятости и заданности.

Как писал полковник В. Мороз в статье «Катюша». Триумф и драма», опубликованной в газете «Красная звезда» 13 июля 1991 г., идея, обозначенная в книге Г. Лангемака и В. Глушко «Ракеты, их устройство и применение», « …не тождественна идеи «катюши»… В бытность военинженера 1-го ранга Г. Лангемака заместителем директора института пусковые установки на автомобиле не конструировались вовсе, а попытки вооружить реактивными снарядами другие транспортные средства заканчивались неудачей». И только в результате объявленного в НИИ в 1938 г. закрытого конкурса на создание объекта 138 (пусковой установки), в котором приняли участие 18 ведущих инженеров института, появился представленный старшим инженером группы №1 Иваном Исидоровичем Гваем совершенно оригинальный проект «механизированной многозарядной, размещенной на автомобиле ЗИС -5 установки для стрельбы реактивными снарядами».

Направляя проект за подписью А. Костикова и И. Гвая заказчику, директор института Б. Слонимер официально назвал А. Костикова «инициатором создания установки». В феврале 1939г., после того как боевая машина прошла пробные испытания на Софринском артполигоне, а затем получила «добро» от Госкомиссии во главе с известным артиллеристом В. Грендалем, А. Костиков и И. Гвай подали совместную заявку (написанную рукой И. Гвая) о выдаче им авторского свидетельства. В сентябре этого года к заявке подключили еще одного соавтора – В.В. Аборенкова. 19 февраля 1940 г. А. Костикову, И. Гваю, В. Аборенкову отделом изобретений НКО было выдано не подлежащее оглашению авторское свидетельство.

На допросах у следователя, а затем в ЦК КПСС И. Гвай утверждал, что без Костикова не было бы «катюши». Гвай, Костиков, Аборенков заявили следователю, что хотя они и имеют отношение к доработке реактивного снаряда, на авторство в его изобретении не претендуют, что хотя идея пусковой установки и была высказана в книге Г. Лангемака и В. Глушко «Ракеты, их устройство и применение», но пусковой установки как таковой не было и конкретная ясность какой она должна быть отсутствовала, пока не появился проект Гвая.

На допросах было также доказано, что В. Аборенков был включен в заявку, не как «пробивной человек», а как один из активных участников создания машинной установки. В частности, им было предложено увеличить длину направляющих до 5-ти метров, использовать раздельное зажигание пирапатронов от электроцепи (Гвай предлагал – одновременное), использовать для прицеливания артиллерийскую панораму и прицел.

В ноябре 1989 г. газета «Социалистическая индустрия» ознакомила читателей с выводами специальной комиссии под председательством кандидата технических наук Ю. Демянко, созданной ЦК КПСС. Комиссия сделала вывод:

«Авторами изобретения механизированной установки для залповой стрельбы реактивными снарядами – и еще шире – авторами предложения о принципиально новом типе вооружения – реактивных систем залпового огня являются А. Костиков, И. Гвай, В. Аборенков. Самый придирчивый анализ показывает, что не существует какого либо лица, которое могло бы претендовать на включение в состав этого коллектива ».

«Прокуратурой Союза ССР самым тщательным образом изучены материалы, связанные с арестом в 30-х годах видных ученых Научно–исследовательского института №3. В материалах уголовных дел в отношении Королева С.П., Лангемака Г.Э., Глушко В.П., Клейменова И. Т. отсутствуют данные, свидетельствующие о том, что они были арестованы по доносу Костикова».

Газета «Красная звезда» писала, что не неудачи в работе, «…не характерные для того времени баталии на партийных собраниях, не сигналы осведомителей из стен института стали причиной ареста И. Клейменова, Г. Лангеменка, В. Глушко, С. Королева, а позднее и В. Лужина». Опасность над ними уже нависла в период разоблачения как «врагов народа» (впоследствии реабилитированных) зам. наркома обороны маршала М. Тухачевского, ведавшего вооружениями и долгое время опекавшего научно – исследовательский институт, и руководителя Осовиахима Р.Эйдемана, под эгидой которого работала Московская группа ГДЛ С. Королева».

/газ. «Красная звезда» 13.07.1991 г. В.Мороз, «Катюша»: триумф и драма»./

Как отмечалось в ряде публикаций, Андрей Григорьевич Костиков не был таким карьеристом, каким пытались его представить авторы статей из «Огонька», «Агитатора» и др.

Родился он 17 октября (по старому стилю) 1899 г. в г. Казатине, в семье железнодорожника. Участник гражданской войны. Окончил Киевскую военную школу связи, затем – Военно-воздушную академию им Н. Е. Жуковского. По окончании был направлен в Ракетный научно-исследовательский институт, где прошел путь от инженера до начальника отдела, главного инженера, директора института. Генерал-майор, герой Социалистического Труда, Лауреат Сталинской премии 1-й степени, член-корреспондент АН СССР. В феврале 1944 г. постановлением ГКО был снят с должности директора НИИ-3 за невыполнение правительственного задания и Прокуратурой СССР привлечен к уголовной ответственности. Просидел в следственной тюрьме 11,5 месяцев. Но в его действиях не было установлено враждебного умысла (в установленные восемь месяцев Костиков не сумел обеспечить создание жидкостного ракетного двигателя для истребителя – перехватчика), и он был освобожден.

Несмотря на тяжелую болезнь, продолжал плодотворно трудиться, воспитал немало учеников. После освобождения из-под стражи Костикова продолжали вызывать на допросы в ЦК КПСС, следственные органы. Все это сказалось на здоровье, сердце его не выдержало. Он умер 5 декабря 1950 г. на 51-м году жизни, похоронен в Москве.

Не менее трагически закончилась и жизнь И.И. Гвая. Бесконечные допросы, беспочвенные обвинения привели к тому же. Он умер через пять лет, в 1955 г., в расцвете творческих сил.

Публикации в защиту А. Костикова получили неадекватную оценку. Некоторые издания, в частности, «Военно – исторический журнал», пытались поставить под сомнение выводы комиссии ЦК КПСС, созданной под руководством Ю. Демянко.

И хотя вопрос о Костикове, его роли, остался открытым, его заслуги, как одного из создателей «Катюши», отрицать неправильно. Несомненно и то, что в создании «Катюши» принимал участие большой коллектив талантливых ученых и инженеров. Их успеху способствовала многолетняя экспериментальная работа по разработке реактивного оружия творцов ракетной техники.

Посмертно этого высокого звания были удостоены Клейменов Иван Терентьевич, Лангемак Георгий Эрихович, Лужин Василий Николаевич, Петропавловский Борис Сергеевич, Слонимер Борис Михайлович, Тихомиров Николай Иванович. Все они внесли большой вклад в создание отечественного реактивного оружия.

Н. Тихомиров – в 1921 г. основал и возглавлял до самой смерти в 1930 г. в Петрограде (Ленинграде) Газодинамическую лабораторию (ГДЛ), главным объектом которой была пороховая ракета.

Б. Петропавловский – выпускник Военно–технической академии. Продолжил руководство ГДЛ. Его изобретения напоминали нынешние безоткатные орудия, реактивные гранометы. Умер в 1933 г. от простуды.

И. Клейменов – выпускник Военно-воздушной академии им. Н. Е. Жуковского, был последним руководителем ГДЛ и первым начальником новой структуры – Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ), образованного по инициативе М. Тухачевского путем объединения двух коллективов – Ленинградского ГДЛ и Московской группы изучения реактивного движения, возглавляемой С. Королевым. В конце 1937 г. Клейменов был арестован и в 1938 г. расстрелян;

Г. Лангемак – военинженер 1-го ранга, зам. начальника РНИИ, внес большой вклад в доведение реактивного снаряда до боевых кондиций. Был так же репрессирован и расстрелян;

В. Лужин – инженер, вместе с другими сотрудниками РНИИ нашел немало оригинальных решений в создании мощного осколочно-фугасного снаряда, который во время войны немцы принимали за термитный, хотя зажигательные свойства ему придавали раскаленные осколки. В 1940 г. арестован, осужден на 8 лет, умер в застенках.

