Глава 2. Противотанковые средства вооруженных формирований оппозиции и их применение

Наличие в составе 40-й Армии танков и другой бронированной техники, широкое применение ее в боях, потребовали от вооруженных формирований афганской оппозиции использования противотанковых средств и выработки специальных приемов для борьбы с бронетанковой техникой.

В качестве противотанковых средств моджахеды использовали:

Ручные противотанковые гранатометы;

Безоткатные орудия китайского, пакистанского и американского производства;

Противотанковые мины китайского и западного производства;

Фугасы различной конструкции;

12,7-мм пулеметы ДШК китайского производства и зенитные горные установки.

Кроме того, уже в конце афганской эпопеи было зафиксировано появление у противника противотанковых управляемых ракет. Скорее всего, это были китайские копии советского ПТРК «Малютка».

Благодаря зарубежной финансовой помощи, оппозиция постоянно наращивала свои противотанковые арсеналы. В 1984 году нормой считалось наличие одного РПГ на десять человек, безоткатного орудия, ДШК и 2 – 3 РПГ на группу из 25 человек, а на формирование из сотни бойцов полагалось четыре ДШК, пять БЗО и десяток РПГ. Только за первую половину 1987 года подразделениями 40-й Армии было уничтожено или захвачено 580 пулеметов ДШК и зенитных горных установок, 238 безоткатных орудий, 483 противотанковых гранатомета. Если в 1983 -1985 годах один РПГ-7 приходился на 10 -12 боевиков, то в 1987 году – уже на 5 – 6 человек. Количество и качество противотанкового вооружения продолжало увеличиваться (см. табл.11 ).

Таблица 11

Количество ПТ вооружения в формированиях моджахедов
Вооружение	ПТРК

Ручные противотанковые гранатометы, применяемые оппозицией, в основном были советского и китайского производства: РПГ-2 и РПГ-7 (китайский аналог – «Тип 69»). Имелось также некоторое количество противотанковых гранатометов западного производства: «Лянце», М72, «Сарпак», «Пикет» (см. табл. 12 ).

К недостаткам РПГ можно отнести невысокую точность стрельбы на максимальную дальность и демаскирующее облако газов при выстреле.

Безоткатные орудия, используемые в Афганистане, были произведены в Китае, Пакистане или США. В Китае производилась копия советского 82-мм безоткатного орудия под обозначением «Тип 78», Пакистан и США поставляли моджахедам в основном устаревшие 75-мм безоткатные орудия М20.

К началу 1980-х годов безоткатные орудия в основном были сняты с вооружения армий западных стран, но для афганских условий были настоящей находкой, составив, наряду с неуправляемыми реактивными снарядами, артиллерию моджахедов. По существу, «безоткатки» представляли собой станковые гранатометы с увеличенной дальностью стрельбы и расширенной номенклатурой боеприпасов. Соответственно увеличивалась и масса орудия, хотя из китайского безоткатного орудия можно было вести огонь и с плеча. Имея более высокую скорость полета и массу, чем гранаты ручных гранатометов, снаряды БЗО могли не только пробивать, но и проламывать тонкие листы брони. К недостаткам безоткатных орудий относят большое рассеивание снарядов и потому невысокую точность при стрельбе на большие расстояния. Так же как и РПГ, безоткатное орудие дает при выстреле газовое облако, демаскирующее огневую позицию.

Поэтому огонь из РПГ и БЗО открывался, как правило, с минимальной дистанции и по возможности массировался, то есть по одной машине стреляло сразу несколько гранатометов и орудий. Иногда моджахедами создавались специализированные противотанковые группы, в которых 50 – 80% личного состава было вооружено гранатометами. Граната обычно переносилась в стволе гранатомета, еще одну гранатометчик переносил на плече с помощью веревки или ремня. Кроме того, две гранаты носил помощник гранатометчика, он же, как правило, перезаряжал гранатомет после выстрела, вел наблюдение в сторону флангов и тыла и прикрывал основного стрелка огнем из стрелкового оружия.

Сделав 1-2 выстрела, гранатометчик старался сменить позицию, расчет БЗО менял позицию реже. А.Лебедь, воевавший в Афганистане в должности командира батальона 345-го пдп, вспоминал о боях в Баграмской долине в 1982 году: «…засады осуществлялись, как правило, малыми силами и следующим образом. Где-нибудь, за каким-нибудь полуразваленным дувальчиком с тщательно продуманными путями отхода таились два-три гранатометчика с помощниками. Какая мимо них идет колонна – им все равно, главное, чтобы она шла. Раз – над дувалом выросли две-три фигуры. Три-четыре секунды – залп. Присели. Помощники отточенными, выверенными движениями бросили в стволы по гранате. Два! Опять над дувалами те же фигуры, те же секунды. Второй залп. Далее гранатомет за спину и… давай Бог ноги. Какой-нибудь обиженный танковый комбат разворотит все вокруг себя – но две-три машины горят, и надо оттаскивать раненых и убитых, а птички улетели…» .

Стрельба с таких дистанций велась с достаточно высокой точностью по уязвимым местам машины, отмечены случаи целенаправленного попадания в ствол пушки, приборы наблюдения и прицеливания. Цели обстреливались моджахедами до момента возгорания или взрыва. Однако не стоит переоценивать меткость гранатометчиков. Тот же Лебедь вспоминал, как во время внезапной атаки моджахедами боевых порядков парашютно-десантного батальона в феврале 1982 года в районе кишлака Махмудраки из более чем двух десятков выстрелов РПГ цели достигло лишь четыре. Причем три гранаты пришли к броне под такими большими углами, что срикошетировали без подрыва боевой части, и лишь одна граната пробила броню, убив одного из десантников.

Таблица 12

Краткие ТТХ ручных противотанковых гранатометов
Показатели	Гранатометы
	РПГ-2	РПГ-7		«Лянце»	«Сарпак»
Производитель	СССР, КНР	СССР, КНР
Калибр, мм:
Гранатомета
Гранаты
Длина РПГ, мм:
В походном положении
В боевом положении
Масса, кг:
Гранатомета
Гранаты
Прицельная дальность, м
Скорость гранаты, м/с
Бронепробиваемость, мм

Китайские и пакистанские копии 12,7-мм советского пулемета ДШК производились под обозначением «Тип 54» и имели в боекомплекте бронебойные пули БЗТ и Б-32. Кроме того, для ведения огня по наземным целям могли использоваться китайские копии зенитной горной установки ЗГУ-1 – «Тип 75», на которой устанавливался еще более мощный 14,5-мм пулемет КПВТ, также имевший бронебойные боеприпасы (см. табл. 14 ).

Крупнокалиберные пулеметы позволяли поражать бортовые, а иногда и лобовые проекции легких бронированных машин. Кроме того, огонь из этих пулеметов велся по прицелам и смотровым приборам.

Таблица 13

Краткие ТТХ БЗО
Показатели	наименование
		«Тип 78»
Производитель
Калибр, мм
Длина, мм
Высота, мм
Масса, кг:
Снаряда
Дальность стрельбы, м
Прямого выстрела
Максимальная
Начальная скорость снаряда, м/с
Бронепробиваемость, мм

Противотанковые мины поступали к моджахедам из Китая («Тип 72»), Египта (SH-55), США (М19), Великобритании (Мк7), Италии (TS-2,5 и TS-6), Пакистана (Р2Мк2, Р2МкЗ) и других западных и арабских государств (см. табл. 15 ).

Большим разнообразием отличались приемы и способы минирования. Одиночные мины устанавливались, как правило, в местах, где подрыв мог вызвать длительную остановку: на крутых закрытых поворотах, дорожно-мостовых сооружениях, крутых косогорах, карнизах и полках, в теснинах, выемках, на высоких насыпях.

Убедившись, что стандартная противотанковая мина разрушает лишь ходовую часть бронетанковой техники, моджахеды начали устанавливать по две-три мины в одно гнездо или использовать дополнительные заряды взрывчатых веществ, получая фугасы. В качестве заряда фугаса использовались, как правило, авиационные бомбы и артиллерийские снаряды или взрывчатка в чистом виде, уложенная в различную тару – мешки, ящики, снарядные гильзы, даже котлы и кастрюли. Ударная волна фугаса, в зависимости от мощности заряда, могла прогнуть или проломить днище, а то и опрокинуть машину. Воздействие потока вторичных осколков на внутреннее оборудование иногда вызывало подрыв боекомплекта и полное уничтожение машины. Один из танкистов вспоминал о подрыве на мощном фугасе: «…танк разорвало так, что днище вскрыло, как консервную банку, повырывало катки, гусеницы. Механик-водитель пытался выбраться через люк, показались только его руки – дальше не смог, сгорел вместе с машиной… » .

Подрыв фугаса производился различными способами. Детонацию основного заряда мог вызвать взрыв обычной мины, установленной рядом с фугасом. Использовались также электрические детонаторы, контакты которых выводились на поверхность в виде обрывков троса, проволоки и т.п. При наезде гусеницы боевой машины на оба контакта цепь замыкалась и происходил взрыв. Применялись и контакты со специальным размыкателем, который разрушался при наезде, замыкая цепь. Такой взрыватель работал как против гусеничной, так и против колесной техники.

Таблица 14

Краткие ТТХ крупнокалиберных пулеметов
Показатели	наименование
	«Тип 54» (ДШКМ)	«Тип 75» (ЗГУ-1)
Производитель	СССР, КНР, Пакистан	СССР, КНР
Калибр, мм
Длина наибольшая, мм
Длина ствола, мм
Пулемета, кг
Патрона, г
Прицельная дальность стрельбы, м
Начальная скорость пули, м/с
Темп стрельбы, выстр./мин
Скорострельность, выстр./мин
Бронепробиваемость с 500 м, мм

Ввиду того, что при проводке колонн советскими войсками широко использовались минные тралы, моджахеды начали использовать различные способы для уменьшения давления на взрыватель. Широко начали применяться итальянские противотанковые мины TS-2,5 и TS-6, имевшие пневмомеханический взрыватель. При воздействии на мину нажимная крышка прогибалась, уменьшая объем воздушной камеры. Воздух при этом проходил через калиброванные отверстия и давил на диафрагму, которая прогибалась, приводя взрыватель в действие. Вследствие такой конструкции мины срабатывали только после более или менее длительного воздействия расчетной нагрузки. Для усиления эффекта замедления при закладке мину переворачивали взрывателем вниз, оставляя под ней в грунте выемку.

Для замедления срабатывания взрывателя и затруднения поиска мина могла устанавливаться на большой глубине, но при этом ослаблялось фугасное действие заряда. При установке фугасов с электродетонаторами контакты могли различным образом изолироваться (полиэтиленовой пленкой, резиной, деревом и т.д.), и подрыв происходил только после разрушения изоляции.

Кроме того, применялись фугасы, управляемые по проводам. Пункт управления фугасом оборудовался, как правило, в 400 –500 метрахот места закладки. Для дублирования использовался детонирующий шнур.

Войскам приходилось сталкиваться и с бронетанковой техникой в рядах моджахедов, причем применялась она достаточно грамотно. Так, весной 1986 года в районе Хоста при захвате базового района Джавара со стороны мятежников действовало три танка Т-55, которые находились на господствующих высотах и наносили своим огнем большой урон наступающим афганским подразделениям. Сами моджахеды, правда, писали только о двух танках, которые были ими захвачены на заставе афганской армии в Бари в 1983 году и приведены в Джавару. Войдя же непосредственно в базовый район, войска обнаружили: «…в самом дальнем участке базы боксы для техники с ямами для ремонта. В одном из них стоял танк Т-34. Обслужен, заправлен, с новенькими аккумуляторами. Завелся с ходу и выехал из бокса…» .

Таблица 15

Краткие ТТХ противотанковых мин
Показатели	наименование
Производитель		Великобритания
Масса, кг: мины
Размеры, мм: диаметр
Усилие срабатывания, Н
Материал корпуса

Глава 3. Боевое использование танков и легких бронированных машин

Как известно, поначалу широкомасштабные боевые действия советских войск не планировались. Однако все более усиливающаяся активность моджахедов и настойчивые просьбы афганского руководства неотвратимо втягивали ОКСВ в вооруженное противостояние с оппозицией. Как вспоминал Б.Громов, служивший в 1980 году начальником штаба 108-й мсд, «в конце января в Кабул прилетел главнокомандующий Сухопутными войсками генерал армии Павловский… именно от генерала Павловского мы впервые услышали о том, что 40-й Армии предстоит вести боевые действия. Тогда же началась подготовка к ним: заменялись призванные из запаса люди и старые виды вооружения…». Вполне понятно, что боевые действия подразделения должны были вести, используя штатную боевую технику, в том числе и бронетанковую.

Применение боевых машин в Афганистане имело свою специфику, связанную как с местностью, так и с нестандартными формами боевых действий. Как правило, танки и легкие бронированные машины использовались:

На заставах и постах для охраны дорог и важных объектов;

Для проводки колонн;

В рейдовых операциях и при блокировании районов;

В качестве транспорта;

При проведении специальных операций.

Как видим, среди вышеперечисленного нет как раз того вида боя, для которого и предназначены танки, БМП и БТР – стремительного наступления с выходом на фланги и в тыл обороняющемуся противнику. Генерал-майор Ляховский вспоминал: «В «афганской войне» все происходило не так, как писалось в учебниках по тактике и боевых уставах, и как обучались войска…» .

Об этом же писал генерал Б.Громов: «…выяснилось, что все выработанное советской военной наукой и записанное в боевых уставах, в том числе в разделе «Ведение боевых действий в горах», годится только для западного направления и европейского театра военных действий. Здесь же, в Афганистане, мы были вынуждены многое постигать на ходу, медленно продвигаясь вперед путем проб и ошибок…».

Заставы и посты были важнейшей частью военной инфраструктуры, созданной на территории Афганистана советскими войсками. Их создание началось весной 1980 года, когда стало ясно, что от безопасности на основных транспортных магистралях полностью зависит не только успех боевых действий, но и просто выживание ОКСВ. Б.Громов вспоминал: «…вдоль этих трасс было направлено несколько рекогносцировочных групп, которые по всем правилам военной науки определяли наиболее удобные места для размещения наших застав. Специально для этого из Москвы прилетели ведущие офицеры и генералы Военной академии им. Куйбышева, военные инженеры очень высокой квалификации… вместе с ними работали и офицеры частей, в зоне ответственности которых находились те или иные отрезки дорог… за неделю мы облазили все склоны и высоты на своем участке, и с учетом мнений специалистов определили наиболее удобные места, на которых должны стоять заставы или сборно-пулеметные сооружения… через месяц создание системы охраны было закончено…». Но это в зоне ответственности 108-й дивизии, на других участках система охраны и обороны коммуникаций создавалась в течение всего 1980 года, а, кроме того, совершенствовалась и в последующие годы с учетом боевого опыта.

Всего войсками 40-й Армии было оборудовано 862 заставы и сторожевых поста, которые контролировали наиболее важные участки местности вдоль основных транспортных магистралей и вокруг советских гарнизонов. Застава (пост) занималась подразделениями от мотострелкового отделения до роты со штатным бронетанковым вооружением и на наиболее важных направлениях могла усиливаться одним, а то и несколькими танками. Танковые заставы стояли вдоль дорог Термез – Кабул, Нойбабад – Доши, Кундуз – Талукан, Кишим – Файзабад, Шинданд – Диларам.

В качестве примера можно привести организацию охраны на трассе Кабул – Термез в апреле 1985 года. Мотострелковый батальон, усиленный танковой ротой и артиллерийской батареей охранял до60 километровшоссе. Из состава батальона от каждой мотострелковой роты выделялось 5-6 застав и постов и 2-3 подвижных группы. Всего от мотострелкового полка выделялось 23 заставы и поста и 14 подвижных групп.

В феврале 1986 года на трассе Пули-Чакри – Джелалабад мотострелковый батальон под командованием М.Тубеева, усиленный танковой ротой и артиллерийским дивизионом, охранял102 километрадороги. В зоне ответственности 7-й мотострелковой роты батальона находилось32 километратрассы, 8-й мср –40 километрови 9-й мер –30 километров. Всего командир батальона располагал для организации охраны и обороны 42 БМП, 11 танками, 12 самоходными гаубицами и 27 минометами калибра82 мм.

На 1 июля 1987 года на охране коммуникаций находилось 23 советских батальона, аэродромы охраняло 14 батальонов, военные и экономические объекты – 23 батальона, местные органы власти еще 22 батальона, что составляло 60% от общего количества батальонов 40-й Армии. В частности, как вспоминал Б.Громов, 80% личного состава 108-й мсд было задействовано в 1980 году для охраны200 километровдороги от Кабула через Саланг до Доши.

Для танков и других боевых машин на заставе обязательно оборудовалось укрытие – либо в грунте, либо на грунте из подручного материала, таким образом, чтобы укрыть от огня большую часть корпуса машины, но обеспечить наилучший сектор обстрела. К укрытию мог отрываться ход сообщения. Таким образом, машина превращалась в неподвижную долговременную огневую точку, хотя ей обеспечивалась и возможность выхода из укрытия. Заместитель командира 24-го гв. танкового полка подполковник В.Певцов вспоминал о службе экипажей на постах: «…связь по рации. Вот и думай, сержант, принимай самостоятельные решения сообразно обстановке. Тут, как говорится, сам себе голова, и не только себе. Как организуешь командир, службу, как сплотишь товарищей, продумаешь все до мелочей, так и задачу поставленную выполнишь…» .