Б. Слонимер – директор НИИ-3 (так назывался Реактивный институт) с конца 1937 г. по ноябрь 1940 г. Хотя и не был конструктором-реактивщиком, но многое сделал, чтобы отстоять новую боевую машину, дать ей «путевку в жизнь», принимая на себя все удары, связанные с ее созданием в чрезвычайно трудных условиях и напряженной обстановке, при упорном сопротивлении «рельсовой» артиллерии со стороны начальника Главного артиллерийского управления Маршала Г. Кулика и др. /«Красная звезда» 13.07.1991 г./

Завершался 1945-й год. Год Победы советского народа над нацистской Германией.

После почти месячного пребывания в резерве меня направили на Украину, в Прикарпатский военный округ (ПрикВО), где 1 декабря я был назначен начальником разведки дивизиона 61-го гвардейского минометного полка (61-й ГМП). Полк имел славные боевые традиции, награжден тремя орденами Кутузова, Богдана Хмельницкого, Александра Невского. Ему было присвоено наименование «Запорожский». В таком полку служить было почетно. Но в связи с сокращением армии 61-й ГМП в июне 1946 г. был расформирован. Часть офицеров попала под демобилизацию. Остальных стали переводить в другие части. Как правило, с понижением должности. Не все соглашались. Писали рапорты, добивались увольнения. Я был оставлен в кадрах.

В аттестации на меня того периода указывалось:

«…Тов. Ляховецкий, работая в должности начальника разведки дивизиона, показал себя требовательным, волевым офицером к себе и подчиненным. За короткий период службы в полку сумел спаять коллектив, способный выполнить любую задачу. На инспекторском смотре комиссией Главн. Маршала Артиллерии Воронова, разведчики обученные им получили хорошую оценку.

Грамотный, волевой офицер, пользуется заслуженным авторитетом у подчиненных. Общителен, вежлив. Артиллерийская и тактическая подготовка вполне удовлетворительная. Личное оружие знает и вполне им владеет. Над повышением своих знаний работает систематически. Обладает хорошими организационными способностями, сочетая их в заботе о подчиненных. Политически грамотен, морально устойчив…

Выводы: В мирное время должности вполне соответствует, целесообразно оставить в кадрах вооруженных сил.

Командир 2-го дивизиона 61- ГМП

гвардии майор /Малютин/

«Утверждаю»

Командир 61-го гвардейского минометного Запорожского орденов Кутузова, Богдана Хмельницкого и Александра Невского полка.

Затем последовала служба в 87-м (тоже впоследствии расформированном) и 5-м гвардейских минометных полках. Однако с годами давали знать последствия тяжелого ранения, полученного на фронте, да и частая смена частей перестала устраивать, и я подал рапорт на увольнение.

Моему поколению выпала нелегкая судьба. Буквально после школьного выпускного вечера началась война. Из каждых ста моих сверстников из нее вернулись только трое. Многие из тех, что вернулись, потеряли здоровье, стали инвалидами из-за ранений, рано ушли из жизни. И хотя нам пришлось нелегко, мы не жалуемся на судьбу. Мы выполнили свой долг перед Родиной. Совесть наша перед потомками, нашими детьми и внуками, чиста.

Житомир, 2001-2005гг., 2015 г.

Подготовил и прислал для публикации: полковник в отставке Яков Михайлович Ляховецкий

“ Катюша “

"Катюша" Гвардейский реактивный миномет

После принятия на вооружение авиации 82-мм реактивных снарядов класса "воздух-воздух" РС-82 (1937 год) и 132-мм реактивных снарядов класса "воздух-земля" РС-132 (1938 год) Главное артиллерийское управление поставило перед разработчиком снарядов - Реактивным НИИ - задачу создания реактивной полевой системы залпового огня на основе снарядов РС-132. Уточненное тактико-техническое задание было выдано институту в июне 1938 года.

В Москве при Центральном Совете Осоавиахима в августе 1931 года была создана Группа по изучению реактивного движения (ГИРД), в октябре того же года такая же группа образовалась и в Ленинграде. Они внесли значительный вклад в развитие ракетной техники.

В конце 1933 года на базе ГДЛ и ГИРД был создан Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ). Инициатором слияния двух коллективов был начальник вооружений Красной Армии М.Н. Тухачевский. По его мнению, РНИИ должен был решать вопросы ракетной техники применительно к военному делу, в первую очередь в авиации и артиллерии. Директором института был назначен И.Т. Клейменов, а его заместителем - Г.Э. Лангемак. С.П. Королев как авиационный конструктор был назначен начальником 5-го авиационного отдела института, которому поручалась разработка ракетопланов и крылатых ракет.

1 — стопорное кольцо взрывателя, 2 — взрыватель ГВМЗ, 3 — шашка детонатора, 4 — разрывной заряд, 5 — головная часть, 6 — воспламенитель, 7 — дно камеры, 8 — направляющий штифт, 9 — пороховой ракетный заряд, 10 — ракетная часть, 11 — колосниковая решетка, 12 — критическое сечение сопла, 13 — сопло, 14 — стабилизатор, 15 — чека дистанционного взрывателя, 16 — дистанционный взрыватель АГДТ, 17 — воспламенитель.

В соответствии с этим заданием к лету 1939 года институт разработал новый 132-мм осколочно-фугасный снаряд, получивший позднее официальное название М-13. По сравнению с авиационным РС-132 этот снаряд имел большую дальность полета и значительно более мощную боевую часть. Увеличение дальности полета было достигнуто за счет увеличения количества ракетного топлива, для этого потребовалось удлинить ракетную и головную части реактивного снаряда на 48 см. Снаряд М-13 имел несколько лучшие, чем РС-132, аэродинамические характеристики, что позволило получить более высокую кучность.

К снаряду была разработана также самоходная многозарядная пусковая установка. Первый ее вариант, был создан на базе грузового автомобиля ЗИС-5 и обозначался МУ-1 (механизированная установка, первый образец). Проведенные в период с декабря 1938 года по февраль 1939 года полигонные испытания установки показали, что она не в полной мере отвечает поставленным требованиям. С учетом результатов испытаний Реактивный НИИ разработал новую пусковую установку МУ-2, которая в сентябре 1939 года была принята Главным артиллерийским управлением для полигонных испытаний. По результатам окончившихся в ноябре 1939 года полигонных испытаний институту были заказаны пять пусковых установок для проведения войсковых испытаний. Еще одну установку заказало Артиллерийское управление Военно-Морского Флота для использования ее в системе береговой обороны.

Установка Му-2

21 июня 1941 года установка была продемонстрирована руководителям ВКП(6) и Советского правительства и в тот же день, буквально за несколько часов до начала Великой Отечественной войны было принято решение о срочном развертывании серийного производства реактивных снарядов М-13 и пусковой установки, получившей официальной название БМ-13 (боевая машина 13).

Бм-13 на шасси ЗИС-6

Сейчас уже точно никто не сможет сказать, при каких обстоятельствах реактивная установка залпового огня получила женское имя, да еще и в уменьшительно-ласкательной форме — "Катюша". Известно одно — на фронте прозвища получали далеко не все виды оружия. Да и имена эти зачастую были совсем не лестными. К примеру, штурмовик Ил-2 ранних модификаций, сохранивший жизнь не одному пехотинцу и бывший самым желанным "гостем" в любом бою, за выступавшую над фюзеляжем кабину получил среди солдат кличку "горбатый". А маленький истребитель И-16, вынесший на своих крыльях всю тяжесть первых воздушных боев, именовался "ишаком". Были, правда, и грозные прозвища — тяжелую самоходно-артиллерийскую установку Су-152, которая была способна одним выстрелом сбить башню с "Тигра", уважительно называли "зверобоем", а 203-миллиметровую гаубицу Б-4, снаряд которой оставлял воронку размером с одноэтажный дом, — "кувалдой". В любом случае, имена чаще всего давались суровые и строгие. А тут такая неожиданная нежность, если не сказать любовь...

Впрочем, если почитать воспоминания ветеранов, особенно тех, кто по своей военной профессии зависел от действий минометов — пехотинцев, танкистов, связистов, то становится понятно, за что бойцы так полюбили эти боевые машины. По своей боевой мощи "Катюша" не имела себе равных.

С зади вдруг раздался скрежет, гул, и через нас на высоту полетели огненные стрелы... На высоте все покрылось огнем, дымом и пылью. Среди этого хаоса вспыхивали огненные свечи от отдельных взрывов. До нас донесся страшный грохот. Когда все это улеглось и раздалась команда "Вперед", мы заняли высоту, почти не встретив сопротивления, так чисто "сыграли катюши"... На высоте, когда мы туда поднялись, увидели, что все перепахано. Следов от окопов, в которых находились немцы, почти не осталось. Было много трупов вражеских солдат. Раненных фашистов перевязывали наши санитарки и, вместе с небольшим количеством оставшихся в живых, отправляли в тыл. На лицах немцев был испуг. Они еще не поняли, что с ними произошло, и не оправились после залпа "Катюш".

Из воспоминаний ветерана войны Владимира Яковлевича Ильяшенко (опубликовано на сайте Iremember.ru)

Производство установок БМ-13 было организовано на воронежском заводе им. Коминтерна и на московском заводе "Компрессор". Одним из основных предприятий по выпуску реактивных снарядов стал московский завод им. Владимира Ильича.

В ходе войны производство пусковых установок в срочном порядке было развернуто на нескольких предприятиях, обладавших различными производственными возможностями, в связи с этим в конструкцию установки вносились более или менее существенные изменения. Таким образом, в войсках использовалось до десяти разновидностей пусковой установки БМ-13, что затрудняло обучение личного состава и отрицательно сказывалось на эксплуатации боевой техники. По этим причинам была разработана и в апреле 1943 года принята на вооружение унифицированная (нормализованная) пусковая установка БМ-13Н, при создании которой конструкторы критически проанализировали все детали и узлы в целях повышения технологичности их производства и снижения стоимости, в результате чего все узлы получили самостоятельные индексы и стали универсальными.

БМ-13Н

Состав: В состав БМ-13 "Катюша" входят следующие боевые средства:
. Боевая машина (БМ) МУ-2 (МУ-1) ; . Реактивные снаряды. Реактивный снаряд М-13:

Снаряд М-13 состоит из головной части и порохового реактивного двигателя. Головная часть по своей конструкции напоминает артиллерийский осколочно-фугасный снаряд и снаряжена зарядом взрывчатого вещества, для подрыва которого используются контактный взрыватель и дополнительный детонатор. Реактивный двигатель имеет камеру сгорания, в которой помещен пороховой метательный заряд в виде цилиндрических шашек с осевым каналом. Для воспламенения порохового заряда используются пирозапалы. Образующиеся при горении пороховых шашек газы истекают через сопло, перед которым расположена диафрагма, препятствующая выбросу шашек через сопло. Стабилизация снаряда в полете обеспечивается с помощью хвостового стабилизатора с четырьмя перьями, сваренными из стальных штампованных половинок. (Такой способ стабилизации обеспечивает более низкую кучность по сравнению со стабилизацией вращением вокруг продольной оси, однако позволяет получить большую дальность полета снаряда. Кроме того, использование оперенного стабилизатора весьма существенно упрощает технологию производства реактивных снарядов).

1 — стопорное кольцо взрывателя, 2 — взрыватель ГВМЗ, 3 — шашка детонатора, 4 — разрывной заряд, 5 — головная часть, 6 — воспла — менитель, 7 — дно камеры, 8 — направляющий штифт, 9 — пороховой ракетный заряд, 10 — ракетная часть, 11 — колосниковая решетка, 12 — критическое сечение сопла, 13 — сопло, 14 — стабилизатор, 15 — чека дистанционного взрывателя, 16 — дистанционный взрыватель АГДТ, 17 — воспламенитель.

Дальность полета снаряда М-13 достигала 8470 м, но при этом имело место весьма значительное рассеивание. По таблицам стрельбы 1942 года при дальности стрельбы 3000 м боковое отклонение составляло 51 м, а по дальности — 257 м.

В 1943 году был разработан модернизированный вариант реактивного снаряда, получивший обозначение М-13-УК (улучшенной кучности). Для повышения кучности стрельбы у снаряда М-13-УК в переднем центрирующем утолщении ракетной части выполнены 12 тангенциально расположенных отверстий, через которые во время работы ракетного двигателя выходит часть пороховых газов, приводящая снаряд во вращение. Хотя дальность полета снаряда при этом несколько уменьшилась (до 7,9 км), улучшение кучности привело к уменьшению площади рассеивания и к возрастанию плотности огня в 3 раза по сравнению со снарядами М-13. Принятие снаряда М-13-УК на вооружение в апреле 1944 года способствовало резкому увеличению огневых возможностей реактивной артиллерии.

Пусковая установка РСЗО "Катюша":

К снаряду разработана самоходная многозарядная пусковая установка. Первый ее вариант — МУ-1 на базе грузового автомобиля ЗИС-5 имел 24 направляющих, установленных на специальной раме в поперечном положении по отношению к продольной оси автомобиля. Ее конструкция позволила производить пуск реактивных снарядов только перпендикулярно продольной оси автомашины, причем струи горячих газов повреждали элементы установки и корпус ЗИС-5. Не обеспечивалась также безопасность при управлении огнем из кабины водителя. Пусковая установка сильно раскачивалась, что ухудшало кучность стрельбы реактивных снарядов. Заряжание пусковой установки с передней части направляющих производить было неудобно и требовало много времени. Автомашина ЗИС-5 имела ограниченную проходимость.

Более совершенная пусковая установка МУ-2 на базе грузового автомобиля повышенной проходимости ЗИС-6 имела 16 направляющих, расположенных вдоль оси автомобиля. Каждые две направляющие соединялись, образуя единую конструкцию, именовавшуюся "спаркой". В конструкцию установки был введен новый узел - подрамник. Подрамник позволил вести сборку всей артиллерийской части пусковой установки (как единого агрегата) на нем, а не на шасси, как было ранее. В собранном виде артиллерийская часть относительно легко монтировалась на шасси любой марки автомобиля при минимальной доработке последней. Созданная конструкция позволила уменьшить трудоемкость, время изготовления и стоимость пусковых установок. Вес артиллерийской части был снижен на 250 кг, стоимость - более чем на 20 процентов.Существенно повышены были и боевые и эксплуатационные качества установки. За счет введения бронирования бензобака, бензопровода, боковых и задней стенок кабины водителя была повышена живучесть пусковых установок в бою. Был увеличен сектор обстрела, повысилась устойчивость пусковой установки в походном положении, усовершенствованные подъемный и поворотный механизмы позволили увеличить скорость наведения установки на цель. Перед пуском боевая машина МУ-2 поддомкрачивалась аналогично МУ-1. Силы, раскачивающие пусковую установку, благодаря расположению направляющих вдоль шасси автомашины, прилагались по ее оси на два домкрата, находившиеся вблизи центра тяжести, поэтому раскачивание стало минимальным. Заряжание в установке производилось с казенной части, то есть с заднего конца направляющих. Это было удобнее и позволяло значительно ускорить операцию. Установка МУ-2 имела поворотный и подъемный механизмы простейшей конструкции, кронштейн для крепления прицела с обычной артиллерийской панорамой и большой металлический бак для горючего, установленный сзади кабины. Стекла кабины закрывались броневыми откидными щитами. Напротив сиденья командира боевой машины на передней панели был смонтирован небольшой прямоугольный ящичек с вертушкой, напоминающий диск телефонного аппарата, и рукояткой для поворачивания диска. Этот прибор носил название "пульт управления огнем" (ПУО). От него шел жгут проводов к специальному аккумулятору и к каждой направляющей.

При одном обороте рукоятки ПУО происходило замыкание электроцепи, срабатывал пиропатрон, помещенный в передней части ракетной камеры снаряда, воспламенялся реактивный заряд и происходил выстрел. Темп стрельбы определялся темпом вращения рукоятки ПУО. Все 16 снарядов можно было выпустить за 7—10секунд. Время перевода пусковой установки МУ-2 из походного в боевое положение составляло 2-3 минуты, угол вертикального обстрела находился в пределах от 4° до 45°, угол горизонтального обстрела составлял 20°.