Необходимо отметить, что в целом этот способ применения танков и легких боевых машин себя оправдал. Танковая пушка, обладая большой настильностью траектории и дальностью прямого выстрела, эффективно подавляла огневые средства моджахедов, находившиеся в зоне досягаемости и не имевшие, как правило, броневой защиты. Высокую эффективность показывали 23-мм и 30-мм автоматические пушки, установленные на ЗСУ-23-4 и БМП (БМД)-2, обладавшие высокой скорострельностью и большими углами возвышения, что позволяло обстреливать вершины гор. Огонь по целям, которые не наблюдались непосредственно, обычно не велся, хотя дальность стрельбы 100-мм и 115-мм танковых пушек была для этого более чем достаточной. Однако здесь сказывалось отсутствие корректировщиков такого огня, необходимость дополнительных вычислений для получения исходных данных и другие факторы.

С другой стороны, существенно увеличивалась живучесть машин. Вероятность попадания в танковую башню неуправляемого реактивного снаряда была достаточно мала, а попадание 82-120 мммин крыша башни выдерживала. Хотя в 1983 году в 177-м мсп погиб наводчик танкового орудия в результате прямого попадания мины в открытый люк башни. Приблизиться на дальность выстрела из гранатомета моджахедам не позволяла пехота и огонь танковых пулеметов. Реальную опасность представляли лишь безоткатные орудия и противотанковые ракетные комплексы, но «безоткатки» имели слишком большое рассеивание снарядов на предельной дальности стрельбы и попасть в малоразмерную цель было достаточно трудно, а противотанковых ракет было мало, да и появились они на вооружении оппозиции уже в конце 1980-х годов.

Проводка колонн была другой важнейшей задачей бронетанковой техники. Посты и заставы занимали ключевые участки местности, но между ними было несколько километров дороги, которую не всегда удавалось контролировать с постов. Генерал Громов вспоминал: «…полностью исключить воздействие оппозиции на советские колонны нам не удалось по нескольким причинам. Во-первых, душманы имели преимущество потому, что им приходилось воевать на хорошо знакомой местности. Они выросли в этих районах и горах, поэтому действовать им было значительно легче и проще, чем нам. Во-вторых, отряды моджахедов были очень мобильны, постоянно находились в движении, имели возможность маневрировать и всегда видели нас. Наши заставы, наоборот, находились в статике, всегда стояли на одном и том же месте. Охранять дорогу, используя мобильные подразделения, командование не могло – только для патрулирования нам нужно было иметь втрое больше сил, чем те, которыми мы располагали…» .

Поэтому транспортные колонны проводились боевыми подразделениями, да и сами подразделения, передвигаясь по территории Афганистана, вынуждены были действовать в колоннах. Танки и легкие бронированные машины включались как в походное охранение, так и в состав самой колонны. На первых порах были и ошибки в использовании техники. Б.Громов вспоминал о первой операции 108-й дивизии в провинции Кунар весной 1980 года: «Не зная специфики Афганистана и используемой душманами тактики, мы поставили в начале колонны огромный небронированный БАТ. Все было сделано по науке, кроме одного: мы не учли, что душманы специально устраивают завалы на узких участках дороги. Когда мы дошли до первого из них, БАТ был в упор расстрелян и выведен из строя. Мы оказались запертыми своей же подбитой техникой – огромная махина загородила путь и обойти ее было невозможно. Пришлось скинуть в пропасть…» .

При проводке транспортных колонн охранение назначалось из расчета один бронетранспортер или БМП на десять автомобилей. За 1-2 часа до прохода колонны дорогу обычно проходил отряд обеспечения движения, в который включалось подразделение саперов и мотострелковая рота с танковым взводом. Если в отряде не было инженерных машин разграждения и боевых машин разминирования, то на танки навешивались катковые минные тралы КМТ-5. Затем на наиболее опасные участки выдвигались подразделения блокирования, которые разворачивались в боевой порядок вдоль маршрута. Построение боевого порядка диктовалось условиями местности, как типовой вариант можно выделить размещение одиночных танков, БТР и БМП на удалении прямого выстрела друг от друга. Промежутки занимали группы мотострелков с интервалом между группами 300-400 метров. Лишь потом начинала движение транспортная колонна.

При движении колонн боевых подразделений обязательно назначалось боевое охранение. Вот, например, походный порядок боевого охранения мотострелкового батальона при проведении операции в районе Баграма 12 мая 1987 года: пешая разведка, танк с катковым минным тралом, инженерная машина разграждения ИМР-1, танк с универсальным танковым бульдозером. Следом – основная колонна батальона в следующем порядке: БМП (танк), орудие развернуто вправо, два грузовых автомобиля, снова БМП (танк), но орудие развернуто влево, опять два грузовых автомобиля и так далее.

Основная опасность в таких операциях исходила как от мин и фугасов, так и от засад моджахедов, а основная трудность заключалось в том, что боевые машины на горной дороге в составе колонны были лишены свободы маневра. При организации засады противник стремился еще больше ограничить эту свободу минированием. Например, во время операции «Магистраль» в ноябре 1987 года в один из дней на1800 метрахдороги было обнаружено 64 противопехотные мины, 126 противотанковых мин и 32 фугаса. Поэтому впереди колонны всегда двигались саперы, а возглавляла ее боевая машина разминирования БМР-2 или танк с Катковым минным тралом. Именно они первыми принимали на себя минные сюрпризы. Так, в мае 1986 года при проведении операции в уезде Даджи, при продвижении к перевалу Нарай, БМР-2 рядового Байрамова из состава 45-го оисп пришла в район сосредоточения Алихейль с перебитыми торсионными валами первых опорных катков, подрывами с машины было сбито все навесное оборудование. Машина в этом случае осталась на ходу, но, к примеру, при проведении очередной операции в Панджшере в июне 1985 года взрыв фугаса под минным тралом был настолько силен, что БМР-2 отбросило на15 метров, а экипаж машины погиб.

Отсутствие инженерного обеспечения практически срывало выполнение боевой задачи. Так, 1 февраля 1981 года в районе кишлака Кучи танки, сопроводив бензовозы к месту назначения, возвращались в пункт постоянной дислокации. Головная машина подорвалась на фугасе, когда же к ней приблизился второй танк, вновь произошел подрыв. Экипаж третьего танка решил, что теперь опасность миновала, и подъехал к остановившимся машинам для буксировки, но также подорвался. Таким образом, танковый взвод был выведен из строя буквально на пятачке, и пришлось выбрасывать вертолетный десант для спасения боевой техники и экипажей.

Но и саперы и тралы помогали далеко не всегда. 2 апреля 1984 года во время марша в районе Файзабада батальонная колонна испытала пять минных подрывов, причем головной танк подрывался трижды. Подразделение вернулось в Файзабад, не выполнив боевой задачи. В танковой роте старшего лейтенанта В.Малышева во время совершения марша за короткий промежуток времени подорвалось на минах сразу семь (!) танков.

Большие трудности возникали с протраливанием мин и фугасов, установленных на постепенное срабатывание. Герой Советского Союза Игольченко вспоминал, что при его четвертом подрыве по фугасу предварительно прошло семь автомобилей и два бронетранспортера, но взрыватель сработал лишь под третьим катком танка (что, впрочем, спасло жизнь механику-водителю). Взрыв был такой силы, что днище танка выбило по сварным швам. А.Лебедь описывал сходный случай, когда по противотанковой мине прошло два танковых тягача, бронетранспортер, две БМД, и лишь под последним катком шестой машины мина взорвалась. Механик-водитель при этом отделался контузией, находившиеся на броне люди были сброшены на землю, а солдат в десантном отделении погиб.

Минирование могло представлять собой как самостоятельную акцию, так и средство остановки колонны для последующего обстрела со склонов гор или из «зеленки». Когда колонна останавливались, танки и другие боевые машины могли вести огонь только с места, выйти из колонны было достаточно трудно. Таким образом, они становились неподвижной мишенью, огонь же велся в основном по бортовым проекциям, а при расположении огневых средств ярусами по склонам гор – и сверху, в крышу башни и корпуса. В.Кубатин, служивший в Афганистане наводчиком-оператором БМП-1, вспоминал о засаде 15 сентября 1981 года в ущелье Шинкарак близ Асадабада: «…танки спустились в русло. Наша БМП доехала до воронки, и вдруг со всех сторон выстрелы, сверху, с гор, засвистели пули… я прыгнул в башню, начал водить прицелом по камням, чтобы определить, откуда стреляют. Нашел одного, второго, третьего. Уничтожил осколочным. Но стрельба не прекращалась, а только усиливалась. В нашу сторону полетели трассеры из дома, что стоял вверх по ущелью метров за двести. Я туда, в окно два снаряда вкатил, утихло. БМП поднялась в гору, уже проехали сухое русло реки…только я развернул башню, вдруг впереди метрах в двух разорвался снаряд. Врезался прямо в стену, в скалу. Думаю: «Мама родная, это ведь из гранатомета, сволочь, стреляет…» Сам прицелом внизу ущелья место ищу, где он может прятаться. В это время Гия проехал метров пять, снова остановился. Тут же снова взрыв сзади, в стену, в скалу снова ударил… когда душман стрелял второй раз, я увидел его по вспышке и пыли, которая поднялась за его спиной. Тут же выстрелил в него бронебойным. Он в это время заряжал третью гранату в гранатомет. Судьба распорядилась, видимо, так, что ему остаться в горах, а не нам. Опоздай я на несколько секунд…он как раз бы попал в БМП…» .

С другой стороны, угол возвышения основного оружия Т-55 и Т-62 не позволял вести огонь по вершинам гор, что и заставляло включать в состав боевого охранения установки ЗСУ-23-4. Если позволяла обстановка и местность, танкисты использовали для увеличения углов возвышения склоны гор. «…Развернули машины, загнали на бровку дороги так, что башни лбами в небо смотрели…» – вспоминал капитан Шпак. Лишь появление БМП-2 и БМД-2 несколько снизило остроту данной проблемы, так как 30-мм пушка могла вести огонь почти вертикально вверх.

Таким образом, подчас при нападениях на колонны разыгрывались серьезные бои, и 40-я Армия несла в засадах ощутимые потери. Так, 5 сентября 1983 года на участке дороги Кабул – Вулусвали колонна топливозаправщиков в сопровождении парашютно-десантной роты войдя в зеленую зону, попала в засаду. Дорога на этом участке шла вдоль реки Логар, причем сады и виноградники подходили к дороге на 50 –100 метров. Силы мятежников были таковы, что командир батальона, обеспечивающего проводку, был вынужден отправить на помощь еще одну роту. Несмотря на это, колонна прорывалась через участок длиной 12 километров в течение 3,5 часа. Потери составили 12 автомобилей и два бронетранспортера.

Поэтому проводку колонн планировали как боевую операцию. Например, когда в районе Баграма в начале мая 1987 года возникла необходимость в смене личного состава на заставах, было привлечено значительное количество сил и средств, вплоть до артиллерии и авиации. Несмотря на это, одна из колонн на переходе через ирригационный канал была встречена огнем моджахедов, сам переход оказался заминированным. Танки и БМП были выведены на прямую наводку, под прикрытием их огня саперы уложили через канал колейный мост, и все же до наступления темноты прорваться к самой дальней заставе не удалось. На следующий день1200 метровзеленой зоны войска с боем преодолевали в течение дня, причем пришлось выставить блокирующие подразделения вдоль всего маршрута. В бою была потеряна боевая машина пехоты.

Кроме того, войска были вынуждены проводить и операции по уничтожению вооруженных формирований оппозиции. До середины 1980 года пытались воевать традиционными способами по танкодоступным направлениям вдоль дорог и долин, однако опыт показал, что такие действия были малоэффективны, и войска перешли к боевой работе мобильными группами по точным разведданным против конкретных отрядов моджахедов. В состав мобильной группы включался, как правило, мотострелковый батальон на штатной боевой технике, который усиливался танковым взводом или ротой и другими подразделениями. Действия стали более успешными, и проводились по следующей схеме:

1) выдвижение в район боевых действий;

2) окружение (блокирование) района (объекта);

3) прочесывание района и уничтожение живой силы, вооружения, сооружений мятежников;

4) возвращение к месту постоянной дислокации.

Выдвижение в район и его окружение производилось, как правило, на боевой технике, танки и боевые машины выставлялись на ключевых участках местности с таким расчетом, чтобы они могли вести огонь прямой наводкой по предполагаемому расположению противника, но в то же время находились вне зоны эффективного огня противотанковых гранатометов. Интервалы между машинами в этом случае могли достигать 200 –300 м. В ходе таких операций вырабатывались и новые боевые порядки. Так, в 1981 году танковая рота капитана В.Миленного получила задачу блокировать на ночь западную границу зеленой зоны в районе Марджа и не допустить выхода моджахедов из района. Выполнить задачу в традиционном боевом порядке было невозможно, и командир роты расположил танки крестообразно, обеспечив круговой обстрел. За ночь было отражено несколько попыток прорыва противника из зеленой зоны, уничтожено несколько пулеметных гнезд и одно безоткатное орудие, причем рота потерь не понесла и на рассвете поддержала атаку укрепленного района огнем.

Если местность позволяла, пехота сближалась с противником на боевых машинах под прикрытием огня танков, но бой внутри блокированного района велся подразделением, как правило, в пешем порядке. Н.Григорьев вспоминал: « …нашим войскам чаще приходилось вести боевые действия на коротких дистанциях с противником, находящимся в укрытии. На иных условиях партизаны, как правило, в бой не вступают и стараются избежать его любой ценой. При этом сводится на нет наше преимущество в боевой технике и ее вооружении…» . Примером удачных действий по блокированию и прочесыванию является операция, проведенная в апреле 1981 года в районе перевала Халан-Мердаут. По сведениям разведки, бандформирование, действующее в районе перевала, сосредоточилось в кишлаке Рабати-Поем. Для ее уничтожения было выделено два мотострелковых батальона.

Батальон под командованием майора А.Верисоцкого выступил к перевалу в ночь на 24 апреля на бронетранспортерах. На перевале батальон спешился и походным порядком обошел кишлак, заняв выгодные позиции на склоне выше кишлака. Второй батальон под командованием майора Плотникова начал движение на рассвете 24 апреля, добравшись до перевала, забрал с собой бронегруппу батальона Верисоцкого и начал охватывать кишлак с трех сторон. Моджахеды попытались уйти в горы, но были остановлены огнем и вернулись в кишлак. Бронетехника замкнула кольцо окружения, и при поддержке ее огня пехота атаковала противника. Бой продолжался в течение пяти часов, было убито 40 моджахедов, четырнадцать попали в плен.

Важным моментом, влияющим на исход операции в целом, являлся точный огонь танков и других боевых машин прямой наводкой. Так, в сентябре 1985 года в районе Доханаи-Гори, что западнее Пули-Хумри, два моджахеда огнем с удачной позиции полдня сдерживали продвижение двух батальонов 149-го мотострелкового полка. Задача была решена лишь тогда, когда бойцы буквально «на руках» вкатили БМП-2 на господствующую высоту. Огонь 30-мм автоматической пушки разнес пулеметчиков в клочья.

В октябре 1987 года в районе Кандагара подразделение спецназначения нарвалось в заброшенном кишлаке на крупную банду, имевшую два безоткатных орудия, десяток только крупнокалиберных пулеметов, переносные зенитно-ракетные комплексы. Спасти группу от полного уничтожения удалось только с помощью бронетанковой техники: танк занял господствующую высоту, откуда и открыл огонь по кишлаку. Ответный залп из пяти гранатометов лег с недолетом, танкисты могли беспрепятственно подавлять огневые точки моджахедов. Под прикрытием танкового огня два бронетранспортера на максимальной скорости влетели в развалины, забрали убитых и раненых, и столь же стремительно покинули кишлак. «…Позади грозно шел танк, развернув пушку с последним снарядом в сторону кишлака…» – вспоминал участник той операции.

В литературе описан и случай штурма укрепленного района в горной долине танковой ротой. К сожалению, автор статьи не указал ни места, ни времени действия, упомянув лишь фамилию командира роты – капитан Г.В.Жиров. Причем описана танковая карусель пока один из взводов ведет огонь прямой наводкой по опорному пункту с максимальной скорострельностью, два взвода загружаются боеприпасами. Показательно, что моджахеды приняли бой, ведя ответный и небезуспешный огонь из безоткатных орудий и гранатометов. Огневой бой продолжался в течение всего светового дня, но успеха танкистам не принес – моджахеды продолжали удерживать занимаемые позиции. Соваться в кишлак без пехоты командир роты не решился, зато за ночь поднял два танка вверх по склону долины почти на300 метров. Успеху маневра способствовала предварительная разведка маршрута и звуковая маскировка движения. Утром танки открыли огонь по позициям противника сверху с тыла, что в сочетании с фланговой атакой вынудило моджахедов оставить укрепленный район.