Конструкция пусковой установки допускала ее передвижение в заряженном состоянии с довольно высокой скоростью (до 40 км/ч) и быстрое развертывание на огневой позиции, что способствовало нанесению внезапных ударов по противнику.

После войны "Катюши" стали устанавливать на постаменты — боевые машины превратились в памятники. Наверняка многие видели такие монументы по всей стране. Все они более-менее похожи друг на друга и почти не соответствуют тем машинам, которые воевали в Великой Отечественной войне. Дело в том, что на этих памятниках практически всегда фигурирует реактивная установка на базе автомобиля ЗиС-6. Действительно, в самом начале войны реактивные минометы устанавливали на ЗиСы, но как только в СССР по ленд-лизу стали поступать американские грузовики "Студебеккер", именно их превратили в самую распространенную базу для "Катюш". ЗиС, равно как и ленд-лизовские "Шевроле", были слишком слабы, чтобы возить по бездорожью тяжелую установку с направляющими для ракет. Дело не только в относительно маломощном двигателе — рамы у этих грузовиков не выдерживали веса установки. Собственно, и "Студебеккеры" старались не перегружать ракетами — если выезжать на позицию надо было издалека, то ракеты заряжали непосредственно перед залпом.

"Студебеккер US 6х6", поставлявшийся в СССР по ленд-лизу. Этот автомобиль имел повышенную проходимость, обеспечивающуюся мощным двигателем, тремя ведущими осями (колесная формула 6х6), демультипликатором, лебедкой для самовытаскивания, высоким расположением всех частей и механизмов, чувствительных к воздействию воды. Созданием этой пусковой установки была окончательно завершена отработка серийной боевой машины БМ-13. В таком виде она и провоевала до конца войны.

на базе трактора СТЗ-НАТИ-5

на катере

Кроме ЗиСов, "Шевроле" и наиболее часто встречавшихся среди "Катюш" "Студебекеров", в Красной армии в качестве шасси для реактивных установок использовали трактора и танки Т-70 , однако от них быстро отказались — двигатель танка и его трансмиссия оказались слишком слабыми для того, чтобы установка могла беспрерывно курсировать вдоль линии фронта. Поначалу ракетчики обходились и вовсе без шасси — пусковые рамы М-30 перевозили в кузовах грузовиков, выгружая их непосредственно на позиции.

Установка М-30

Испытания и эксплуатация

Первая батарея полевой реактивной артиллерии, отправленная на фронт в ночь с 1 на 2 июля 1941 года под командованием капитана И.А.Флерова, была вооружена семью установками, изготовленными Реактивным НИИ. Своим первым залпом в 15 часов 15 минут 14 июля 1941 года батарея стерла с лица земли железнодорожный узел Орша вместе с находившимся на нем немецкими эшелонами с войсками и боевой техникой.

Исключительная эффективность действий батареи капитана И. А. Флерова и сформированных вслед за ней еще семи таких батарей способствовали быстрому наращиванию темпов производства реактивного вооружения. Уже с осени 1941 года на фронтах действовало 45 дивизионов трехбатарейного состава по четыре пусковых установки в батарее. Для их вооружения в 1941 году было изготовлено 593 установки БМ-13. По мере поступления боевой техники от промышленности началось формирование полков реактивной артиллерии, состоявших из трех дивизионов, вооруженных пусковыми установками БМ-13 и зенитного дивизиона. Полк имел 1414 человек личного состава, 36 пусковых установок БМ-13 и 12 зенитных 37-мм пушек. Залп полка составлял 576 снарядов калибра 132мм. При этом живая сила и боевая техника противника уничтожалась на площади свыше 100 гектаров. Официально полки назывались гвардейскими минометными полками артиллерии резерва Верховного Главнокомандования.

Каждый снаряд по мощности был примерно равен гаубичному, но при этом сама установка могла практически одновременно выпустить, в зависимости от модели и величины боеприпасов, от восьми до 32 ракет. "Катюши" действовали дивизионами, полками или бригадами. При этом в каждом дивизионе, оснащенном, к примеру, установками БМ-13, было пять таких машин, каждая из которых имела 16 направляющих для пуска 132-миллиметровых снарядов М-13, каждый весом 42 килограмма с дальностью полета 8470 метров. Соответственно, только один дивизион мог выпустить по врагу 80 снарядов. Если же дивизион оснащался установками БМ-8 с 32 82-миллиметровыми снарядами, то один залп составлял уже 160 ракет. Что такое 160 ракет, которые за несколько секунд обрушиваются на небольшую деревню или укрепленную высоту — представьте сами. А ведь во многих операциях во время войны артподготовку осуществляли полки, и даже бригады "Катюш", а это более сотни машин, или более трех тысяч снарядов за один залп. Что такое три тысячи снарядов, которые перепахивают окопы и укрепления за полминуты, представить себе, наверное, не сможет никто...

Во время наступлений советское командование старалось сосредоточить на острие главного удара как можно больше артиллерии. Сверхмассированная артподготовка, которая предшествовала прорыву вражеского фронта, была козырем Красной армии. Ни одна армия в той войне не смогла обеспечить такого огня. В 1945 году во время наступления советское командование стягивало на один километр фронта до 230-260 орудий ствольной артиллерии. Кроме них, на каждый километр приходилось, в среднем, 15-20 боевых машин реактивной артиллерии, не считая стационарных пусковых установок — рам М-30. Традиционно "Катюши" завершали артналет: реактивные установки давали залп, когда пехота уже шла в атаку. Зачастую после нескольких залпов "Катюш" пехотинцы входили в опустевший населенный пункт или на вражеские позиции, не встречая никакого сопротивления.

Конечно, такой налет не мог уничтожить всех вражеских солдат — реактивные снаряды "Катюш" могли действовать в осколочном или фугасном режиме, в зависимости от того, как настраивался взрыватель. При установке его на осколочное действие ракета взрывалась сразу же после того, как достигала земли, в случае с "фугасной" установкой взрыватель срабатывал с небольшим замедлением, позволяя снаряду углубиться в землю или другое препятствие. Однако и в том, и в другом случае, если солдаты противника находились в хорошо укрепленных окопах, то потери от обстрела были небольшими. Поэтому часто "Катюши" использовали также в начале артналета, чтобы не дать вражеским солдатам времени спрятаться в окопы. Именно благодаря внезапности и мощности одного залпа применение реактивных минометов приносило успех.

Уже на склоне высоты, совсем немного не добравшись до батальона, мы неожиданно попали под залп родной "катюши" - многоствольного реактивного миномёта. Это было ужасно: вокруг нас в течение минуты одна за другой рвались мины большого калибра. Не сразу отдышались и пришли в себя. Теперь показались вполне правдоподобными газетные сообщения о случаях, когда немецкие солдаты, побывавшие под обстрелом "катюш", сходили с ума. Из воспоминаний ветеранов войны (опубликовано на сайте Iremember.ru) "Если привлекать артиллерийский ствольный полк, то командир полка обязательно скажет: "У меня данных этих нет, я должен пристрелять орудия". Если он начинает пристрелку вести, а пристреливают одним орудием, беря цель в вилку - этот сигнал противнику: что сделать? Укрыться. На укрытие дается обычно 15 - 20 секунд. За это время артиллерийский ствол выпустит один-два снаряда. А я дивизионом за 15-20 секунд выпущу 120 ракет, которые идут все сразу", - рассказывает командир полка реактивных минометов Александр Филиппович Пануев.

Единственными, кому в Красной армии "Катюши" пришлись не по нутру, были артиллеристы. Дело в том, что мобильные установки реактивных минометов обычно выдвигались на позиции непосредственно перед залпом и так же быстро старались уйти. При этом немцы, по понятным причинам, именно "Катюши" старались уничтожать в первую очередь. Поэтому сразу после залпа реактивных минометов их позиции, как правило, начинали усиленно обрабатывать немецкая артиллерия и авиация. А учитывая, что позиции ствольной артиллерии и реактивных минометов зачастую располагались неподалеку друг от друга, налет накрывал артиллеристов, оставшихся там, откуда стреляли ракетчики.