Проводились и более крупные десантно-ударные операции по уничтожению базовых районов, в которых участвовали подразделения и части нескольких афганских и советских дивизий. Так, для операции в Панджшере в мае-июне 1982 года привлекалось более 300 единиц бронетанковой техники. Только в первой половине 1987 года было проведено восемь крупных операций, в которых в общей сложности участвовало 50 советских батальонов.

При выполнении боевых задач в таких операциях мотострелковый батальон как правило усиливался танковой ротой, 1 – 2 артиллерийскими дивизионами и 1 – 2 взводами ЗСУ-23-4. В самом батальоне также могли создаваться штурмовые группы. Так, майор С.Столяров для штурма узла сопротивления, расположенного в пещерах и усиленного каменной кладкой и фортификационными сооружениями, сформировал штурмовые группы на основе мотострелковых рот. В каждую группу включался танковый взвод, две гаубицы Д-30, одна ЗСУ-23-4, огнеметное и саперное отделения. Все танки, БМП и ЗСУ в штурмовых группах сводились в бронегруппы для огня прямой наводкой.

Несмотря на привлекаемые для огневого поражения артиллерию и авиацию, огонь танков и легких бронированных машин прямой наводкой подчас являлся единственным способом уничтожения огневых точек противника. В аналитической записке Главного управления боевой подготовки Сухопутных войск отмечалось, что оборона базовых районов была чрезвычайно развитой в инженерном отношении. Моджахедами оборудовались траншеи, окопы, укрытия, подземные ходы и галереи, причем, как правило, в несколько ярусов. Уничтожить огневые средства, находящиеся в пещерах или под скальными козырьками, с помощью артиллерийского огня или авиационных ударов было достаточно сложно. В этом случае и требовался огонь прямой наводкой. Так, в июне 1985 года один из полков 108-й мотострелковой дивизии несколько раз пытался войти в Панджшерскую долину, но всякий раз останавливался огнем из пещер. Лишь после того, как удалось вывести на прямую наводку танки, мотострелки получили возможность продвигаться вперед. После того, как было захвачено устье ущелья и господствующие высоты на глубину 1,5-2 километра, что исключало поражение бронетанковой техники фланговым огнем, бронегруппа входила в ущелье. Боевой порядок строился таким образом, чтобы машины могли обстреливать противоположные склоны долины. Танки действовали взводами или даже парами вдоль дорог и доступных направлений с интервалами до100 метров, перемещаясь бросками от укрытия к укрытию.

А.Лебедь вспоминал, как в Ниджрабской операции в феврале 1982 года моджахеды остановили огнем в одном из ущелий два парашютно-десантных батальона: « …как-то незаметно и ненавязчиво разгорелся нешуточный бой. Пули щелкали по дувалам, деревьям, по стенам домов… я выдвинул на огневые позиции приданный танковый взвод, развернул минометный взвод батальона. Били с окружающих склонов, били с прилепившихся к этому склону домов. Роты третьего батальона находились выше тщательно замаскированных нор и пещер и практически как-либо серьезно воздействовать на них не могли. Исход боя решили танкисты. Два десятка прицельно посланных снарядов заставили замолчать несколько огневых точек, а за ними смолкли и все остальные…» .

Характерен бой по уничтожению опорного пункта, проведенный в 1980 году ротой под командованием капитана В.Сидякина. При выходе к опорному пункту рота спешилась, техника вышла на прямую наводку, одновременно один из взводов совершил обходной маневр и закрепился на гребне соседней с опорным пунктом высоты. Основные силы роты имитировали атаку, вынудив моджахедов раскрыть систему огня. По выявленным огневым точкам ударила прямой наводкой бронетехника, мятежники бросили позиции и начали отход, попав под огонь обходящей группы с гребня господствующей высоты. Стремительной атакой рота овладела опорным пунктом.

Стремление к усилению мощи огня прямой наводки приводило к тому, что в штурмовые группы иногда поорудийно включались 122-мм и 152-мм самоходные гаубицы, а батареи самоходных гаубиц выставлялись для огня прямой наводкой. Так, в апреле 1987 года при штурме укрепленного района в провинции Баглан командир 201-й мед полковник Шеховцов усилил атакующие подразделения двумя батареями 2С3, выведя их на расстояние 700 – 900 метров. Участники этого боя вспоминали: «Разрывы осколочно-фугасных снарядов проламывали в стенах такие бреши, в которые без труда проходили танки и БМП, давили любое огневое сопротивление противника и обеспечили успешное выполнение задачи…» . Таким же образом 2С3 были использованы в мае 1986 года в боях за город Ханабад в провинции Кундуз.

С другой стороны, если войска пытались действовать по шаблонам «большой войны», то несли потери. В марте 1980 года во время операции по захвату ущелья Луркох в районе Фараха, разведывательное подразделение попыталось преодолеть завал на входе в ущелье в бронированном боевом порядке, без спешивания, с ходу. В результате две БМП-1 подорвались, сократив и без того небольшое пространство для маневра, а подразделение попало под плотный огонь противника, оказавшись в очень тяжелом положении.

А вот другой пример, характерный с точки зрения правильного и неправильного использования бронетанковой техники. В мае 1984 года воздушно-десантное подразделение, усиленное танками, попыталось овладеть укрепленным районом моджахедов в оазисе Фахджа. Оазис представлял собой сплошные посадки винограда, пересеченные оросительными каналами, вдоль которых проходили параллельные дороги. Первоначально бронетехника в зеленую зону войти не смогла: дороги были минированы, виноградники подтоплены, противотанковые группы противника вели огонь из гранатометов, используя сплошные заросли. Поэтому командир подразделения оставил танки за пределами зеленой зоны на прямой наводке и начал атаку в пешем порядке. Пока наводчики боевых машин видели цели, десантники успешно продвигались вперед, но как только цепь углубилась на 200 –300 метровв виноградники, бронегруппа была вынуждена прекратить огонь. Десантники тут же были остановлены моджахедами, а затем и вытеснены из зеленой зоны. Повторная атака успеха также не принесла.

Командир подразделения прекратил бесплодные атаки. За ночь была проведена большая подготовительная работа, и утром следующего дня противник увидел уже иной боевой порядок. Боевые машины десанта были выстроены в колонны напротив дорог, ведущих в глубину оазиса, башни машин были развернуты «елочкой». Каждую бронегруппу возглавлял танк, перед которым находилась группа саперов. На броне танков разместились стрелки, прикрывавшие работу саперов. Колонны замыкались автомобилями «Урал-375», нагруженными танковыми боеприпасами.

После артиллерийской подготовки колонны двинулись в зеленую зону, одновременно с ними начали атаку цепи десантников, которые двигались на уровне головных машин. Таким образом, огнем танков и БМД уничтожались цели, лежащие на пути стрелковых цепей, а те, в свою очередь, не давали душманским гранатометчикам выдвигаться на позиции, удобные для обстрела бронетехники. Из трех десятков выстрелов из РПГ, которые удалось произвести моджахедам, ни один в цель не попал, с другой стороны, у десантников не было убитых, так как противник был лишен возможности вести прицельный огонь. По израсходовании боекомплекта танк останавливался, пропуская колонну вперед, пополнялся боеприпасами из «Урала», и вновь обгонял колонну, выходя на острие атаки. Операция была успешно завершена, оазис очищен от противника.

В «обычных» условиях при проведении операций подразделениями специального назначения бронетехника не используется, но афганская специфика сказалась и здесь. Уже при формировании летом 1979 года в 15-й отдельной бригаде специального назначения ТуркВО так называемого «мусульманского батальона» две роты и рота вооружения были оснащены БТР-60ПБ, еще одна – БМП-1, а зенитно-артиллерийский взвод имел ЗСУ-23-4 «Шилка».

В 40-й Армии первоначально была лишь 459-я отдельная рота СпН, не имевшая своей бронетехники, но опыт боев вынудил ввести в штат роты в декабре 1980 года одиннадцать БМП-1. А.Чикишев вспоминал: «Выходить на операцию в горы или в зеленую зону без бронегруппы, полагаясь лишь на «верный АКС», было делом весьма рискованным…» . Соответственно, те отряды СпН, которые входили в Афганистан позже, обязательно имели штатную бронетанковую технику. Механики-водители и наводчики орудий для них приходили из обычных учебных подразделений.

Так, 154-й и 177-й отдельные отряды СпН имели в одной роте БМП-2, во второй – БМП-1Д и в третьей – БМД-1. Кроме того, для сопровождения колонн на боевых выходах была зенитно-артиллерийская группа из четырех «Шилок». Вошедшие в состав 40-й Армии еще позже 668, 334, 370, 168 и 411-й отдельные отряды СпН имели одну роту на БМП-2 и две роты на БТР-70 или БТР-80.

Бронетанковая техника использовалась для выдвижения к месту проведения специальной операции. За 15-20 километровот места организации засады спецназ спешивался, а машины уходили на ближайший советский пост. Теперь главной задачей бронегруппы становился максимально быстрый выход к месту проведения операции для эвакуации спецназовцев. Опоздание, как правило, грозило бойцам гибелью.

Иногда бронетанковая техника использовалась и непосредственно для организации засад.

Так, осенью 1981 года лейтенант А.Конов организовал в сухом русле реки танковую засаду. Русло было заминировано, напротив места минирования находился первый танк, чуть дальше по руслу – второй. На рассвете была обнаружена движущаяся по руслу автомобильная колонна моджахедов. Когда головная машина подорвалась на мине, танки открыли огонь практически в упор, уничтожив шесть автомобилей и 25 мятежников.

Наконец, в течение всей войны бронетанковая техника использовалась в качестве обычного транспорта для передвижения из одного пункта в другой. Перемещение на автомобильном транспорте, особенно на одиночных машинах, было достаточно рискованным мероприятием, поэтому командиры всех степеней предпочитали боевые машины. Начальник бронетанковой службы дивизии подполковник Н.Фомин вспоминал, что к июлю 1981 года «транспортная проблема была уже решена. В Кабул строго по расписанию, как рейсовые автобусы, ходили бронетранспортеры. Проезд бесплатный, надо только накануне записаться в журнале у оперативного дежурного…».

Заключение

Таким образом, Афганская война, конечно, не стала триумфом бронетанковой техники, как, например Ближневосточные войны 1968 и 1973 годов. К этому имелись объективные предпосылки в виде специфичных боевых действий. Рельеф местности сыграл здесь меньшую роль, потому что, как показали боевые действия в Афганистане после ухода советских войск, рельеф не помешал противоборствующим сторонам интенсивно использовать бронетанковую технику и добиваться с ее помощью решительных результатов. Поставки бронетанковой техники «за речку» продолжались в течение всего последнего десятилетия XX века, и она была там востребована. Поэтому нет каких-либо оснований говорить о плохом качестве советской техники или ее неправильном применении. По меньшей мере, некорректно высказывание И.Дроговоза: «…выяснилось, что оружие, так красиво смотревшееся на испытательных полигонах и парадах, в реальном бою действует не так эффективно. Меч оказался с дефектами…» . Советские танкисты сделали в Афганистане все, что могли. Будь на месте Т-55 американские «Абрамсы» или немецкие «Леопарды», в партизанской войне они не добились бы большего. Характерно, что и во время операции 2001 года американцы не решились действовать в Афганистане сухопутной группировкой, предоставив грязную работу войскам антиталибской оппозиции, вооруженным советской техникой.

Организация и ведение боевых действий по проводке транспортных колонн с материальными средствами через территорию, контролируемую отрядами противника

Одним из главных объектов нападения отрядов вооруженной оппозиции в Афганистане были автоколонны с материальными средствами, весьма уязвимые от огня стрелкового оружия, а также от мин, устанавливаемых на дорогах. От безопасности, планомерности и своевременности движения автоколонн зависела вся жизнедеятель-ность советских и афганских войск и афганского государства в целом. Опыт показал, что количество диверсий на дорогах против колонн и сторожевых застав, охранявших коммуникации, составляло 50% от общего числа диверсий.

Поскольку из-за недостатка сил и средств все дороги Афганистана взять под ох-рану было невозможно, советские войска сосредоточили основные усилия на важнейших магистралях, по которым шел основной поток грузов. Эти магистрали охранялись постоянными сторожевыми заставами. Всего для ох-раны дорог было выставлено 326 сторожевых застав, на которых несли службу 7 тыс. 653 человека. Еще 224 заставы выполняли двойную задачу – охраняли как дороги, так и режимные зоны.

Служба на сторожевых заставах по охране дорог немногим отличалась от той, которую несли подразделения, охранявшие аэродромы или пункты дислокации войск. Однако если в том случае объектом нападения в ос-новном был аэродром или расположение части, то заставы, охранявшие коммуникации, сами являлись объектами нападения мятежников. Так, толь-ко за май 1984 г. в результате нападений на посты охраны, расположен-ные на дорогах, было убито 6 и ранено 26 человек. Только на посту № 12 180-го мсп 108-й мсд, охранявшем участок дороги Кабул-Джелалабад, 25 мая в результате внезапного огневого нападения противника в течение несколь-ких минут было убито 5 человек.

Для организации контроля за движением по дорогам в армии была создана система диспетчерских пунктов, включавшая центральные диспет-черские пункты армии, дивизий и отдельных частей и диспетчерские пункты (ДП) на дорогах. Помимо сторожевых застав, на дорогах несли службу подвижные патрульно-комендантские посты на бронетранспортерах за счет сил и средств дорожно-комендантских частей и подразделений или общевойсковых частей.

Движение войск и транспортных колонн осуществлялось только в светлое время суток. Транспортные колонны имели штатную собственную охрану, включавшую три расчета ЗУ-23-2 и три бронетранспортера. Уста-новки ЗУ-23-2 монтировались в кузовах специально выделенных автомоби-лей КамАЗ. Однако, как показал опыт, такой охраны было явно недоста-точно и для охраны колонн стали привлекаться боевые подразделения.

Ночной отдых организовывался на заранее подготовленных стоянках в гарнизонах советских и афганских войск, возле сторожевых застав и дис-петчерских пунктов. Охрана транспорта на ночном отдыхе осуществлялась как личным составом колонны, так и сторожевыми заставами. Там же про-изводилась заправка техники и ремонт.

Несмотря на выделяемое охранение, диверсии против колонн и на маршрутах их движения в 1984 г. составили 50% от общего количества диверсий. При этом потери личного состава на дорогах составили 27% от всех боевых потерь. Такие потери были возможны лишь в результате того, что охрана колонн и дорог осуществлялась пассивными способами: занятие выгодных позиций вдоль маршрутов и сопровождение колонн.

Такая пассив-ность на дорогах приводила к безнаказанности действий мятежников, осо-бенно когда для сопровождения колонн выделялись недостаточные силы. Так, 5 июня 1984 г. колонна из 150 машин подверглась нападению в райо-не Шинданда и понесла тяжелые потери, так как для охраны этой колонны было выделено всего два БРДМ и две зенитных горных установки.

Только активным противодействием мятежникам путем устройства за-сад на маршрутах их движения к дорогам и в местах наиболее частых ди-версий, налетами на пункты базирования этих банд удалось немного сни-зить количество диверсий на дорогах.

Проводка транспортных колонн по дорогам, где не было наших посто-янных сторожевых застав, готовилась и проводилась как специфические боевые действия. Они планировались штабом армии на основе армейского графика подачи материальных средств и заявок афганской стороны на перевозки грузов для войск и населения.

Для проводки транспортных колонн назначался руководитель боевыми действиями и выделялись советские и афганские боевые подразделения. В задачу боевых подразделений входило обеспечение непосредственного ох-ранения транспортных колонн на марше и блокирование наиболее опасных участков дороги путем выставления временных сторожевых застав. Для не-посредственного охранения колонны привлекалось не менее одного БТР (БМП) на каждые 10 машин независимо от того, блокируется маршрут или нет.

Подготовка транспортных и боевых подразделений осуществлялась по тому же графику, который существовал в армии для подготовки к боевым операциям. Большую сложность представляла подготовка проводки колонн в том случае, когда в составе транспортной колонны были афганские воен-ные и гражданские машины – стоило больших трудов их собрать и сформировать из них достаточно управляемое подразделение.

Примерами боевых действий по проводке транспортных колонн могут служить следующие операции.

В августе 1985 г. в соответствии с планом армии и руководства РА осуществлялась подача материальных средств для гарнизона и населе-ния провинциального центра провинции Гур – Чагчарана. Следует отметить, что наибольшее количество грузов предназначалось для населения, пос-кольку командование ОК СВ осуществляло снабжение своего подразделения в Чагчаране вертолетами. Обеспечить продовольствием население этого пункта авиацией не представлялось возможным.

Руководителем операции по проводке транспортной колонны в Чагчаран был назначен заместитель командира 5-й гв. мсд подполковник В. Т. Кононыхин. В его распоряжение было выделено четыре мотострелковых баталь-она (два из них без роты каждый), пять разведывательных рот, два тан-ковых взвода, необходимое количество артиллерии и подразделений обес-печения. Материальными средствами было загружено 250 советских и аф-ганских автомобилей. С афганской стороны в операции участвовали под-разделения 17-й пд и 4-й тбр, а также батальон Царандоя. Действия войск поддерживались 16 боевыми самолетами и 16 вертолетами.

Марш на Чагчаран совершался 6 суточными переходами по южной доро-ге. Северная была лучше и несколько короче, но она была на многих участках блокирована противником, который имел данные о намерении про-вести колонну в Чагчаран и считал, что для этого будет использована северная дорога (при подготовке операции были проведены соответствую-щие демонстрационные и дезинформационные мероприятия).

Первые три дня блокирование дороги и выставление временных сторо-жевых застав не производились. Боевые подразделения сопровождали ко-лонну, следуя в едином с ней походном построении в постоянной готов-ности к отражению нападения противника. Истребители-бомбардировщики прикрывали продвижение колонны и войск, наносили профилактические бом-бовые удары по господствующим высотам. Отряд обеспечения движения вел непрерывную инженерную разведку и разминирование маршрута (всего за время марша в Чагчаран было снято 72 мины и фугаса).

На 6-й день марша руководитель операции начал предварительное блокирование отдельных участков маршрута, поскольку колонна начала приближение к населенной зоне и вероятность встречи с противником увеличи-лась. Авиация продолжала наносить упреждающие удары по господствующим высотам, а артиллерия – по районам, удобным для устройства засад, а также по тем районам, которые вскоре должны были занимать блокирующие подраз-деления.

К исходу операции (20 августа) колонна втянулась в Чагчаран и стала под разгрузку. В течение следующего дня подразделения занима-лись обслуживанием техники и подготовкой к боевым действиям в районе восточнее Чагчаран.

В последующие два дня (22-23 августа) по разведывательным данным, которыми располагал начальник гарнизона, были проведены боевые дейс-твия с тем, чтобы ослабить давление противника на административный центр. Боевые действия прошли успешно – было уничтожено 11 пулеметов ДШК, которые применялись для обстрела города, а самое главное – захва-чено и взорвано несколько складов с оружием и боеприпасами, что на оп-ределенный срок значительно ослабило действовавшую здесь группировку противника.

Обратный марш проходил без особого воздействия противника, кото-рый видел и ощущал готовность советских войск дать решительный отпор мятежникам.

Операция проходила в исключительно трудных условиях. На многих участках горного маршрута тяжело груженые афганские автомобили букси-ровались советскими боевыми машинами. Зачастую скорость продвижения колонны не превышала 5 км/час. Подтвердилась низкая дис-циплина афганских водителей, особенно частного транспорта, их неумение действовать в колонне. Они пытались самовольно останавливаться (пить чай и молиться), выйти из-под охраны и прекратить марш под предлогом поломки машин (плату за доставку груза в Чагчаран они получили до на-чала марша, а не после его завершения, как это надо было бы сделать). Колонна постоянно растягивалась, что могло привести к ее разгрому. Только настойчивость советских военнослужащих, которые буквально зас-тавляли афганцев двигаться, а на многих участках буксировали их маши-ны, способствовала успешному завершению операции.

Проводка транспортной колонны в Чагчаран характеризовалась тем, что боевые подразделения только на некоторых, наиболее опасных участ-ках маршрута, выставляли временные заставы, в основном же они сопро-вождали колонну, поскольку местность не позволяла противнику быстро совершить маневр с одного направления на другое. Потери советских под-разделений в ходе всей операции (на марше и при проведении боевых действий в районе Чагчарана) составили убитыми 2 человека, ранеными – 4 (материалы оперативного управления штаба ТуркВО, д. 50. т. 14, лл. 269-278).

По-иному проводилась операция по снабжению материальными средс-твами гарнизона и населения провинциального центра Файзабад. Достаточ-ного количества советского и афганского автотранспорта здесь не было. Поэтому решено было все необходимое завести в Файзабад тремя рейсами имевшегося транспорта. Положение осложнялось тем, что в этом районе действовали многочисленные, достаточно сильные отряды непримиримой оп-позиции, подчиненные главным образом Исламской партии Афганистана.

Боевыми действиями по проводке транспортных колонн в Файзабад ру-ководил командующий 40-й армией генерал-майор В. П. Дубынин. К проведению боевых действий было привлечено 37 батальонов (советских – 15, афганских – 22) (материалы оперативного управления штаба ТуркВО, д. 50, т. 16, лл. 299-341).

Операция проводилась с 9 июня по 14 июля 1986 г. в три этапа. На первом (9-15 июня) создана необходимая группировка войск, собраны и подготовлены советские и афганские транспортные колонны. В этот же период проведены боевые действия по очистке зеленой зо-ны между Кундузом и Ханабадом от диверсионных групп и мелких отрядов противника, которые могли помещать движению колонн. На втором этапе (16-22 июня) для исключения выхода противника к дороге из районов Ишкамыш и Хост-О-Ференг, в эти районы выдвинуты (высажены) советс-кие и афганские подразделения, которые нанесли противнику поражение, разгромили вскрытые разведкой базы и склады. Эти действия имели и де-зинформирующее значение – руководство оппозиции приняло их за основное содержание деятельности советского и афганского командования и ослаби-ло внимание к сбору транспорта, приняв его за отвлекающий маневр.

С 24 июня начался третий, главный этап – собственно проводка транспортных колонн. Советские и афганские боевые подразделения блоки-ровали всю дорогу и выставили временные сторожевые заставы. Под их ох-раной начался завоз материальных средств, который продолжался до 10 июля. Все это время боевые подразделения охраняли дорогу, не допуская к ней диверсионные группы противника.

10 июля разгруженная в Файзабаде после третьего рейса автотранспортная колонна вышла в Кундуз. По мере ее продвижения боевые подраз-деления снимали свои временные заставы и совершали марш в Кундуз. 14 июля они убыли в пункты дислокации.

Особенностью этой операции было предварительное проведение боевых действий в районах примыкающих к дороге, а также в тех, откуда про-тивник мог бы выйти на коммуникации и попытаться помешать проводке ко-лонн. Другая особенность – это блокирование всего маршрута одновремен-но, без перемещения боевых подразделений в ходе снабженческих перево-зок.

Этот же прием был использован генерал-лейтенантом Б. В. Громовым в ходе прорыва блокады Хоста и обеспечения его населения материальными средствами в январе 1988 г. Он также взял под охрану всю дорогу од-новременно и не перемещал боевые подразделения, пока не завершилось снабжение Хоста.

Еще один пример. С 17 по 28 июля 1987 г. была проведена опера-ция по проводке советской и афганской транспортных колонн из Кабула для снабжения гарнизона и населения г. Шахджой (историко-архивный отдел ГШ, ф. 146, оп. 3628. д. 7, с. 247).

Для участия в этой операции привлекались два батальона и разведывательная рота 56-й одшбр, две мотострелковые роты от 108-й мсд и 191-го омсп, рота охраны 1358-го обо, рота 7-го омсб СПН, подразделения 8-й и 14-й афганских дивизий. Руководителем операции был назначен начальник штаба 56-й одшбр подполковник В. Г. Евневич.

По решению руководителя операции роты 108-й мсд, 191-го омсп, 1358-го батальона охраны и специального назначения блокировали назначенные им участки магистрали и удерживали их в течение всего времени проводки колонн в Шахджой и обратно без перемещения. Подразделения же десантно-штурмовой бригады по мере продвижения транспортных колонн перемеща-лись вперед (во время ночного привала транспорта), последовательно блокируя новые участки. При этом они сделали по 3-4 перемещения при следовании в Шахджой и столько же при возвращении в Кабул.

Эта операция характеризовалась сложностью организации, т. к. бое-вые подразделения привлекались от 5-ти частей. Большая протяженность маршрута и недостаток сил не позволили взять под охрану всю дорогу це-ликом – пришлось прикрывать ее, последовательно перемещая подразделения перекатами, что вызывало большое физическое и моральное напряжение личного состава. В ходе проводки колонн был выполнен большой объем ра-бот по разминированию дороги, боевые подразделения неоднократно отражали попытки достаточно крупных сил противника сорвать проведение снабжения Шахджоя. Особенно сильно это проявлялось на участке Майданшахр-Газни. В последующем пришлось даже отказаться от использования этого участка – все другие проводки колонн в Шахджой до самого вывода советских войск из Афганистана осуществлялись в обход Майданшахра.

Выполнение охранных задач советскими войсками – охрана и оборона режимных зон, народнохозяйственных и военных объектов, обеспечение функционирования коммуникаций – было одной из вынужденных, но важней-ших обязанностей 40-й армии. Что касается проводки транспортных колонн с военными и народнохозяйственными грузами, то она всегда рассматрива-лась и планировалась как специфический вид боевых действий.

Кроме советских застав и постов, в режимных зонах несли службу и афганские посты. Для высвобождения определенного количества советских подразделений от несения охранных задач (в плане подготовки к предсто-явшему выводу советских войск) в 1986 г. были проведены специальные боевые, действия в районах городов Герат и Кандагар. В ходе этих боевых действий были созданы пояса безопасности из афганских сторожевых застав, которые тремя кольцами охватывали эти города. Такие действия и создание поясов безопасности значительно улучшили положение в городах и позволили привлечь к активному сотрудничеству с государственной властью некоторые ранее перешедшие на сторону правительства, но про-являвшие пассивность, отряды оппозиции.

Таким образом, охрана и оборона войск и объектов в Афганистане осуществля-лась в единой системе с привлечением более 40% сил и средств.

Задачи по охране войск и объектов, которые выполнялись в Афганис-тане советскими войсками, для командиров всех степеней были новыми. Знаний и опыта подобных действий накоплено не было, так как в процессе подготовки офицеров и подразделений Советской Армии выполнение таких функций не предусматривалось.

Рекомендаций уставов и наставлений по этим вопросам нет (за исключением сторожевой службы и службы полевых караулов, что не могло быть в полной мере использовано в Афганистане). Командирам всех степеней пришлось на практике постигать искусство ор-ганизации и выполнения охранных функций.

Новыми для советского командования были также организация и ведение боевых действий по проводке транспортных колонн с материальными средствами через территорию, контролируемую отрядами противника. Этот вид боевой деятельности в Афганистане также осваивался командирами, штабами и подразделениями непосредственно на практике.

Вспоминает майор Василий Дегтев

Наиболее поучительными, на мой взгляд, были примеры изменения нашей тактики в зависимости от изменения тактики мятежников при сопровождении колонн с грузами по маршруту Кабул-Гардез. Мой батальон сопровождал колонны на этом маршруте до пункта передачи – Мухамедага-Вулусвали.

До начала сентября 1983 г. колонны сопровождались следую щим образом. Парашютно-десантная рота на 6-7 БТР-70 с саперным отделением, расста вив БТРы равномерно по колонне, сопровождала колонну. Наиболее опасный участок дороги, где мятежники устраивали засады и минировали полотно, был от нефтебазы до Мухамедага-Вулусвали. Это двенадцать километров сплошной зеленой зоны, которая подходит к дороге на расстояние от 50 до 400 метров. Так же на этом участке было много заброшенных и разрушенных домов, представлявших собой превосходные укрытия для мелких диверсионных групп. По опушке зеленой зоны протекает река Логар. Почти на всем протяжении опасного участка маршрута по берегу реки у душманов были отрыты окопы на 10-12 человек, к которым они перемещались по мере необходимости по руслу реки.

В этой зоне автоколоннам приходилось двигаться со скоростью 2-3 км/час, так как саперы были вынуждены практически каждой шаг прощупывать щупами и миноискателями.

Один из примеров. 5 сентября 1983 г. 3-я парашютно-десантная рота сопровождала колонну бензовозов в количестве 60 ма шин. Двигаясь со скоростью 2-3 км/час, на этом 12-километровом участ ке колонна и рота два раза попадали в засаду. Я был срочно выписан из полкового медицинского пункта и направлен с 1-й пдр на выручку 3-й пдр. Прибыв на место боя, мне с командиром первой роты пришлось организовывать растаскивание затора из горящих машин.

Более двух часов л/с 1-й и 3-й пдр под огнем противника освобождал дорожное полотно от горящих машин (а порой и целых, т. к. водители KАМАЗов при начале обстрела всегда бросали машины и в лучшем случае отстреливались из-за колеса или из кювета, загородив своей машиной проезжую часть). Так в тот день погиб заместитель командира 1-го пдв 3-й пдр. Смертельно раненый в сердце, он все-таки успел убрать в кювет машину с проезжей части.

Около 3,5 часа 1-я и 3-я пдр прорывались с колонной к пункту передачи, при этом потеряв 12 бензовозов, два БТР-70 и двух солдат убитыми. По возвращении в полк мы с офицерами батальона в течение двух суток выбирали наилучший из вариантов сопровождения колонн. При этом учитывалось, что на сопровождение (согласно приказу командующего 40-й армии) выделялась всего 1 пдр. Однако расчеты показывали, что одной ротой никак не обойтись.

Нам удалось убе дить командование, что для обеспечения безопасности проводки колонн на этом участке необходимо выделять две, а не одну роту. Мы начали сопровождать автомобили немного по-другому. Одна рота, так же как и раньше, вела колонну со скоростью 2-3 км/час по трассе, а другая – в пешем строю прочесывала местность справа и слева от дороги почти до самого пункта передачи.

С воздуха нас прикрывала пара Ми-24. Четыре раза нам удалось провести колонны без потерь. Противник был вынужден отступить за реку Логар с мес т заранее подготовленных засад.

Однако душманы проанализировали изменения в нашей тактике и уже 14 сентября 1983 г. трансформировали и характер своих действий. Они подготовили засаду, но под давлением прочесываю щей роты ушли за р. Логар и укрылись там. А после того как прочесывающая рота отошла от места засады на 500-600 м, духи скрытно вернулись на прежнее место и сделали всего лишь один залп из 3-4 РПГ-2(7) и стрелкового оружия.

Однако и этого было вполне достаточно – в сопровождаемой нами колонне сгорело 10 КАМАЗов (с прицепами с боепри пасами) и 4 бензовоза. Почти неделя потребовалась, чтобы с офицерами батальона выработать новый способ сопровождения колонн, выбить у командира дивизии разрешение на привлечение танкового взвода и еще одной роты. После 14.9.83 г. мы начали сопровождать автоколонны следующим обрезом.

Одна рота без взвода уходила на диспетчерский пункт за колонной, а потом вела ее по маршруту. А две другие роты со взводом сопровождающей роты, танковым и мин. взводом, сапер ным отделением входили в зеленую зону. Саперы проверяли дорогу, снимали мины и фугасы, а взводы я расставлял в зеленой зоне, выделяя на взвод 400-600 м по фронту на самом берегу p. Логар, чтобы просматривался противоположный берег. Между взводами промежуток составлял всего 500-600 м.

Проверив саперами дорожное по лотно и расставив взводы (своеобразными опорными пунктами), я давал команду сопровождающей роте (она останавливала колонну примерно в 1-2 км от входа в зеленую зону и ждала моего сигнала) на движение и она с сопровождаемой колонной на максималь ной скорости (50-60 км/час) проскакивала зеленую зону всего за 20-25 мин.

Методом проб и ошибок мы пришли к оптимальному варианту проводки автоколонн – лишили душманов возможности вплотную подходить к дороге для нападения на наши автомобили и колонны в среднем находились в опасной зоне не более 30 мин (и то на большой скорости). Два раза душманы пытались по старой схеме выйти к дороге. Однако наткнувшись на наши подразделения и понеся потери (первый раз – 7 чел., 1 РПГ-2, 4 АК, 2 английские винтовки «Ли-Энфилд»; второй раз – 3 чел., 3 АК) духи были вынуждены уйти за р. Логар. Через некоторое время они перестали лезть напролом и начали искать промежутки между взводами. Тогда мы начали перемещать взводы за душманами, сокращая тем самым промежутки между взводами при необходимости до 100 м.

Используя такой способ, батальон около года водил колонны без потерь. Чувствуя невозможность прорваться к дороге, душманы стали вести редкий ружейный огонь с противоположного берега р. Логар. Хоть он и не приносил нам какого-либо ощутимого урона, но все равно было неприятно (если так можно сказать об обстрелах). И тогда мы внесли следующее изменение. Впереди саперов (примерно до 200 м) один из взводов прочесывал местность с задачей – прикрыть саперов, обнаружить провода управления минами и самое главное– не допустить внезапного нападения духов.

Этот взвод наиболее подозрительные участки обстреливал из гранатометов, стрелкового оружия и, если требовалось, то вы зывал туда огонь БМП-2 и АГС- 17. А с воздуха пара Ми-24 по нашей наводке в 600-800 мот этого передового взвода обрабатывала зе леную зону, перенося огонь по мере продвижения подразделения вперед. А остальные взводы в это время блокировали зеленую зону.

При сопровождении колонны назад (в Кабул) при прохождении ее взвода, стоящего на блоке, взвод обрабатывал огнем зеленую зону впереди себя и отходил к дороге (где стояла его бронетехника), а затем следовал на большой скорости за колонной.

Майор Василий Александрович Дегтев в Афганистане был с 27 апреля 1983 г. по 15 июня 1985 г. в должности командира батальона.