"Выбираем огневые позиции. Нам говорят: "В таком-то месте огневая позиция, будете ждать солдат или поставленные маяки." Принимаем огневую позицию ночью. В это время подходит дивизион "Катюш". Если бы у меня время было, я бы сразу убрал оттуда свою позицию. "Катюши" сделали залп, на машины и ушли. А немцы подняли девятку "Юнкерсов" бомбить дивизион, а дивизион смотался. Они на батарею. Был переполох! Открытое место, прятались под лафетами пушек. Они отбомбили, кто впопад, кто не впопад и ушли", - рассказывает бывший артиллерист Иван Трофимович Сальницкий.

По словам бывших советских ракетчиков, воевавших на "Катюшах", чаще всего дивизионы действовали в рамках нескольких десятков километров фронта, появляясь там, где была необходима их поддержка. Сначала на позиции выходили офицеры, которые производили соответствующие расчеты. Эти расчеты, кстати, были довольно сложными

— в них учитывалось не только расстояние до цели, скорость и направление ветра, но даже температура воздуха, которая влияла на траекторию движения ракет. После того, как все вычисления были сделаны, машины выдвигались

на позицию, производили несколько залпов (чаще всего — не более пяти) и срочно уходили в тыл. Промедление в этом случае и впрямь было подобно смерти — немцы сразу накрывали место, откуда стреляли реактивные минометы, артиллерийским огнем.

Во время наступления тактика применения "Катюш", окончательно отработанная к 1943 году и до конца войны применявшаяся повсеместно, была другой. В самом начале наступления, когда требовалось взломать глубоко эшелонированную оборону врага, артиллерия (ствольная и реактивная) образовывала так называемый "огневой вал". В начале обстрела все гаубицы (зачастую даже и тяжелые самоходки) и реактивные минометы "обрабатывали" первый рубеж обороны. Затем огонь переносился на укрепления второй линии, а пехота занимала окопы и блиндажи первой. После этого огонь переносился вглубь — на третий рубеж, а пехотинцы тем временем занимали второй. При этом чем дальше уходила пехота, тем меньше ее могла поддерживать ствольная артиллерия — буксируемые орудия не могли сопровождать ее на всем протяжении наступления. Эта задача возлагалась на самоходные установки и "Катюши". Именно они вместе с танками шли следом за пехотой, поддерживая ее огнем. По словам тех, кто участвовал в таких наступлениях, после "огневого вала" "Катюш" пехота шла по выжженной полосе земли шириной в несколько километров, на которых не оставалось никаких следов тщательно подготовленной обороны.

Тактико-технические характеристики

Реактивный снаряд M-13 Калибр, мм 132 Масса снаряда, кг 42,3 Масса БЧ, кг 21,3
Масса взрывчатого вещества, кг 4,9
Дальность стрельбы-максимальная, км 8,47 Время производства залпа, сек 7-10

Боевая машина МУ-2 База ЗиС-6 (6х4) Масса БМ, т 4,3 Максимальная скорость, км/ч 40
Число направляющих 16
Угол вертикального обстрела, град от +4 до +45 Угол горизонтального обстрела, град 20
Расчет, чел. 10-12 Год принятия на вооружение 1941

Представить себе, что значит оказаться под ударом "Катюш", сложно. По словам тех, кто пережил такие обстрелы (и немцев, и советских солдат), это было одно из самых страшных впечатлений за всю войну. Звук, который издавали ракеты во время полета, каждый описывает по-разному — скрежет, вой, рев. Как бы то ни было, в сочетании с последующими взрывами, во время которых на несколько секунд на площади в несколько гектаров земля вперемешку с кусками строений, техники, людей, взлетала на воздух, это давало сильнейший психологический эффект. Когда солдаты занимали вражеские позиции, то их не встречали огнем не потому, что все были убиты — просто ракетный обстрел сводил с ума выживших.

Нельзя недооценивать психологическую составляющую любого оружия. Немецкий бомбардировщик Ju-87 оснащали сиреной, которая завывала во время пикирования, также подавляя психику тех, кто в тот момент находился на земле. А во время атак немецких танков "Тигр" расчеты противотанковых орудий порой покидали позиции в страхе перед стальными монстрами. Таким же психологическим эффектом обладали и "Катюши". За этот страшный вой они, кстати, получили у немцев прозвище "Сталинские органы".

Первое, что приходит на ум при слове «Катюша» — смертоносная артиллерийская машина, использовавшаяся Советским Союзом во время . Данные машины широко использовались во время войны и были известны силой наносимого реактивного удара.

Техническое назначение «Катюши» — боевая машина реактивной артиллерии (БМРА), подобные установки стоили меньше, чем полноценное артиллерийское орудие, но при этом могли буквально обрушить ад на голову противнику за несколько секунд. Советские инженеры достигли баланса между огневой мощью, мобильностью, точностью и экономической эффективностью в создании данной системы, что и сделало её всемирно известной.

Создание боевой машины

Работа над созданием Катюши началась в начале 1938 года, когда Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ) в Ленинграде получил разрешение на разработку собственной БМРА. Изначально масштабные испытания оружия начались в конце 1938 года, но огромное количество недостатков в машине не впечатлило Советскую армию, однако, после доработки системы, в 1940 году, Катюшу все же выпустили небольшой партией.

Вы, наверняка, гадаете, откуда артиллерийская машина получила своё особенное название – история «Катюши» довольно уникальна. Существование данного оружия было секретом до самого окончания войны, во время которой боевую машину, с целью скрыть её истинную природу, помечали буквами «КАТ», что расшифровывалось «Костикова автоматический термитный», из-за чего солдаты и окрестили её Катюшей, в честь патриотической песни Михаила Исаковского.

Также Катюша издавала громкий воющий звук во время выстрела, а расстановка ракет на орудии напоминала церковный орган, из-за чего немецкие солдаты называли машину «Орган Сталина», за звук и страх, который он порождал в рядах неприятеля. Само же оружие было настолько секретным, что исключительно оперативники НКВД и наиболее доверенные люди были обучены им управлять, и имели на то разрешение, но когда Катюша вышла в массовое производство, ограничения были сняты, и машина поступила в распоряжение Советских войск.

Возможности БМРА «Катюша»

Катюша использовала улучшенный авиационный реактивный снаряд РС-132, адаптированный для наземной установки — М-13.

• Снаряд содержал в себе пять килограмм взрывчатого вещества.
• Машина, на которой перемещалась артиллерийская установка – БМ-13 – была создана специально для реактивной полевой артиллерии.
• Дальность полета ракеты достигала 8,5 километров.
• Разброс снаряда после выстрела с осколочным действием достигал десяти метров.
• Установка вмещала в себя 16 реактивных снарядов.

Новая, улучшенная и увеличенная версия снаряда М-13 – трехсотмиллиметровый М-30/31 – была разработана в 1942 году. Данный снаряд также запускался с машины специализированного назначения, названной БМ-31.

• Луковичной формы боеголовка содержала в себе больше взрывчатого вещества и запускалась, в отличие от М-13, не с рельсовой установки, а с рамы.
• Раме на БМ-31 не хватало мобильности по сравнению с БМ-13, поскольку изначальные версии подобной пусковой установки не были предназначены для передвижных платформ.
• Содержание взрывчатки в М-31 повысилось до 29 килограмм, но ценой сокращения дальности до 4,3 км.
• Каждая рама вмещала в себя 12 боеголовок.

Также использовался и меньший снаряд, М-8, калибром 82 миллиметра, прикрепленный к установке на БМ-8.

• Дальность М-8 достигала почти шесть километров, а сам снаряд содержал в себе полкило взрывчатого вещества.
• Для запуска данной боеголовки использовалась рельсовая установка, на которой, благодаря меньшему размеру снарядов, помещалось куда больше ракет.
• Машина, вмещающая тридцать шесть ракет, называлась БМ-8-36, вмещающая сорок восемь – БМ-8-48 и так далее.