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Во второй половине дня наблюдатели доложили, что на тропу вышли 30 вооруженных мятежников и выставили посты. Естественно, в этих условиях достичь внезапности уже не представлялось возможным. Поэтому командир батальона решил провести ее в другом месте, о чем доложил командиру части. Получив разрешение, группа в 18 часов начала выдвижение. Преодолев по горам 5 км, она к 23 часам 30 минутам вышла в новый район засады и через 10–15 минут была готова к бою. К этому времени караван уже стал втягиваться в ущелье. Пропустив дозор, по сигналу командира батальона группа открыла огонь. Его эффективности способствовало световое обеспечение местности. В течение нескольких минут караван был уничтожен. К 8 часам группа вышла в район посадки на бронетранспортеры, убыла без потерь в расположение части.

В наиболее трудных условиях оказывались командиры, проводившие засады в пустынной местности, особенно летом. Это было вызвано тем, что у них отсутствовали достоверные данные о маршрутах караванов противника, которые могли передвигаться на любом участке местности, и все их было невозможно перехватывать небольшими силами засады. В этих условиях требовались инициатива, находчивость и творчество командира, которому самостоятельно приходилось определять место засады и в зависимости от складывающейся обстановки руководить ее действиями.

Для выполнения боевой задачи обычно выделялась небольшая засадная группа, чаще всего в составе взвода, которая выдвигалась на местность за 5-10 суток и, «затерявшись» в пустыне, в избранном месте дожидалась колонны машин противника. Длительный срок засады обусловливался тем, что требовалось время для того, чтобы уйти от наблюдения пастухов, которые дымами предупреждали мятежников о прохождении советских подразделений. В этой связи особенно остро стояла проблема обеспечения личного состава водой и пищей. Поэтому в засаду брали обычно до 1,5 тонны воды, а для приготовления пищи – дрова. Успех при проведении засады во многом зависел от знания особенностей местности и искусного их использования для маскировки личного состава.

Зимой для выполнения засадных действий в пустыне от батальона выделялось обычно до трех разведывательных групп. Эти группы выходили в пустыню базовым лагерем, в котором днем отдыхали. С наступлением темноты они разъезжались на 30–50 км от лагеря в разные стороны и выполняли боевую задачу. В этом случае также большая сложность состояла в том, как обмануть пастухов, которые в это время выгоняли отары в пустыню и дымами обкладывали практически все засады.

Наиболее трудно, как свидетельствует боевой опыт, было осуществлять засады на территории, контролируемой противником. В этом случае для выполнения боевой задачи назначался, как правило, наиболее подготовленный взвод, который усиливался автоматическими гранатометами АГС-17 и саперами. Общее руководство этими силами осуществлял лично командир роты.

Одна из таких засад под руководством командира десантно-штурмовой роты капитана В.А. Столбинского была проведена в феврале 1987 г. вблизи пакистанской границы. Сложность ее организации заключалась в том, что при выдвижении к месту засады предстояло преодолеть три горных хребта, подступы к которым круглосуточно находились под наблюдением противника. Для вскрытия этой системы наблюдения был создан наблюдательный пункт «Труба». Понадобилось три недели, чтобы вскрыть местонахождения наблюдательных пунктов противника и наметить маршрут выдвижения к предстоящему месту засады.

Засада усиленной мотострелковой роты в провинции Кандагар

За несколько дней до проведения засады подразделение скрытно под видом смены войск было выведено на сторожевую заставу «Труба». Выдвижение к месту засады было решено осуществить в новогоднюю ночь по мусульманскому календарю, когда бдительность душманов могла быть ниже обычной.

В ночь, предшествовавшую проведению засады, подразделение начало выдвижение к намеченному месту. В 5 км от него было оставлено 16 человек с заместителем командира взвода старшим сержантом Р.А. Усмановым с задачей обеспечить отход групп захвата, прикрытия и наблюдателей. Остальные 10 человек во главе с командиром роты к 2 часам ночи вышли к месту засады. Так как вблизи дороги укрытий не было, для размещения группы захвата командир роты решил использовать трубу, которая пролегала под дорогой по сухому руслу широкого ручья. В ней разместились офицеры В. Столбинский, А. Холод, сержант А. Бабаев, рядовые И. Джумаев и А. Сивушкин. Пять человек под руководством командира отделения сержанта В.А. Сахнова с АГС-17 и пулеметом Калашникова заняли позицию на высоте в 800 м от дороги с задачей вести наблюдение и поддержать группу захвата огнем. Связь между группами осуществлялась по радио. В 9 часов сержант В. Сахнов доложил, что на поляне в 400 м от трубы собралось около 150 человек мятежников, которые занялись отработкой приемов ведения боя. Так прошло двое суток. Караван не появлялся. На третий день командир решил захватить одну из машин и уходить на заставу. В 12 часов к месту засады приблизились велосипедисты с оружием. Когда до них оставалось 20 м, группа выскочила на дорогу и захватила мятежников. Затем последовал доклад сержанта В. Сахнова о движении по дороге легковой машины и группы мотоциклистов. Когда машина приблизилась к трубе на 70 м, группа захвата выскочила на дорогу и открыла огонь. В результате засады было уничтожено пять мятежников, в том числе главарь крупного отряда и его советник, захвачено оружие и документы.

После выполнения задачи группа захвата начала уходить в горы. Душманы из ближайших кишлаков пытались на мотоциклах и тракторах отрезать путь отхода подразделения, но их остановил огонь артиллерии, вызванный командиром роты со сторожевой заставы. Благодаря этому взвод возвратился в пункт постоянной дислокации без потерь, имея богатые трофеи.

В Афганистане частыми были случаи организации засад на вероятных путях выхода противника из районов блокирования и прочесывания. Об одной из этих засад вспоминает майор В.И. Павленко. Она были проведена в ходе блокирования и прочесывания, осуществленного советскими войсками в районе кишлака Муса-Кала, расположенного в окрестностях Кандагара. Там, по сведениям разведки, базировался крупный отряд мятежников, обеспечивавший переброску грузов из Пакистана в Афганистан.

Командиром бригады, руководившим этой операцией, было принято решение двумя батальонами блокировать кишлак с севера и юго-востока, а десантно-штурмовым батальоном во взаимодействии с афганскими подразделениями прочесать его.

Для воспрещения отхода противника в северо-западном направлении было решено организовать засаду силами мотострелковой роты, доставленной туда на транспортных вертолетах. На подготовку к выполнению этой задачи рота получила всего два часа. За это время по карте было принято решение, создан боевой порядок подразделения, организовано взаимодействие боевых групп, произведена экипировка личного состава.

Засада парашютно-десантного взвода в провинции Гильменд в декабре 1984 г.

Вечером рота осуществила посадку на вертолеты и через 30 минут была доставлена в намеченный район, находившийся на удалении 5 км от места предстоящей засады. Выдвижение к месту засады происходило ночью с соблюдением мер маскировки. Каждый взвод был разделен на две группы, которые двигались в колонне по два на удалении зрительной связи, имея впереди и в тылу парных дозорных. Впереди роты действовало дозорное отделение.

С выходом в район засады были определены позиции взводов и отделений таким образом, чтобы часть сил находилась на входе и выходе из района, а главные силы в центре района засады. Во всех взводах и отделениях было организовано круговое наблюдение. На дороге саперы установили мины. К четырем часам утра рота была готова к выполнению боевой задачи.

Через час кишлак Муса-Кала был блокирован советскими войсками с севера и юга, после чего началось тщательное прочесывание местности. Мятежники приняли бой и под прикрытием огня постарались эвакуировать склады с оружием и боеприпасами в горы. Однако колонна машин с грузом на пути следования попала в засаду. В этом бою противник потерял 46 человек убитыми и пленными. Было уничтожено пять автомашин с военным грузом. Из состава засады был убит один и ранено пять человек.

Иногда необходимость проведения засад возникала непосредственно на территории, контролируемой советскими войсками. Чаще всего это было следствием реализации разведсведений о передвижении сил мятежников. Для их уничтожения непосредственно вдоль маршрутов организовывались огневые засады, которые по своему построению мало чем отличались от обороны.

Примером таких действий может служить засада, проведенная под командованием командира парашютно-десантной роты капитана А.А. Толкачева в провинции Гильменд в декабре 1984 г. Основанием для ее проведения послужили сведения о передвижении отряда мятежников численностью до 50 человек на автомобилях в сторону Кандагара. Для решения этой задачи из состава роты была выделена группа в количестве 25 человек, усиленная пятью пулеметами Калашникова.

Доставка группы в район предстоящих боевых действий была осуществлена с помощью вертолетов. После совершения двух ложных посадок группа была высажена в район, находившийся в 6 км от намеченного места засады.

Место засады было выбрано на склонах гор, непосредственно подходивших к дороге. С другой стороны дороги было установлено управляемое минное поле. Подразделение скрытно заняло огневые позиции на фронте около 250 м. Условия местности позволяли организовать наблюдение за дорогой на дальность 3–5 км.

Через несколько часов к месту засады приблизились пять грузовиков, наполненных людьми. Когда они вошли в зону подготовленного огня подразделения, поверх колонны были произведены предупредительные выстрелы с одной из высот. На выстрелы душманы ответили мощным огнем, тем самым полностью раскрыв свою принадлежность к силам оппозиции. После этого был подан сигнал к открытию огня основными силами засады. В течение десяти минут колонна была уничтожена. Душманы потеряли убитыми и пленными 44 человека. В советском подразделении потерь не было.

Таким образом, боевые действия в Афганистане показали, что засады являлись достаточно эффективным способом борьбы с мятежниками на маршрутах их выдвижений. При этом подразделения, проводившие засады, как правило, меньшими силами, добивались значительных результатов. Засады способствовали осуществлению контроля советским командованием над значительными участками местности за счет перехвата вероятных путей передвижения караванов с оружием и боеприпасами. Большое значение в достижении успеха играли военная хитрость, тщательная практическая подготовка всех категории военнослужащих, а также четкая организация и поддержание взаимодействия.

В то же время полученный боевой опыт свидетельствует, что в ряде случаев засады не достигали поставленных целей. Это происходило тогда, когда они часто выставлялись в одних и тех же местах или если допускался шаблон при их организации и проведении. Еще чаще происходили срывы, когда не удавалось обеспечить скрытность и внезапность действий подразделений. В этих случаях выделенные для устройства засады силы нередко сами попадали в засады противника и несли большие потери.

Сопровождая колонны

Высокоманевренный характер боевых действий ограниченного контингента советских войск на обширных пространствах Афганистана, а также постоянная необходимость его всестороннего снабжения военным и народно-хозяйственным имуществом из СССР обусловили массовое передвижение автоколонн, которые являлись удобными объектами для нападений противника. Высокая уязвимость автоколонн определялась слабо развитой сетью дорог, значительная часть которых была проложена через горные массивы. Узкие горные автомобильные дороги с большим количеством серпантинов, с малым радиусом поворота зачастую исключали возможность встречного движения. Иногда они вообще не обеспечивали пропуск автоколонн без принятия специальных мер.

Основной дорожной сетью являлась кольцевая автомагистраль Кабул – Пули-Хумри – Шибарган – Герат – Кандагар – Кабул и отходившие от нее семь дорог с узкими проходами к высокогорным перевалам и границам соседних государств. Наиболее сложный участок дороги Термез – Кабул пролегал через горный массив Гиндукуш, через его высокогорные перевалы, в том числе перевал Саланг, расположенный на высоте около 4 км. Этот перевал оборудован системой галерей и самым высокогорным в мире тоннелем протяженностью свыше 2,5 км, при общей длине закрытой галереи более 6 км.

Серьезно затрудняли движение автомобильных колонн на дорогах крутые повороты, подъемы и спуски. Например, длина подъема и спуска на перевал Саланг составляла 80-100 км. Большинство участков дороги было подвержено воздействию обвалов, оползней, падающих камней, а в зимнее время – снежных лавин и завалов. Зимой большинство перевалочных участков дорог из-за крутых подъемов, спусков, а порой и обледенения были труднопроходимы, особенно для колесной техники. Значительным препятствием для машин являлись горные речки, которые оказывались практически недоступными для преодоления их вброд во время паводка.

Если большинство автомобильных дорог с твердым покрытием на равнине имели пропускную способность от 4 до 10 тыс. автомобилей в сутки, то на высокогорных участках она снижалась до 500-1000 машин. Кроме того, с увеличением высоты над уровнем моря на личный состав и технику оказывали влияние разреженность воздуха, резкие перепады температур, ледяной ветер и густые туманы. Все это сказывалось на средней скорости движения автомобильных колонн. Зачастую она составляла 15–30 км в час, а иногда снижалась до 5-10 км в час.

Тактика действий войск оппозиции на дорогах основывалась на действиях небольших по численности отрядов и групп, осуществлявших внезапные нападения на колонны машин, чаще всего в «зеленой зоне». На маршрутах движения мятежники устанавливали мины, устраивали разрушения отдельных участков дорог путем отрывки поперечных канав, рвов или искусственного сужения проезжей части, рассыпали острые предметы, а иногда переворачивали на дорогах большегрузные автомобили.

Устройству минно-взрывных заграждений на дорогах противник уделял особое значение. Приемы и способы минирования применялись самые разнообразные. Чаще всего минировались участки дорог, дорожные сооружения, а также места, пригодные для размещения и отдыха личного состава. Одиночные противотанковые (противотранспортные) мины и фугасы устанавливались в таких местах, где подрыв техники вызывал длительную остановку движения и создавал условия для поражения личного состава и техники из засад. Засады осуществлялись группами от 10–15 до 100–150 человек. При выборе места засады умело использовался рельеф местности (ущелья, узости, перевалы, карнизы над дорогой и галереи). Позиции оборудовались, как правило, заблаговременно и скрытно на склонах гор или гребнях высот, на входе или выходе из ущелий, на перевальном участке дороги, а также в местах вероятного отдыха советских водителей.

Нападение противника на колонну в «зеленой зоне»

Личный состав засады размещался вдоль дороги в 150–300 м от нее, обычно на расстоянии 25–40 м друг от друга. При этом излюбленным приемом у противника было нанесение одновременного удара по голове и хвосту колонны с поражением в первую очередь автотопливозаправщиков. В это время снайперы сосредоточивали прицельный огонь на старших машин с целью дезорганизовать управление боем. Вот что говорилось в одной из инструкций, заброшенной в Афганистан из-за границы: «Вопрос: «Когда и где лучше нападать на колонну?» Ответ: «Самые удобные места – у входа и выхода из тоннелей, у мостов, у крутых поворотов, подъемов и спусков, сужений дорог».

С такой тактикой пришлось встретиться войскам, выполнявшим задачи по проводке и сопровождению колонн. Первоначально опыта действий при выполнении данных задач не было. Приобретать его пришлось уже в боевых условиях, неся порой неоправданные потери.

Например, в конце 1881 г. в провинции Газни активизировались боевые действия мятежников. Ожесточенная борьба развернулась на дорогах Резни – Кабул и Газни – Кандагар. Особое внимание противник стал уделять автоколоннам, перевозившим военные и народно-хозяйственные грузы.

В начале сентября мотострелковая рота, в которой в должности командира взвода проходил службу старший лейтенант В.И. Ровба, получила задачу на сопровождение колонны из 80 машин по маршруту Газни – Кабул – Газни общей протяженностью 160 км. Для сопровождения колонны из состава роты было выделено два мотострелковых взвода. Общее руководство этими силами осуществлял командир роты. Для связи с вертолетами имелась радиостанция из роты связи полка.

Подготовка личного состава к сопровождению колонны заключалась в получении боеприпасов, подготовке вооружения бронетранспортеров и стрелкового оружия. Водители самостоятельно проверяли техническое состояние автомобилей.

Охранение колонны было организовано следующим образом. В голове колонны находился один бронетранспортер, в замыкании – два. Остальные семь распределялись по колонне равномерно через каждые 15–16 автомобилей. В случае нападения мятежников мотострелковым отделениям, следовавшим в колонне, предписывалось съезжать с дороги в сторону противника и огнем из всех видов оружия обеспечить выход автомобилей из-под обстрела. В дальнейшем они должны были догнать колонну и занять свои места. Главное условие, которое поставил командир роты, заключалось в том, чтобы не дать противнику остановить колонну, возобновить движение которой было очень сложно.

Марш в Кабул был совершен без происшествий. Однако в связи с тем, что заправка бензовозов затянулась, обратный марш вместо 6 часов начался в 10 часов 30 минут. Четыре часа колонна находилась на выходе из Кабула в ожидании заправлявшихся машин. Все это время мимо нее проезжали одиночные афганские машины, водители и пассажиры которых не могли не обратить внимание на состав и численность колонны.

По прибытии топливозаправщиков колонна начала движение. Через 1,5 часа она, спустившись с малого Кабульского перевала, вошла в «зеленую зону». На маршруте в трех километрах впереди находился пост афганской армии, охранявший мост через реку. Это сыграло определенную психологическую роль и притупило бдительность. Как только колонна втянулась в «зеленую зону», по машине управления и сцепке машин были произведены выстрелы из гранатометов. Буксирующий топливозаправщик был подбит. Одновременно мятежники нанесли удар и по хвосту колонны и вывели из строя замыкающий бронетранспортер.

Огневые средства подразделения сопровождения, выполняя приказ командира, открыли ответный огонь. Автомобильная колонна, используя замешательство противника, стала выходить из-под обстрела. Через 30 минут к месту боя прибыли боевые вертолеты, вызванные по радио командиром роты. Нанеся удар с воздуха, они оказали активную поддержку мотострелкам. В этом бою погиб один и были ранены восемь советских военнослужащих.

Еще большие потери, отмечает майор А.А. Дегтев, в ходе маршей несли советские войска в «зеленой зоне» на маршруте Кабул – Гардез. Только за один рейс в конце 1983 г. колонна потеряла 16 автомобилей и около 10 человек убитыми и ранеными.

Особо коварно противник действовал при прохождении колонн с грузом через населенные пункты. В них, как правило, располагались небольшие группы мятежников в составе 25–30 человек. Действуя скрытно, они нападали на одиночные машины и колонны.

Подполковник А.А. Агзамов, проходивший службу в Афганистане в должности командира взвода разведывательной роты, вспоминает, что в начале 1981 г. их подразделению, дислоцировавшемуся в Меймене, была поставлена задача на сопровождение колонны из 120 машин с грузом для населения по маршруту Андхой – Меймене. Протяженность маршрута составляла 110 км. Для выполнения задачи рота была усилена инженерно-саперным отделением, отделением огнеметов, установкой ЗСУ-2-4 и тягачами.

На подготовку к маршу отводилось два дня. Особое внимание было уделено подготовке техники к совершению марша, а вооружения – к боевому применению. Старшим колонны был назначен заместитель командира отряда специального назначения Н. Бексултанов. После приема колонны с грузом он уточнил построение походного порядка, распределил по колонне силы и средства, согласовал вопросы взаимодействия, предусмотрел места ночного отдыха на маршруте.

В назначенный день в пять часов утра колонна начала движение, выделив вперед головной дозор в составе взвода. К девяти часам головной дозор вышел к Даулатабад. От него поступило сообщение, что в населенном пункте безлюдно. Это сообщение насторожило старшего колонны, и он отдал команду усилить наблюдение. Когда головные машины стали выходить из кишлака, выстрелами из гранатометов были подбиты боевая машина пехоты, в которой находился старший колонны, и топливозаправщик с бензином. Возник пожар, и машины, двигавшиеся следом, остановились на узкой улочке.

Одновременно начался обстрел колонны из стрелкового оружия. Были подбиты еще две машины. Колонна оказалась рассеченной на три части. Огневые средства сопровождения открыли ответный огонь. Однако, ввиду того что управление подразделениями было нарушено, эффективность их действий была невысокой.

В этих условиях большую помощь колонне оказали боевые вертолеты, которые, получив информацию от авианаводчика, начали обстрел противника в населенном пункте. Взвод, следовавший в замыкании, под прикрытием боевых вертолетов и огня боевых машин пехоты вышел во фланг группы душманов и приступил к прочесыванию западной части Даулатабада. В результате последующих решительных действий десантников противник вынужден был отступить. Однако за три часа боя погибло четыре водителя, шесть человек были ранены, подбиты две боевые машины пехоты и сожжены пять автомобилей.

К причинам первых неудач следует отнести морально-психологическую неподготовленность личного состава и отсутствие у командиров навыков организации боя в столь сложных условиях. Были случаи, когда молодые офицеры в критической обстановке терялись, неумело управляли огнем подразделений прикрытия, плохо поддерживали связь с боевыми вертолетами и артиллерийскими средствами. Сказалось также и отсутствие знания тактики действий противника. Все это приводило к неоправданным потерям личного состава и техники, без которых не обходился ни один марш.

После первых неудач вопросам проводки и сопровождения колонн командиры всех степеней стали уделять более серьезное внимание. Афганистан – страна горная. Здесь, как подчеркивал генерал-полковник Б.В. Громов, почти все необходимое для жизнеобеспечения и боевых действий войск доставлялось автомобильным транспортом. Поэтому за девять лет, в течение которых осуществлялась проводка колонн, выработалась определенная система, позволявшая свести к минимуму потери в технике, людях и доставляемых грузах.

В зависимости от активности воздействия противника на маршруте движения и рельефе местности проводка автомобильных колонн в последующие годы стала осуществляться несколько по-иному. Была налажена охрана маршрутов постоянно действовавшими сторожевыми заставами. Кроме того, по-прежнему практиковалось сопровождение колонн боевыми подразделениями.

Охрана участка дороги Кабул – Джелалабад силами мотострелкового батальона, методом постоянно действующих застав

По основным дорогам, вдоль которых размещались постоянные сторожевые заставы, движение автомобильных колонн осуществлялось без войскового прикрытия. Сторожевые заставы располагались в местах наиболее сложных участков местности, а именно – в ущельях, на перевалах, серпантинах, в «зеленой зоне», при входе и на выходе из тоннелей и других местах, создававших благоприятные условия для совершения диверсий и нападения мятежников на колонны. На каждой сторожевой заставе имелись дежурные силы и средства, которые находились в пятиминутной готовности к убытию к месту нападения на колонну, а также артиллерийские и минометные батареи в готовности к открытию огня. Кроме того, учитывая опыт прошлых лет, на ответственных участках маршрута силами и средствами дорожно-комендантских частей и подразделений организовывалась дорожно-комендантская служба. От нее на маршрутах движения несли службу подвижные патрульно-комендантские посты на бронемашинах. Дорожно-комендантская служба обеспечивала регулирование и управление движением на автомобильных дорогах, диспетчерский контроль и безопасность при пропуске колонн через тоннели, перевалы и другие опасные участки дорог, ведение непрерывной разведки вдоль дороги, оказание технической помощи и заправку машин горючим, медицинское обслуживание личного состава проходивших колонн и эвакуацию раненых и больных, неисправной и поврежденной техники, а также поддержание высокой воинской дисциплины.

Для несения службы на маршрутах создавались диспетчерские пункты в составе пяти-шести человек (начальник, диспетчер и стрелки-регулировщики). Располагались они обычно в гарнизонах войск и районах сторожевых застав. Каждому диспетчерскому пункту определялась зона ответственности. В этой зоне осуществлялся постоянный контроль за прохождением колонн, безопасностью их движения и обеспечивалась четкая передача колонн из одной зоны ответственности в другую.

Для организации контроля за движением колонн по маршруту создавался центральный диспетчерский пункт. В его состав входили офицеры штаба тыла армии, дорожно-комендантской и автомобильной службы, оперативного отдела и три смены дежурных диспетчеров. Управление колоннами осуществлялось путем передачи сигналов, команд и распоряжений по радиосети диспетчерской службы на соседние диспетчерские посты и заставы. Передачу информации осуществлял непосредственно начальник колонны. Информация о движении колонны на диспетчерский пункт, сторожевую заставу, контрольный пункт дорожно-комендантского батальона, на центр боевого управления соединения и части передавалась сразу же после выхода колонны. Информация о происшествиях и оповещение об обстрелах и нападениях противника осуществлялось немедленно по всем каналам связи.

Чтобы облегчить управление передвижением автомобильных колонн, группой рационализаторов под руководством полковника Е. Михалко было разработано, сконструировано и внедрено специальное устройство, представлявшее собой электронно-автоматический электрифицированный макет местности. Этот комплект оборудования позволял на избранном участке дороги круглосуточно и в короткие сроки принимать и анализировать информацию, вырабатывать необходимые решения и доводить их до исполнителей. Благодаря этому появилась реальная возможность в любое время суток владеть нужной дорожной обстановкой, корректировать порядок движения, устранять заторы и другие помехи, а также своевременно организовывать обслуживание техники и отдых личного состава.

Колонны формировались, как правило, автомобилями с одинаковыми тактико-техническими характеристиками по скорости движения, проходимости и грузоподъемности. Это давало возможность качественно и наиболее полно организовывать техническое обслуживание и облегчить управление колонной на марше. Немаловажное значение имело сохранение целостности автомобильных подразделений. Наиболее рациональной автомобильной колонной являлась колонна в составе роты. Она обладала самостоятельностью в организационном, материальном и техническом обеспечении.

Состав автомобильной колонны и порядок ее построения зависели от обстановки, в которой совершались перевозки, от степени воздействия противника, состояния дорог и местности, а также от уровня технического обслуживания на дорогах и организации погрузочно-разгрузочных работ в районах погрузки и выгрузки. В состав автоколонны обычно включалось от 50 до 80 автомашин. Сюда входили машины управления, автомобили под перевозку грузов и замыкание. Для повышения возможностей автомобильных колонн по отражению нападения противника им придавались бронетранспортеры или боевые машины пехоты в составе трех-пяти единиц или трех-пяти зенитно-пулеметных установок. Они, как правило, распределялись по колонне из расчета одна боевая единица на 15–20 машин. Для материально-технического обеспечения колонны в замыкание включались ПАК-200, автомобиль технического замыкания с запасными колесами и запчастями, инструментами, принадлежностями и смазочными материалами, а также колесный автотягач, автоцистерны для воды и горючего и один-два резервных автомобиля. Управление колонной и поддержание связи со старшим начальником и приданными средствами обеспечивалось за счет выделения необходимых средств связи. На особо опасных маршрутах для сопровождения колонн выделялись боевые вертолеты.

На каждую автомобильную колонну назначался начальник. В колонне в составе подразделения начальником являлся командир подразделения. На начальника колонны возлагалась вся полнота ответственности за поддержание порядка в ходе марша, в пунктах погрузки, сохранность перевозимых грузов и непосредственную организацию боя при отражении нападения мятежников.

Особое внимание при движении обращалось на организацию оповещения личного состава о нападении противника и действий по сигналу оповещения. В случае нападения мятежников по установленному сигналу приданные огневые средства сопровождения вступали в бой, а колонна на увеличенных скоростях и дистанциях под прикрытием их огня проходила опасный участок.

При невозможности продолжать движение начальник колонны в соответствии с ранее произведенным боевым расчетом личного состава и в тесном взаимодействии с приданными огневыми средствами организовывал отражение нападения противника, давал целеуказания подразделениям прикрытия и немедленно сообщал в центр боевого управления полка, в зоне ответственности которого он находился, о нападении на колонну и ее огневой поддержке. Сбор колонны после преодоления опасного участка производился в специально назначенном районе.

Несколько по-иному осуществлялась проводка колонн по тем дорогам, где не было постоянных сторожевых застав. В этих случаях сопровождение колонн рассматривалось как проведение специфических боевых действий. К ним заранее и тщательно готовились.

Для охраны маршрутов при проводке транспортных колонн с материальными средствами через территорию, контролируемую отрядами противника, выделялись боевые подразделения советских и афганских войск, артиллерии и авиации. Боевые подразделения блокировали участки дорог и пропускали по ним автотранспорт.

В «Бортжурнале № 57-22-10» (http://artofwar.ru/f/frolow_i_a/) есть история «Усталый борттехник». Там описан день 12 февраля 1987 года, когда вертолеты 302-й овэ приняли участие в действиях по деблокированию попавшей в засаду колонны 0016, которая возвращалась в Шинданд из Кандагара.

Как-то, бродя по Интернету, я встретил несколько воспоминаний участников того боя, собранных опять же его участником Эдуардом Малявиным, потом сам получил несколько писем-воспоминаний. Только теперь, спустя четверть века, я увидел тот бой глазами «земных» его участников. То, что было далеким, скрытым в дыму от горящих машин и разрывов, – вдруг приблизилось и прояснилось. Но есть аберрация памяти, когда участники уверенно или не очень вспоминают наряду с тем, что было, то, чего на самом деле не было. Чужая искривленная временем память, переплетаясь с твоей такой же, создает странную картину, на которой даже ты сам существуешь в нескольких вариантах...

С вашего позволения я дам сначала взгляд с высоты, – то есть свой. Не по блату, а исключительно ради того, чтобы начать, как полагается, издалека.

Игорь Фролов, борттехник вертолета Ми-8МТ, 302-я овэ, Шинданд:

12 февраля 1987 года, авиабаза Шинданда. Наша пара Ми-8 №№ 10 и 92 прилетела из Турагундей, привезла почту. Заправились, собрались на обед. Прибежал инженер эскадрильи, сказал, что в районе Диларама идет бой, наша колонна в засаду попала, комэска пошел на помощь, был сбит, пересел на ведомый борт, теперь крутится на «потолке», работает ретранслятором, так что – срочно на вылет. Зарядили по шесть блоков нурсов, у меня на борту всегда стояли шесть цинков с пулеметными лентами по 250 патронов, – взлетели, на предельно малой пошли на юг, в сторону Фарахруда. Там, на точке базирования 411 ооСпН, стояло звено вертолетов, мы удивлялись, почему они не подняты на помощь, – оттуда до места боя три минуты лёту.

Место боя увидели издалека по дымам от горящих машин. Здесь разветвился Фарахруд, и колонна была зажата на дороге между двумя мостиками, – слева русло речки, справа – цепь горушек.
Целеуказание было на правую сторону, мы должны были нанести удар по позициям «духов» в этих холмах. По приказу командира я открыл огонь из пулемета по правой стороне. Поскольку высота была около 300 метров, я боялся попасть по колонне, старался увести очередь правее. По сообщениям колонны, поступавшим через нашего комэску, «духи» вели сильный огонь по нашей паре, поэтому мы не могли подойти ближе. Нанесли ракетный удар двумя бортами залпами по правой стороне, ушли на второй круг.

Комэска сообщил, что по нам «духами» произведен пуск ракеты. Пара выполнила противоракетный маневр, уходя на солнце и отстреливая тепловые ловушки.

При выходе из виража на моем борту заклинило управление хвостовым (рулевым) винтом, мы потеряли путевое управление, думали поначалу, что в нас попали. Оказалось, что с моего пулемета сполз мешок-приемник отстрелянных гильз и часть их летела в кабину, и одна гильза попала под педали командира, заклинив их. Я вынул гильзу, управление восстановилось. Потом мой борт присел на левой стороне за гребнем, туда подъехал БТР с ранеными, мы загрузили их и ушли на «точку» Фарахруда. Навстречу пролетели Су-17, чтобы нанести удар по «духам». В Фарахруде мы взяли на борт привезенных туда раненых. Пока грузили, я услышал, что якобы после начала обстрела командир колонны убежал на машине. Другие говорили, что он пошел за помощью, поскольку не было дальней связи.

Прилетели в Шинданд, раненых в госпитале оставили. Заправили борта, тут новые экипажи подошли – снова туда, за ранеными. Вместо меня полетел мой сменщик Илюс Мухаметов. Уже вечер был, улетели, предварительно набрав высоту. Вернулись под утро.

Уже потом слушал рассказ наших вертолетчиков пары комэски. Говорили, что комэска после удара нурсами снизился и прошел над позициями «духов», чтобы зачистить пулеметом, и получил из окопа очередь из АК в днище, был разбит соединительный топливный кран, топливо начало быстро уходить. Решили сесть и перейти на ведомый борт. Сели. Борттехник говорил, хорошо, что движки не вырубил, – «духи» не давали ведомому приблизиться и уже окружали вертолет, штурман в блистер из автомата отстреливался. Когда увидел гранатомет, тогда поднялись и ушли на «точку» фарахрудскую – топлива в расходном баке хватило как раз.

Я участвовал в осмотре поврежденного вертолета, когда его привезли. Оказалось, что бронебойная пуля попала в тягу, соединяющую педали и шарниры лопастей хвостового винта. Пуля пробила трубку, уже лишившись энергии, и легла в трубке. Если бы она перебила тягу, вертолет, скорее всего, лишившись управления, не смог бы сесть, просто бы упал и разбился...

Андрей Халипов, врач колонны 0016:

Я находился в рейсе в составе колонны 0016 – 2 автомобильной роты нашей части (полевая почта 51963), попавшей под обстрел 12.02.1987 г. Перед частью была поставлена задача: доставить за два дня топливо в Кандагар на аэродром с нашей базы в Шинданде, слиться и за два дня вернуться обратно. Сжатые сроки были обусловлены необходимостью скорой доставки топлива до начала примирения, поэтому старшим колонны был командир части подполковник Кретинин В. Е., он только вернулся из отпуска. 12.02.1987 г. наша колонна вышла из Кандагара в обратном направлении после слива топлива, и мы должны были дойти до Диларама – ночлег. Я был в колонне врачом, шел, как обычно, в составе техзамыкания. Во время остановки в Гиришках вдоль колонны несколько раз туда и обратно проследовал мотоциклист-афганец, останавливался почти около каждой машины. Общался дружелюбно с офицерами, солдатами, выясняя, «полные» мы или «пустые», куда идем, а затем уехал вперед, так в отношении нас они провели разведку, «пересчитали», изучили построение колонны.