Изначально, М-13 оснащались только взрывчатыми боеголовками и использовались против скоплений вражеских войск, но доказавшая свою функциональность в ходе войны Катюша, стала снабжаться и бронебойными ракетами для противостояния танковым войскам. Дымовые, освещающие и прочие ракеты также были разработаны, дабы дополнять взрывчатые и бронебойные боеголовки. Однако, М-31 по-прежнему оснащалась исключительно взрывчатыми снарядами. Залпом, превышающим сотню ракет, они наносили не только максимальные физические разрушения, но и психологический урон противнику.

Но все подобные ракеты имели один недостаток – они не отличались точностью и были эффективны только в больших количествах и в атаках на крупные и растянутые по территории цели.

Изначально, пусковые установки Катюши монтировались на грузовик ЗИС-5, но дальше, по ходу войны, установки монтировали на разнообразные транспортные средства, включая поезда и лодки, равно как и на тысячи американских грузовиков, полученных в ходе ленд-лиза.

Первые бои БМРА «Катюша»

Катюша дебютировала в бою в 1941 году, во время внезапного вторжения немецких войск на территорию Советского союза. Это было не самое подходящее время для развертывания машины, поскольку единственная батарея имела только четыре дня тренировки, а заводы для массового производства едва-едва были созданы.

Однако, первая батарея состоящая из семи пусковых установок БМ-13 и шестисот ракет М-13 была отправлена в бой. В то время, Катюша была секретной разработкой, поэтому было принято огромное количество мер, чтобы спрятать установку до участия в бою.

Седьмого июля 1941 года первая батарея вступила в бой, атаковав нападающие немецкие войска подле реки Березины. Немецкие солдаты ударились в панику, когда ливень взрывных снарядов обрушился им на головы, осколки снарядов, разлетавшиеся на несколько метров, ранили и контузили бойцов, а воющий звук выстрела деморализовал не только новобранцев, но и закаленных солдат.

Первая батарея продолжала участвовать в бою, раз за разом оправдывая возложенные на неё ожидания, но в октябре солдаты противника смогли окружить батарею – однако, захватить её им не удалось, поскольку отступающие войска советской армии разрушили снаряды и пусковые установки, чтобы секретное оружие не попало в руки врага.

Залп ракет М-13, выпущенный батареей из четырех БМ-13 в течении 7-10 секунд запускал 4.35 тонн взрывчатки на площадь более 400 квадратных метров, что примерно равнялось разрушительной мощи семидесяти двух однокалиберных артиллерийских батарей.

Отличная демонстрация боевых возможностей первой батареи БМ-13 привела к массовому производству оружия, и уже в 1942 году советской армии было доступно впечатляющее количество пусковых установок и ракет. Они широко использовались в защите территорий СССР и дальнейшем наступлении на Берлин. Более пятисот батарей «Катюши» участвовало в войне с огромным успехом, а к концу войны было произведено более десяти тысяч пусковых установок и более двенадцати миллионов ракет с участием около двухсот разнообразных фабрик.

На руку быстрому производству орудий играло то, что для создания Катюши требовалась только легкая техника, а время и ресурсы, затрачиваемые на производство, были куда меньше, чем необходимые для создания гаубиц.

Наследники БМРА « Катюши»

Успешность Катюши в бою, её простое устройство и выгодное производство гарантировали то, что сейчас это орудие по-прежнему изготавливается и используется по сей день. «Катюша» стало нарицательным именем для российских БМРА разнообразных калибров вместе с префиксом «БМ».

Самый известный вариант, послевоенный БМ-21 Град, поступивший в арсенал армии в 1962 году, используется до сих пор. Как и БМ-13, БМ-21 основан на простоте, боевой мощи и эффективности, что обеспечило его популярность, как среди государственных военных, так и среди милитаризированной оппозиции, революционеров и других незаконных группировок. БМ-21 имеет сорок ракет, которые запускает на расстояние до 35 километров в зависимости от типа снаряда.

Существует также и другой вариант, появившийся раньше БМ-21, а именно в 1952 году – БМ-14, калибром 140 мм. Что интересно, данное орудие широко используется экстремистами, поскольку имеет дешевую, компактную и мобильную вариацию. Последнее подтвержденное использование БМ-14 – в 2013 году, в Гражданской войне в Сирии, где вновь продемонстрировало возможность обеспечивать огромную огневую мощь в массивных атаках.

Это унаследовали БМРА БМ-27 и БМ-30, которые используют калибр 220 и 300 мм соответственно. Подобные «Катюши» могут быть оснащены дальнобойными ракетами с системной наведения, позволяющими атаковать противника с куда большей точностью на больших расстояниях, чем во времена Второй Мировой. Дальность БМ-27 достигает 20 км, а дальность БМ-30 – до 90 км. Данные установки могут запускать огромное количество снарядов за очень короткое время, заставляя старый БМ-13 выглядеть невинной игрушкой. Хорошо координированный залп трехсотым калибром из нескольких батарей легко может сравнять с землей целую дивизию противника.

Последняя наследница Катюши – РСЗО Торнадо — универсальная ракетная пусковая установка, комбинирующая ракеты БМ-21, БМ-27 и БМ-30, на восьми колесном шасси. Она использует автоматическую установку боеприпасов, наведение, спутниковую навигацию и системы позиционирования, позволяющие вести огонь с куда большей точностью, чем её предшественники. РСЗО Торнадо – будущее российской ракетной артиллерии, гарантирующее, что Катюша всегда останется востребованной в будущем.

Опубликовано: Январь 11, 2016

Катюша (БМ-13): Наше оружие возмездия

Изначально бесствольные реактивные артиллерийские системы в Красной армии предназначались не для наземных сражений. Они в прямом смысле спустились с неба на землю.

Реактивный снаряд калибра 82 мм приняли на вооружение ВВС Красной армии ещё в 1933 году. Они устанавливались на истребителях конструкции Поликарпова И-15, И-16 и И-153. В 1939 году они прошли боевое крещение во время боевых действий на Халхин-Голе, где неплохо себя показали при стрельбе по группам вражеских самолётов.

В том же году сотрудники Реактивного научно-исследовательского института начали работу над мобильной наземной пусковой установкой, которая могла бы вести огонь реактивными снарядами по наземным же целям. При этом калибр реактивных снарядов был увеличен до 132 мм.

В марте 1941 года успешно провели полигонные испытания новой системы оружия, а решение о серийном производстве боевых машин с реактивными снарядами РС-132, получивших название БМ-13, было принято за день до начала войны - 21 июня 1941 года.

Как она была устроена?

Боевая машина БМ-13 представляла собой шасси трёхосного автомобиля ЗИС-6, на котором была установлена поворотная ферма с пакетом направляющих и механизмом наведения. Для наводки предусматривался поворотный и подъёмный механизм и артиллерийский прицел. В задней части боевой машины находились два домкрата, которые обеспечивали её большую устойчивость при стрельбе.

Пуск реактивных снарядов производился рукояточной электрокатушкой, соединённой с аккумуляторной батарей и контактами на направляющих. При повороте рукоятки по очереди замыкались контакты, и в очередном из снарядов срабатывал пусковой пиропатрон.

Подрыв взрывчатого вещества боевой части снаряда осуществлялся с двух сторон (длина детонатора была лишь немного меньше длины полости для ВВ). И когда две волны детонации встречались, то газовое давление взрыва в месте встречи резко возрастало. Вследствие этого осколки корпуса имели значительно большее ускорение, разогревались до 600-800 °С и имели хорошее зажигающее действие. Кроме корпуса, разрывалась ещё и часть ракетной камеры, раскалявшейся от горевшего внутри пороха, это увеличивало осколочное действие в 1,5-2 раза по сравнению с артиллерийскими снарядами аналогичного калибра. Именно поэтому и возникла легенда о том, что реактивные снаряды «катюш» были снабжены «термитным зарядом». «Термитный» заряд, действительно, испытывался веской 1942 года в блокадном Ленинграде, но он оказался излишним - после залпа «катюш» и так всё горело вокруг. А совместное применение десятков ракет одновременно также создавало интерференцию взрывных волн, что ещё более усиливало поражающий эффект.