Около 12 часов дня мы попали под ожесточенный обстрел из гранатометов и стрелкового оружия между заставами Каравангах и Галамех. Первым сразу же выбили БРДМбатальона сопровождения – подрыв на фугасе и попадание из гранатомета. Погиб механик-водитель С. Каргин, останки из сгоревшего БРДМ доставали на следующий день 13.02.87 г. Так же – в первую очередь они постарались выбить 2 наших КамАЗа из колонны с зенитками ЗУ-23-2 в кузовах. Все пытались, увеличив скорость, выйти из-под обстрела. После покидания подбитых горящих машин все мы смещались от обочин в сторону, отстреливались. «Духи» выходили к дороге в полный рост. Со слов особиста части, по материалам расследования, обстрел был показательным на нашем направлении – перед примирением, проводилась видеосъемка.

На месте боя у «духов» было обнаружено 7 позиций для гранатомета и 4 для расчетов ДШК. В банде были инструкторы – наемники из Китая и США. Всего их было 60–80, поэтому зона обстрела была большой. Выручать нас бросились разведчики из Шинданда, которые находились в горах на высоте и увидели бой. Они под огнем на БМП прорывались к подбитым машинам, подбирали живых водителей, зенитчиков и вывозили их на заставу, где раненым оказывалась помощь. Оттуда же к вечеру мы раненых отправили «вертушкой» в госпиталь. Также на танке из Каравангаха к месту обстрела вернулся наш командир. Погиб от осколочного ранения в голову.

Итог боя: у нас в колонне погибли 4 человека – подполковник Кретинин В. Е., прапорщик Омельченко В. А., рядовой Улозас П. В., рядовой Муравин А. П., 7 – ранено. Многие водители были посечены мелкими осколками, вторичными элементами, образовавшимися от попадания пуль в кабины. Эти ранения практически не учитывались.

Общий итог боя по технике: у нас сгорели полностью 12 машин, сильно повреждены – 11, подбиты 1 БРДМ, 4 БМП, 2 танка. Когда я находился рядом с нашей подбитой из гранатомета машиной, видел пуск «духами» из-за сопки ПЗРК типа «Стингер» в сторону звена Ми-24, вертолетчик среагировал, вертолет после маневра и отстрела тепловых задело по касательной, и тот с повреждением ушел на базу. О потерях по личному составу среди разведчиков у меня сведений нет. Нас подобрала БМП у горящей машины, выдвинулись к заставе, но затем нас подбили из гранатомета. При покидании БМП стрелок-радист (фамилию не знаю) получил смертельное ранение в грудь, был в легком бронике, потом умер от кровотечения, так как не было возможности вовремя его эвакуировать и оказать помощь в нужном объеме. В ночь с 12-го на 13-е с разведчиками вышел на БМП собирать наших погибших, к утру мы были в Дилараме, а затем вернулись на базу после сбора в составе своей колонны. Банда с места боя ушла до прихода основных наших сил из Шинданда.

Вячеслав Власян, старший сторожевой заставы № 21 «Каравангах»:

Я был старшим сторожевой заставы и руководил боем по деблокированию колонны.

Из Фараха шла колонна под командованием начальника штаба танкового батальона майора Пожидаева Михаила. В районе Ландай-Карез попала в засаду, были убитые и раненые. Засаду на колонну 0016 организовал бывший начальник разведки 201 мсд Заяц, который в банде Махмат-шаха был советником. Каргин сгорел в БРДМ-2 в результате подрыва. Разведка 371 мсп пришла поздно, на месте боя было 3 БМП с заставы и 14 солдат. Бой шел 5,5 часа, «духов» было около 150 человек. Там же попал в окружение, и его снимали на камеру, командир артдивизиона 371 мсп майор Громыко, которого нам удалось спасти (позже, в 1994 году, он погиб при взрыве на Котляковском кладбище). Погибли командир колонны подполковник Кретинин и ряд солдат и офицеров. Наводчик БМП рядовой Сидорюк в горящей машине прикрывал вывод раненых до самого взрыва машины. Вертолеты с ротой из Шинданда пришли только через 6 часов. Всех раненых и убитых доставили в госпиталь в Шинданде.

Зайца не нашли. Он в Пакистане. Погибших было 6, раненых около 20. Колонну пожгли примерно наполовину, а шло 24 машины, не считая БРДМ. Танк уничтожен 1 с Фарахруда, БМП – 2 с Фарахруда и БМП, «вертушку» Ми-8 задели, он ушел в Шинданд.

Помимо того, в районе Кандагара через 10 дней был уничтожен связник и захвачена видеокассета этого боя. У меня есть второй экземпляр рапорта, который я писал на имя командира 371 мсп Дьякова уже в госпитале. Вернее, рапорт под мою диктовку писала медсестра, у меня были повреждены руки. По поводу участия Зайца, эту инфу мне сказал в госпитале представитель особого отдела, который меня допрашивал.

Юрий Быстров, гвардии сержант, разведрота 371-го полка:

12 февраля 1987 года мы были на точке Каравангах, половина роты ушла в горы в засаду. Что самое интересное, наши сидели на горе справа от бетонки, а «духи» слева, – как они ночью не столкнулись, просто чудо, иначе половины разведроты не было бы в живых, а может быть, «духов», – все-таки мы тоже не фантики были.

Я остался во второй половине роты, потому что только из госпиталя, и меня поэтому в горы не взяли, и вообще, когда полроты остается на броне, значит, что-то будет серьезное, наверняка были какие-то данные от спецразведки, иначе бы нас туда не посылали, – насколько помню, мы целый месяц там шерстили. Ночью рота ушла, кто остался, переночевали, утром позавтракали, я с Мирзарахимовым мыл посуду, как раз колонна 0016 прошла, самое интересное, «наливники», по-моему, были пустые. Зачем «духам» жечь пустую колонну?

Когда мы подошли, там вовсю уже полыхало, нас, конечно, тоже сразу обстреляли. Вот в этот момент, когда мы с брони прыгали, Мирзарахимову пуля и попала между броника в печень, сразу наповал, крови почти не было. Спрыгнули, кто откуда стреляет – непонятно. С нами был начальник разведки, это еще один признак, что что-то должно быть, – он был на месте наводчика, электропривод заклинило, в триплекса ничего не видно. Я сидел на башне и, ориентируясь по вспышкам и пыли, говорил, откуда стреляют, и он туда палил, но долго я так сидеть не мог, тоже спрыгнул. Патронов у нас хватило ненадолго, лежим с керей, точно не помню, как его зовут, помню, что он ходил все время с гранатой в кармане, нервный парень, лежим мы с ним, слышим – кто-то кричит. Поднимаемся – там машина сопровождения подбита, из нее тело торчит. Ну, я туда во весь рост, там двое – один тяжело ранен, по речи, я так понял, прибалт, но могу ошибаться, я его под руки и в канаву, там его керя забрал, а я за вторым, вот он точно узбек, он легко был ранен, но паники было куча, я на него еще орал, чтоб вставал. Потом подбежал керя, и мы его вдвоем в канаву к первому – там уже наши их в «десанты» погрузили. Вот тогда-то, не помню, кто из них, говорит, что там остался механик-водитель. Мы туда, а там все уже внутри взрывается, наверное, боекомплект. Если пораньше сказали бы, может, и успели, а так парень сгорел.

По-моему, узбек, которого мы вытащили, был не с колонны, его на какой-то «точке» взяли, он в госпиталь вроде ехал, потом на «точке», куда их привезли, все молился за разведроту. Потом мы еще несколько раз возвращались – последний раз ночью, забирали трупы или кто живой еще был. Парень один по бетонке полз по-пластунски, так и умер, – нам его в «десант» не засунуть было, пришлось руки ломать.

Олег Хомяков, разведрота 371-го полка:

12 февраля 1987 года. Был в полку. На ЦБУ с утра суматоха. Пара вертолетов улетела на юг. «Вертушкой» начали подвозить раненых. Нашего Мирзарахимова не видел. Только потом офицер штаба сказал собрать вещмешок парню. А что у него было? Только три месяца в роте, все шмотки на «точке». Вещмешок одолжил насовсем, кое-что собрал, и то все новое. У почтарей забрал свежее письмо, непрочитанное (на «точку» везли с любой оказией). Так получилось.

Хронология событий со слов Славика Дмитриева, 2-й взвод, наш призыв. Вроде обычная реализация разведданных – активное движение между Каравангахом и Галамехом, как раз где дорога выходит на более-менее открытую местность с перевала. Эшелонированные окопы со стороны иранской границы. Укрепленные огневые точки на ближайших высотах. Два взвода вышли с Галамеха. Ближе всех оказался второй. Наверное, к счастью, что в последний момент Глущенко решил занять вместо ранее назначенной другую высоту. Впоследствии первая оказалась в самом центре.

Гораздо позже в училище на кафедре тактики старший офицер, преподаватель, рассказал – в то время он был в Кабуле, и у грушников появилась кассета с записью того боя, и «ребятки» были «духами» не все. Ниггер попал в кадр...

Александр Жарковский, пехота 371-го полка:

Я в то время был связистом на Дилараме (371 мсп, рота связи). Утром выпустил колонны с ночевки (большая часть колонн по пути из Шинданда в Кандагар и обратно ночевали у нас). 0016-я («наливники», вроде «Уралы», шли из Кандагара) ушла первой, за ней пошли следующие. Примерно через час-полтора (а может, и меньше) получил от них SOS, нападение. Тех, кто еще не успел от нас выехать, тормознул (часть машин потом вернулась с трассы, часть тормознули на соседних «точках»). Доложил старшему по «точке» (командир взвода пехоты 371 мсп), затем старшему разведроты (тоже 371 мсп). Почти вся разведрота в это время была в районе Галамеха, у них были данные о предполагаемом нападении, и они выдвинулись в примерный район (это со слов разведчиков). По связи тогда долго (минут 20–30) не могли «докричаться» до Фарахруда (там стоял 411 ооСпН и вертолетчики). Не время было для связи (на связь с докладом «точки» тогда выходили через 2 часа, после этого случая – через 1 час). На связи кроме меня (я выпускал колонны, поэтому и «торчал» в эфире) были ЦБУ моего полка и дивизии, а из «точек» Каравангах, Фарах, Чара – еще кто-то. В эфире кроме приказов и распоряжений по делу мат-перемат и разборки, как обычно в таких случаях. Потом в район нападения подошли разведчики и все остальные (спецназ Фарахруда, полковая колонна, всех не помню). По словам разведчиков, «духовский» огонь был настолько плотным, что «вертушки» не могли подойти для прицельной стрельбы. Из потерь: полколонны машин сгорели, БРДМ сопровождения, два танка, которые из полка (под вопросом) подошли (по словам разведчиков, у одного танка была снесена башня, второй покинул экипаж), сбитая «вертушка», еще какая-то техника. Потерь личного состава не знаю. Разведчики среди «духов» видели видеооператора и негров. У разведчиков в том бою погиб парнишка молодой. На точку они вернулись на следующий день или даже через день. Проводили зачистку, лазили по кяризам.

Юрий Маслош, Фарахрудский спецназ (411-й ооСпН):

Я был дежурным по роте уже несколько дней подряд. Основные силы нашего батальона, включая «вертушки», ушли в город Фарах обеспечивать охрану генерала Ахромеева. Осталось только внутреннее охранение, ни одной исправной или на ходу боевой машины – ни БМП, ни БТР, ни «Шилки». Знали или нет об этом «духи», не знаю. Дежурным по батальону в тот день был лейтенант Мисевра, он забегает в роту и кричит: «‘‘Духи’’ напали на нашу колонну, наши просят по рации помощи. У нас в парке одна ‘‘Шилка’’ стояла без аккумуляторов, дуй в парк, будем ставить аккумуляторы и поедем на помощь!»

В общем, мы на дорогу выгнали две машины: «Шилку» и БМП или БТР – не помню. Постоянно глохли, поняли, что далеко не уедем, все пришлось отменить, и помощи от нас никакой не получили. Но знаю, что с ближайшей «точки» выдвинулся танк на помощь. Когда с танка увидели хвост колонны, на которую напали, по танку ударили так, что башню оторвало...

Николай Иванов, начштаба 196-го отдельного автобата:

Я сам не был в то время в колонне, а данные, которые по людям и технике собирал и подавал наверх, передал своему преемнику.

Могу сказать, что тот марш был срочный, внеплановый и не совсем обеспечен в вопросах управления, так как перед этим была уничтожена под Кандагаром радиостанция Р-142н, с которой обеспечивалась связь колонны 0016 с батальоном, ДП, ЦБУ и т. д.

Засада была организована с обеих сторон дороги. Справа от шоссе – горы (невысокие), слева пойма высохшей реки. После подрыва фугаса было показано наступление со стороны поймы как отвлекающий маневр. Огонь колонны был направлен в левую сторону. После этого начался обстрел из пулеметов и гранатометов со стороны гор. Практически остатки колонны были взяты в клещи.

В то время под Кандагаром проходила крупная операция по уничтожению бандформирований, и необходимо было срочно доставить топливо в Кандагар, причем в кратчайшие сроки. От нас собрали остатки автоцистерн и сформировали автоколонну. Большая часть в это время была в Лашкаргахе (2/3 состава батальона). В нашей колонне не было Р-142 для обеспечения связи, были только Р-123 и Р-173 (УКВ). Вместе с нашей колонной отправили колонну от 424 оавтб. Связь дальнюю держали через их радиостанцию. По возвращении из Кандагара колонна 424 оавтб осталась на стоянке в районе «пустынного батальона», – это стоянка, где всегда ночевали перед входом в Кандагар. Наша колонна пошла домой, естественно, без средств дальней связи. В районе Каравангаха, не доходя до Фарахруда, колонну встретили «духи». В середине колонны подорвали фугас, перегородили остаткам колонны путь вперед, подбили КамАЗ с ЗСУ техзамыкания и еще пару машин сзади колонны и начали долбить по колонне. Огневые позиции «духов» были подготовлены качественно. На каждой огневой точке был гранатометчик, пулеметчик, и на некоторых снайпера. Комбат с первой половиной дошел до Фарахруда, вызвал подмогу и сам на танке вернулся к колонне. Их встретили до места обстрела колонны километра за 2. Подбили танк, затем еще один и 4 БМП. Насколько мне не изменяет память, там же в то же время был подбит и БРДМ с Каргиным. Связь была только внутри колонны, дальней связи не было. Потом уже с заставы сообщили на ЦБУ, подняли в воздух самолет для ретрансляции связи по УКВ. Короче, только часов через 6–7 после начала обстрела начались действия по блокированию «духов» и вытаскиванию колонны. У нас было уничтожено 14 автомобилей. На автомобиле с ЗСУ после эвакуации мы насчитали более 250 пробоин от стрелкового оружия и два попадания гранатомета.

В то время мы имели информацию, что нападение было подготовлено и совершено с участием наемников, в том числе и говорящих на русском языке, это подтверждают и участники тех событий с нашей стороны. Одеты они были в черную одежду с белыми поясами и в белых головных уборах. Также была информация, что это были как бы показные занятия для командиров бандформирований. Вот коротко, что я помню.

Василий Колосов, водитель бомбовоза колонны 1331–1332:

Нашу колонну на подходе к перевалу как ошпаренная обогнала колонна «наливников» (вроде уже пустые). На посту нас остановили – сообщение: на перевале долбят обогнавшую нас колонну. Двое или трое суток простоял наш батальон (еда кончилась, возили на «вертушке»). А ведь ждали «духи» любую колонну, и это могла быть наша. На помощь им, помимо наземных сил, вышло звено вертолетов (три). Схема старая – подбили последнего, потом остальных. Сам видел, как вертолет (а в нем был комэскадрильи, если не изменяет память, майор, – фамилии не помню) дымил очень сильно, летел по головам и не сел, а упал прямо в госпиталь. Потом комэска в госпитале скончался...

Александр Магерамов, разведрота 371-го полка:

В апреле 1988 года мы долго торчали на горках вокруг сожженных машин колонны 0016, и мои подчиненные из рр 371 полка всё по порядочку мне рассказали. Дело в том, что полного уничтожения колонны не было – погибло, по-моему, что-то около 5 человек, а еще человек 15 было ранено. Основная колонна вместе с начальником добралась, кажись, аж до Фарахруда, и там старшего спросили, не его ли колонну громят. Он даже не поверил вначале. Подождал – нет хвоста. Тогда он сел за штурвал танка и колонной из 2 танков и 2 или 3 БМП попер назад. Перед поворотом на поле, где все происходило, – там такие хорошие сопки, на которых «духи» их ждали, – каждая из машин получила в зад по противотанковой гранате и осталась в этом закутке (я весь металлолом этот видел), лишь один танк со старшим колонны (все были ранены) проехал вперед и застрял на горке (его потом наши бойцы так и нашли за рычагами). А еще один офицер, ехавший на БМП, рассказал, что едет он, чует – ногам горячо. Глянул – БМП внутри горит. Он и дал хода. Интересно, что «духи» потом вышли к колонне, фотографировались, отбили еще несколько наших атак (в рр 371-го полка погиб Мирзарахимов), а вечером построились и ушли в горы.