Боевое крещение под Оршей

Первый залп батарея советских реактивных миномётов (так для пущей секретности стали называть новый вид боевой техники) в составе семи боевых установок БМ-13 произвела в середине июля 1941 года. Произошло это под Оршей. Опытная батарея под командованием капитана Флёрова нанесла огневой удар по железнодорожной станции Орша, на которой было замечено скопление боевой техники и живой силы противника.

В 15:15 14 июля 1941 года по вражеским эшелонам был открыт шквальный огонь. Вся станция в мгновение ока превратилась в огромное огненное облако. В тот же день в своём дневнике начальник немецкого Генерального штаба генерал Гальдер записал: «14 июля под Оршей русские применили неизвестное до этого времени оружие. Огненный шквал снарядов сжёг железнодорожную станцию Орша, все эшелоны с личным составом и боевой техникой приехавших военных частей. Плавился металл, горела земля».

Моральный эффект от применения реактивных миномётов был ошеломляющим. Противник потерял на станции Орша больше батальона пехоты и огромное количество боевой техники и вооружения. А батарея капитана Флёрова нанесла в тот же день ещё один удар - на этот раз по вражеской переправе через реку Оршицу.

Командование вермахта, изучив информацию, полученную от очевидцев применения нового оружия русских, было вынуждено издать специальную инструкцию своим войскам, в которой говорилось: «С фронта поступают сообщения о применении русскими нового вида оружия, стреляющего реактивными снарядами. Из одной установки в течение 3-5 секунд может быть произведено большое число выстрелов. О каждом появлении этих орудий надлежит в тот же день донести генералу, командующему химическими войсками, при верховном командовании» . За батареей капитана Флёрова началась настоящая охота. В октябре 1941 года она оказалась в Спас-Деменском «котле» и попала в засаду. Из 160 человек к своим выйти удалось только 46. Сам командир батареи погиб, предварительно убедившись, что все боевые машины взорваны и в руки врага целыми не попадут.

На суше и на море…

Помимо БМ-13, в СКБ Воронежского завода им. Коминтерна, на котором выпускались эти боевые установки, были разработаны новые варианты размещения реактивных снарядов. Например, учитывая крайне низкую проходимость автомобиля ЗИС-6, был разработан вариант установки направляющих для реактивных снарядов на шасси гусеничного трактора СТЗ-5 НАТИ. Кроме того, нашёл применение и реактивный снаряд калибра 82 мм. Для него были разработаны и изготовлены направляющие, которые позднее устанавливали на шасси автомашины ЗИС-6 (36 направляющих) и на шасси лёгких танков Т-40 и Т-60 (24 направляющих).

Была разработана 16-зарядная установка под снаряды РС-132 и 48-зарядная установка под снаряды РС-82 для бронепоездов. Осенью 1942 года во время боевых действий на Кавказе для использования в горных условиях были изготовлены 8-зарядные горновьючные пусковые установки снарядов РС-82. Позднее их ставили на американские автомобили-вездеходы «Виллис», поступавшие в СССР по ленд-лизу.

Специальные пусковые установки для реактивных снарядов калибра 82 мм и 132 мм изготовили для их последующей установки на боевые корабли - торпедные катера и бронекатера.

Сами же пусковые установки получили народное прозвище «катюша», под которым они и вошли в историю Великой Отечественной войны. Почему «катюши»? На сей счёт существует множество версий. Наиболее достоверная - из-за того, что на первых БМ-13 стояла буква «К» - как информация о том, что изделие выпущено на заводе им. Коминтерна в Воронеже. Кстати, такое же прозвище получили и крейсерские лодки советского военно-морского флота, имевшие буквенный индекс «К». Всего за время войны было разработано и выпущено 36 конструкций пусковых установок.

А солдаты вермахта прозвали БМ-13 «сталинскими органами». По всей видимости, рёв реактивных снарядов напоминал немцам звуки церковного органа. От этой «музыки» им явно было не по себе.

А с весны 1942 года направляющие с реактивными снарядами стали устанавливать на ввозимые в СССР по ленд-лизу британские и американские полноприводные шасси. Всё же ЗИС-6 оказался машиной с низкой проходимостью и грузоподъёмностью. Наиболее подходящим для установки реактивных установок оказался трёхосный полноприводный американский грузовик Studebakker US6. Боевые машины стали выпускаться на его шасси. При этом они получили наименование БМ-13Н («нормализированная»).

За все время Великой Отечественной войны советская промышленность произвела более десяти тысяч боевых машин реактивной артиллерии.

Родственники «катюши»

При всех своих достоинствах осколочно-фугасные реактивные снаряды РС-82 и РС-132 имели один недостаток - большое рассеивание и малую эффективность при воздействии на вражескую живую силу, находящуюся в полевых укрытиях и траншеях. Чтобы исправить этот недостаток, были изготовлены специальные реактивные снаряды калибра 300 мм.

В народе они получили прозвище «андрюша». Запускались они с пускового станка («рамы»), изготовленного из дерева. Пуск производился с помощью сапёрной подрывной машинки.

Впервые «андрюши» были применены в Сталинграде. Новое оружие было просто в изготовлении, но их установка на позиции и наводка на цель требовали много времени. К тому же небольшая дальность реактивных снарядов М-30 делала их опасными для своих же расчётов.

Поэтому в 1943 году в войска стал поступать усовершенствованный реактивный снаряд, который при той же мощности имел большую дальность стрельбы. Снаряд М-31 мог поразить живую силу на площади 2 тысячи квадратных метров или образовать воронку глубиной 2-2,5 м и диаметром 7-8 м. А вот время для подготовки залпа новыми снарядами было значительным - полтора-два часа.

Такие снаряды применялись в 1944-1945 годах при штурме вражеских укреплений и во время уличных боёв. Достаточно было одного попадания реактивного снаряда М-31, чтобы разрушить вражеский ДЗОТ или огневую точку, оборудованную в жилом здании.

Огненный меч «бога войны»

К маю 1945 года в частях реактивной артиллерии имелось около трёх тысяч боевых машин самых разных типов и множество «рам» со снарядами М-31. Ни одно советское наступление, начиная со Сталинградской битвы, не начиналось без артподготовки с использованием «катюш». Залпы боевых установок стали тем самым «огненным мечом», с помощью которого наши пехота и танки прокладывали себе путь через вражеские укреплённые позиции.

В ходе войны установки БМ-13 порой использовались для стрельбы прямой наводкой по танкам и огневым точкам противника. Для этого задними колёсами боевая машина заезжала на какое-нибудь возвышение, чтобы её направляющие принимали горизонтальное положение. Конечно, точность такой стрельбы была довольно низкой, но прямое попадание 132-мм реактивного снаряда разносило на куски любой вражеский танк, близкий взрыв опрокидывал боевую технику противника, а тяжёлые раскалённые осколки надёжно выводили её из строя.

После войны советские конструкторы боевых машин продолжили работу над «катюшами» и «андрюшами». Только теперь они стали называться не гвардейскими миномётами, а системами залпового огня. В СССР были сконструированы и построены такие мощные СЗО, как «Град», «Ураган» и «Смерч». При этом потери противника, попавшего под залп батареи «Ураганов» или «Смерчей», сопоставимы с потерями от применения тактического ядерного оружия мощностью до 20 килотонн, то есть со взрывом атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму.

Боевая машина БМ-13 на шасси трёхосного автомобиля

Калибр снаряда - 132 мм.

Масса снаряда - 42,5 кг.

Масса боевой части - 21,3 кг.

Максимальная скорость полёта снаряда - 355 м/с.

Количество направляющих - 16.

Максимальная дальность стрельбы - 8470 м.

Время заряжания установки - 3-5 минут.

Продолжительность полного залпа - 7-10 секунд.

Гвардейский миномёт БМ-13 Катюша на шасси Студебекера

1. Пусковая установка
2. Реактивные снаряды
3. Автомобиль, на котором монтировалась установка

Пакет направляющих
Бронещиты кабины
Походная опора
Подъёмная рама
Аккумулятор пусковой установки
Кронштейн прицела
Поворотная рама
Рукоятка подъёмного механизма

Пусковые установки крепились на шасси автомобилей ЗИС-6, «Форд-Мармон», «Интернационал Джиемси», «Остин» и на гусеничных тягачах СТЗ-5 Наибольшее число «Катюш» было смонтировано на полноприводных трёхосных автомобилях «Студебеккер».

Снаряд М-13

01. Стопорное кольцо взрывателя
02. Взрыватель ГВМЗ
03. Шашка детонатора
04. Разрывной заряд
05. Головная часть
06. Воспламенитель
07. Дно камеры
08. Направляющий штифт
09. Пороховой ракетный заряд
10. Ракетная часть
11. Колосниковая решётка
12. Критическое сечение сопла
13. Сопло
14. Стабилизатор

Уцелели немногие

Об эффективности боевого применения «катюш» в ходе наступления на укреплённый узел противника может послужить пример разгрома Толкачёвского оборонительного узла в ходе нашего контрнаступления под Курском в июле 1943 года.

Деревня Толкачёво была превращена немцами в сильно укреплённый узел сопротивления с большим количеством блиндажей и дзотов в 5-12 накатов, с развитой сетью траншей и ходов сообщений. Подходы к деревне были плотно минированы и прикрыты проволочными заграждениями.

Залпами реактивной артиллерии значительная часть дзотов была разрушена, траншеи вместе с находившейся в них вражеской пехотой засыпаны, огневая система полностью подавлена. Из всего гарнизона узла, насчитывавшего 450-500 человек, уцелели только 28. Толкачёвский узел был взят нашими частями без какого-либо сопротивления.

Резерв верховного главнокомандования

По решению Ставки в январе 1945 года было начато формирование двадцати гвардейских миномётных полков - так стали называть части, имевшие на вооружении БМ-13.

Гвардейский миномётный полк (Гв.МП) артиллерии Резерва Верховного Главнокомандования (РВГК) по штату состоял из управления и трёх дивизионов трёхбатарейного состава. Каждая батарея имела четыре боевые машины. Таким образом, залп только одного дивизиона из 12 машин БМ-13-16 ПИП (директива Ставки №002490 запрещала использование реактивной артиллерии в количестве менее дивизиона) по силе мог сравниться с залпом 12 тяжёлых гаубичных полков РВГК (по 48 гаубиц калибра 152 мм в полку) или 18 тяжёлых гаубичных бригад РВГК (по 32 гаубицы калибра 152 мм в бригаде).

искусство создания оружия

От: ,  

- Присоединяйтесь! Ваше имя:

Комментарий:

Решение о серийном производстве "катюш" в СССР было принято за 12 часов до начала Великой Отечественной войны, 21 июня 1941 года. Только тогда они еще назывались не "катюшами", а установками БМ-13.

Уже через 10 дней, 2 июля 1941 года, первая батарея из семи БМ-13 под командованием капитана И. А. Флерова двинулась на фронт. А еще через два дня обрушила первый залп по фашистам, занявшим станцию Орша.

Командир одного из орудия Валентин Овсов вспоминал: "Земля дрогнула и осветилась". "Эффект единовременного разрыва 112 мин в течение считаных секунд превзошел все ожидания, - записал тогда командующий Западным фронтом маршал А. И. Еременко. - Солдаты противника в панике бросились бежать. Попятились назад и наши солдаты, находившиеся на переднем крае, вблизи разрывов (в целях сохранения тайны никто не был предупрежден об испытаниях)".

После залпа в германском генштабе получили телеграмму с Восточного фронта:

"Русские применили батарею с небывалым числом орудий. Снаряды необычного действия. Войска, обстрелянные русскими, свидетельствуют: огневой налет подобен урагану. Снаряды разрываются одновременно.

Потери в людях значительные".

Уничтожение первых установок

После первых залпов гитлеровская авиация открыла охоту на батарею капитана Флерова, интенсивно бомбила предполагаемые районы ее базирования. Для захвата хотя бы одной "катюши" в наш тыл было заброшено несколько диверсантских групп и объявлено о крупной награде тому, кто добудет секретное оружие русских.

В результате предпринятых нем цами масштабных операций в октябре 1941 года батарея Флерова оказалась в кольце окружения близ смоленской деревни Богатырь. 7 октября был дан залп оставшимися снарядами. После этого установки пришлось взорвать.

Так была перевернута первая страница легендарной батареи "катюш".

Поиски шасси

Смертоносная БМ-13 представляет на деле раму из восьми направляющих рельсов, связанных между собой сварными лонжеронами. С рамы и стартовали, издавая дикие скрежещущие звуки, реактивные мины, каждая по 42,5 кг весом. На раме их крепилось 16 штук. На руках такую установку не потаскаешь. Поэтому вопрос, на чем возить "катюшу", возник сразу же.

Перед войной в СССР выпускали лишь один грузовик - знаменитую полуторку в разных модификациях. Грузовичок ЗИС-5 для "катюши" оказался слабоват, и понятно это стало почти сразу же. Мотор мощностью 73 л.с. мог развивать скорость лишь 60 км/ч, да и то по асфальту, расходуя при этом на каждые 100 км 33 литра бензина. А бороздить фронтовое бездорожье с тяжелой установкой грузовичок не имел сил.

К тому же БМ-13 с ее кузова стреляла только в положении поперек, по-другому не получалось. Поперечное расположение установки при залпе настолько сильно раскачивало машину, что о точности попадания говорить не приходилось.

Поэтому было принято решение об установке реактивного миномета на усовершенствованный трехосный ЗИС-6.

ЗИС не улучшил ситуацию

Интересно, что "полуторок" до наших дней дожило много, их найдешь едва ли не в каждом военном музее и в частных коллекциях, а вот ЗИС-6 - большая редкость.

Экипаж ЗИС-6 состоял из 5-7 человек, а с полным боекомплектом машина весила больше восьми тонн. Трехосный грузовик обеспечивал гораздо большую проходимость. В отличие от двухосного аналога, ЗИС-6 имел усиленную раму, радиатор увеличенного объема и бензобак до 105 л. Автомобиль был снабжен тормозами с вакуумным усилителем и компрессором для накачки шин. Благодаря двум задним ведущим мостам ЗИС-6 уже не так боялся размокших дорог и снежных заносов. Правда, максимальная скорость у него оказалась ниже, чем у ЗИС-5: 55 км/ч - по асфальту и 10 км/ч - по бездорожью. Это неудивительно, ведь двигатель остался прежний - 73 л.с. Расход топлива по шоссе достигал 40 л на 100 км пути, по проселку - до 70.

ЗИС-6 собирали до октября 1941-го, и всего с конвейера их сошло чуть больше 20 тысяч.

"Студебеккер" для русского чуда

В годы войны наибольшее число "катюш" было смонтировано на полноприводных трехосных "студебеккерах". Как бы непатриотично это ни звучало, но именно благодаря мощным и надежным американским грузовикам, наши батареи реактивных установок получили желанную мобильность.

Первые трехосные армейские машины, получившие индекс US-6, сошли с конвейера "Студебеккера" в конце 1941 года. Тогда же и решено было отправлять их в армии союзников, в основном в СССР. В результате к нам было завезено большинство из 197 тысяч выпущенных грузовиков. Поступали они в СССР, в основном, в разобранном виде. Сборку и монтаж реактивных установок осуществляли на эвакуированном заводе ЗИС.

Американцы выпускали с дюжину различных модификаций US-6 - часть из них оснащалась ведущим передним мостом (6х6), часть - обычным (6х4). В Красной Армии предпочитали машины в варианте с колесной формулой 6х6. Их шестицилиндровый карбюраторный двигатель развивал мощность 95 л.с., а максимальная скорость автомобиля с полной нагрузкой достигала 70 км/ч по шоссе.

Во фронтовых условиях "студебеккеры" (или, как их еще называли, "студеры") зарекомендовали себя надежными машинами, на которые вполне можно было грузить до пяти тонн груза при рекомендуемых американским производителем трех.

Так и провоевали до конца войны эта пара: наша "катюша" на американских колесах.

Вооруженные тракторы

история в картинках

Вообще помимо американских грузовиков с 1942 года "катюшу", как очень уважаемую "женщину", возили на любом подходящем транспорте.