Эдуард Малявин, колонна 0016:

Для «наливников» сыграло злую шутку то, что перед этим рейсом в Кандагар старшина роты (не помню, как его звали) собрал у всех мешки с БК. Он для нашего удобства, чтоб не таскать и не вскрывать цинки с патронами, пошил холщовые мешки, как раз для двух БК, и прошнуровал их тонкой бечевкой – дернул за нее, и вот тебе патроны – удобно. Но не учел того, что эти мешки таскали с собой не один месяц и они подрастрепались. На смотре были обнаружены «худые мешки», не полные, он получил по шапке за недосмотр, собрал их у всех для ревизии и доукомплектации. Поэтому в этот рейс патроны прямо в ящиках бросили на зушки, а у всех было по 4 магазина, которые вылетели в течение минут, а зушки сразу и расфигачили. А точнее, на одной из зушек удрал с места засады командир батальона Кретинин, от страха выпучив глаза, и не то что не прикрывал своих подчиненных, наоборот, чуть не застрелил рядового Вакса Иво Валеевича, который лежал на обочине и стрелял в «духов», а Кретинин, пролетая мимо и не поняв, кто там и куда стреляет (а он был на пассажирском месте, т. е. «духи» от него были слева), высунул в окно «пукалку» АКСУ и дал очередь по Ваксу. Кретинин, по-моему, еще и угрожал расправой водителю зушки Сергею Мерзлякову в ответ на его желание открыть огонь по «духам». Не знаю, стрелял ли на ходу зенитчик Мавлямов, но даже если да, то такая стрельба – безрезультатна, для острастки, да и короба не перезарядишь, а их при нажатой гашетке не будет за 3 секунды. В общем, единственная машина, вырвавшаяся из засады, была эта зушка, проехала она, правда, метров сто за поворот и была вся изрешечена пулями. И когда на подмогу вышли наши танки, то Кретинин, естественно, поехал с ними на выручку, – если бы не поехал, я думаю, объяснять не надо, что бы его ждало. Он ехал в танке с комбатом танкистов, его на подходе сразу же и подбили. Подбили и второй тоже, «духи» вообще по танкам стреляли залпом, и из РПГ, и из «безоткаток», во втором танке сдетонировал БК, сорвало и отбросило башню.

Наемники действительно были, и съёмки ими велись, это видели многие. Вели себя «духи», видя свое превосходство, нагло, расхаживали чуть не в полный рост. Мы все уверены, что Вакс одного из наемников завалил, это видели многие, но, так как они всех своих забрали, только кровь осталась, а чья она, поди докажи…

Спасибо, дорогие, всем, кто нам помогал!!!

Илюс Мухаметов, борттехник вертолета Ми-8, 302-я овэ:

Пара бортов №№ 10 и 92 второй раз пошла на Фарахруд уже в сумерках за ранеными, вывезенными с места боя на точку базирования 411 спецназа. Но сначала долетели до гор, где наш спецназ преследовал ушедших «духов», сбросили осветительные бомбы, потом вернулись на «точку». Садились в темноте, ориентируясь по кострам, разведенным в выкопанных лунках, посадочную фару включили у самой земли.

Когда прилетели, офицер предложил экипажам на время подготовки раненых к отправке пойти в штаб. Борттехник и штурман подбитого днем вертолета тоже находились здесь. Они рассказали, как наши вертолеты оказались в районе боя.

Пара Ми-8 командира эскадрильи подполковника Швецова летела по спецзаданию из Шинданда в Кандагар. По пути совершили промежуточную посадку на аэродроме города Фараха. Далее полетели с набором высоты по маршруту. Через некоторое время увидели следующую сцену: на дороге встала колонна из «наливников» и бронетехники. Первая и замыкающая машины горят, «духи» с обеих сторон дороги обстреливают колонну. Наши, заняв оборону, отстреливаются. Командир, недолго думая, решил пойти на выручку и дал команду ведомому экипажу приготовиться зайти на боевой. Отработав по позициям «духов» нурсами и пулеметным огнем, вертолеты еще раз зашли на удар, но на этот раз неудачно. В наушниках ведущего экипажа раздался крик ведомого: «Командир, вы горите, наблюдаю дым снизу, с днища!» Командир быстро принял решение: отлететь в сторону от места боя, совершить посадку за горой и на ведомом борту перелететь на площадку под Фарахрудом. Оказалось, что бронебойная пуля раздробила дюралевый корпус крана, соединяющего два топливопровода от подвесных баков. Оттуда шел шлейф керосина, а ведомый принял его за дым. Керосин вытек за считаные секунды, но оставался в расходном баке, расположенном над хвостовой балкой за редуктором. Командир рискнул взлететь, ждать было нельзя, «духи» уже подбирались к вертолету, штурман стрелял по ним из автомата. Керосина хватило на перелет до фарахрудской площадки. Потом, пересев на ведомый, комэска поднялся на «потолок» работать ретранслятором.

О случившемся сообщили на командный пункт, запросили авиацию. Прилетевшие пара Ми-8 и звено Су-17 нанесли по позиции противника ракетные и бомбовые удары.

В шиндандский госпиталь прилетели уже под утро, привезли шесть раненых.

Александр Пронин, командир мотострелкового взвода заставы «Каравангах»:

12 февраля 1987 года я находился в охранении на выносном посту перевала Каравангах (практически самая высокая точка дороги между Каравангахом и Чарой). Когда мимо нашей БМП проходили колонны 0015 и 0016, я заметил, что ребята там были уставшие и расслабленные. Прошло минут пять или меньше, в низине за поворотом после заставы «Каравангах» начался обстрел колонны. Мы спустились с перевала на заставу. Небольшое отступление: начзаставы в это время был Власян. К моменту моего прибытия на заставу с выносного поста Власян уже умчался «махать шашкой» в зону обстрела колонны, в это время «духи» обстреливали заставу реактивными снарядами, а управлять огнем с нашей стороны было некому. Ну пусть бог будет ему судья. Мы подготовили места для оказания помощи раненым в расположении моего взвода, и уже оттуда их грузили в «вертушки». Во время этих событий я близко познакомился с разведротой нашего полка. Подробно все пересказать сейчас трудно, но вкратце скажу. После пополнения боекомплекта была образована группа из двух БМП (если мне не изменяет память), чтобы еще раз зайти в зону обстрела колонн и попытаться выйти к Галамеху. Старшим был комразведроты Саша Глущенко (на головной БМП), я был на второй БМП. На броне у нас были разведчики. Прикрывая друг друга, мы прошли через участок засады до Галамеха. К Галамеху мы вышли ближе к рассвету, и уже после рассвета на Галамех прилетело высокое начальство. Так вот, во время этих событий я с разведчиками доставал обгоревшие останки водителя БРДМ сопровождения, и далее, когда уже было совсем темно, мы наткнулись на подбитый Т-62, у которого обгорела резина на нескольких опорных катках, работал двигатель, но экипажа не было. В этом танке на месте заряжающего я с разведчиками и обнаружил подполковника Кретинина. Когда мы его вытаскивали, у него еще было слабое дыхание, но были сильные повреждения от осколков брони, которые образовались при попадании в башню гранат из гранатомета. Мы доставили раненого к Галамеху, да и танк тоже.

Сергей Дьяков, командир 371-го полка:

12 февраля дежурный по ЦБУ доложил о нападении на колонну. На отражение и выход в район нападения поставил задачу трем подразделениям, которые находились ближе всех к колонне: мср 2 мсб Галамех, начштаба батальона Власяну, разведроте полка и майору Погодаеву, начштаба мсп Фарахруда. Доложил командиру дивизии А. В. Учкину о принятых мерах и необходимости поддержки с воздуха.

С мотострелковым батальоном и артдивизионом выдвинулся к месту нападения. Прошло много лет, к сожалению, многие не знают, какой подвиг совершили офицеры и солдаты, отбившие колонну. В академиях и училищах этот боевой пример на картах и схемах есть, но живы люди, которые в том бою участвовали. Я против того, чтобы писать «гибель колонны». Отвечаю за свой полк – нападение было отбито. Хочу еще раз вспомнить боевых друзей. Майор Погодаев взял на танк комбатальона подполковника Кретинина, прорвавшегося к Фарахруду, – при подходе к колонне вступили в бой, но через несколько минут были подбиты из безоткатного орудия, командир наливного батальона был тяжело ранен, а начальник штаба танкового батальона продолжал управлять огнем двух танков, рука была перебита осколком и мешала, он пытался отсечь ее ножом, но механик-водитель не дал ему это сделать и сохранил руку. К сожалению, не помню фамилию лейтенанта-врача, который оказался в самом пекле боя и оказывал первую медпомощь, перепрыгивая с одной подбитой БМП на другую, пока последняя БМП без механика-водителя не наехала на окоп противника. Первым раненым был эвакуирован В. Власян, был награжден орденом Боевого Красного Знамени и назначен комбатальона...

Игорь Логачев, младший сержант, водитель колоны 0016:

Я был водителем в колонне 0016–0015, номер машины 23–13, у меня был 13-й рейс в составе колонны.

Помню лейтенанта-медика – он почти все правильно написал, но некоторые детали, наверное, забыл: нас долбить начали где-то в 12.00, первая эвакуация была около 16.00. Когда нас эвакуировали на «точку», время было около 17.00. Сразу хочу сказать, что своей жизнью я, да и все, кого эвакуировали, обязаны пацанам из разведки, ребятам с «точки» и нашей пехоте! Помню, во время остановки в Гиришках катался один «дух» на мотоцикле, бача один все ходил вдоль колонны и кошка вдоль дороги бегала, сволочь...

Бить начали с левой стороны по ходу в Фарах. Справа ни одного выстрела не было, я шел за машиной 2-й роты. Раздались хлопки, и впереди машина резко затормозила. Сначала было непонятно, что это хлопает, потом по моей машине, наверное, был выстрел из гранатомета, так как меня просто выбросило из кабины. Помню, когда понял, что нас обстреляли, почувствовал неописуемый животный страх и мысль: «Это п....ц!» Через некоторое время пришло ощущение азарта, начал палить сначала поверх бетонки, а потом осознанно искал цель, лежа под машиной.

Хочу вернуться на «точку». Где-то через час после приезда на «точку» от пехоты поступила команда: всем, кто может ехать на броне, ехать обратно эвакуировать убитых. Собрались, сели на броню, поехали обратно на место бойни. Помню, проехали мимо «духовского» кладбища, с нами был офицер из пехоты, сказал стрелять по камням, так и ехали, обстреливая левую сторону. Доехали до горевших машин, мне пришлось спрыгнуть с БМП, так как мой автомат сгорел в машине, мне надо было найти ствол, чтобы потом отчитаться перед начштаба майором Ивановым. Он тут воспоминаниями делится! Пусть лучше вспомнит, как он после этого боя учил нас воевать, сидя в батальоне! Ну вот, прыгнул, бегаю вдоль машин, ищу ствол, а с БМП ребята мне орут: «Ты че, м.....к? Брось все!» Я в ответ: «Не могу, мне потом начштаба с ротным скажут, что я автомат "духам" продал!» Ну, слава богу, нашел. Прыгнул на БМП, а ствол в ящик на БМП кинул. Едем дальше. Не проехали и 50 метров, начался обстрел с левой стороны дороги. Я сидел сзади, с левого борта, – одна нога на люке. Вдруг как бабахнет сзади под ногой – я смотрю на ногу и понять ничего не могу, почему она мокрая вся. А с брони офицер орет: ««Духи»! Все с брони!» – и мне так лично и ласково: «Прыгай, м.....к, граната в бак попала, сейчас рванет!» Я пулей с брони и скатился в кювет. А механик молодец – развернул БМП в сторону «духов» – и как он вылез, я не знаю, только потом рядом с нами был. БМП пошла влево на «духов», а через некоторое время громыхнуло так, что земля дрогнула. Потом разведчики, которые нас второй раз вытаскивали, сказали, что башню от БМП в 20 метрах нашли.

Нас когда на «точку» второй раз привезли, прилетела «вертушка», точно помню, Ми-8 был, сел на бетонке, мы в него загрузили раненых и погибших. Помню, паренька одного с ранением в грудь несли прямо на матрасе. Когда стемнело, разведка опять собралась ехать на место боя, а нас оставили на «точке». А лейтенант-медик поехал. У него был «пукалка» АКСУ, а у нас АКМС. Он входит в землянку и говорит: «Ребят, кто мне свой автомат даст?» А в ответ тишина! Но у нас был один АК-74 «весло» – только откуда он взялся, я до сих пор не могу вспомнить, – вот его мы ему и дали. Уехали они. Вернулись где-то через 2 часа, он нам автомат отдал и даже спасибо сказал. А вообще мужик нормальный был (я надеюсь, и есть).

Потом, когда начштаба Иванов начал нас учить воевать, я задал вопрос: «Вы там были? Вот когда попадете, тогда будете учить на собственном примере». Я стал ефрейтором и при этом получил 5 суток «губы». Но когда меня привезли на «губу» и начкараула узнал, откуда я, он категорически отказался меня принимать, мотивируя это тем, что нет камеры с видом на море. Спасибо ему!

Эпилог от составителя

Эти свидетельства – варианты одного момента той войны. На самом деле за ее видимым хаосом скрыта железная необходимость, когда Провидение соблюдает каждую мелочь, – одна колонна обгоняет другую, торопясь успеть на встречу со смертью, и пуля влетает в стык пластин бронежилета, а другая пуля странным образом не рвет металл до конца, успокаиваясь в нем как в люльке, и тот, кто, казалось бы, убежал от смерти, все равно возвращается, чтобы погибнуть. И отсутствие дальней связи, и прохудившиеся мешки для боезапаса, и улетевший на генеральскую охрану спецназ – все это железная цепь случайностей, из которых и состоит война. Здесь много правд – один и тот же человек «машет шашкой» и выполняет приказ, один и тот же «бежит, выпучив глаза» и героически гибнет, наводя орудие танка... Интересно, существует ли видеозапись того боя? И если существует, то где: у нашего старого особиста или у негра преклонных годов? Увидеть, как твой вертолет пикирует на тебя, поливая тебя пулеметным огнем, а потом окутывается дымом от сошедших нурсов, – мелькнули кривые струи, небо затряслось, камера заметалась, опрокинулась и показала землю... Или наоборот – ничего не затряслось, потому что все наши подарки ушли мимо, как попало и куда попало, – хорошо, нет свидетельств, что по своим ударили. Все могло случиться, если забыть о железной необходимости. А о ней лучше забыть и воспринимать день 12 февраля 1987 года одним кадром настоящей войны – на первый взгляд, бестолковой, на последний – героической. Какой ей, настоящей, и положено быть.

Рр – разведрота.

БК – боекомплект.

Зушка – зенитная установка.

АКСУ – автомат Калашникова со складывающимся прикладом укороченный.

РПГ – реактивный противотанковый гранатомет.

«безоткатка» – безоткатное орудие.

Мср – мотострелковая рота.

Мсб – мотострелковый батальон.

Бача – парень.

АКМС – автомат Калашникова модернизированный со складывающимся прикладом.

АК-74 «весло» – т. е. автомат Калашникова с обычным, нескладывающимся прикладом.

Источник - Журнал "Бельские просторы № 2 (159) Февраль, 2012 г. - http://www.bp01.ru/public.php?public=2194

Высокоманевренный характер боевых действий ограниченного контингента советских войск на обширных пространствах Афганистана, а также постоянная необходимость его всестороннего снабжения военным и народно-хозяйственным имуществом из СССР обусловили массовое передвижение автоколонн, которые являлись удобными объектами для нападений противника. Высокая уязвимость автоколонн определялась слабо развитой сетью дорог, значительная часть которых была проложена через горные массивы. Узкие горные автомобильные дороги с большим количеством серпантинов, с малым радиусом поворота зачастую исключали возможность встречного движения. Иногда они вообще не обеспечивали пропуск автоколонн без принятия специальных мер.

Основной дорожной сетью являлась кольцевая автомагистраль Кабул - Пули-Хумри - Шибарган - Герат - Кандагар - Кабул и отходившие от нее семь дорог с узкими проходами к высокогорным перевалам и границам соседних государств. Наиболее сложный участок дороги Термез - Кабул пролегал через горный массив Гиндукуш, через его высокогорные перевалы, в том числе перевал Саланг, расположенный на высоте около 4 км. Этот перевал оборудован системой галерей и самым высокогорным в мире тоннелем протяженностью свыше 2,5 км, при общей длине закрытой галереи более 6 км.

Серьезно затрудняли движение автомобильных колонн на дорогах крутые повороты, подъемы и спуски. Например, длина подъема и спуска на перевал Саланг составляла 80-100 км. Большинство участков дороги было подвержено воздействию обвалов, оползней, падающих камней, а в зимнее время - снежных лавин и завалов. Зимой большинство перевалочных участков дорог из-за крутых подъемов, спусков, а порой и обледенения были труднопроходимы, особенно для колесной техники. Значительным препятствием для машин являлись горные речки, которые оказывались практически недоступными для преодоления их вброд во время паводка.

Если большинство автомобильных дорог с твердым покрытием на равнине имели пропускную способность от 4 до 10 тыс. автомобилей в сутки, то на высокогорных участках она снижалась до 500-1000 машин. Кроме того, с увеличением высоты над уровнем моря на личный состав и технику оказывали влияние разреженность воздуха, резкие перепады температур, ледяной ветер и густые туманы. Все это сказывалось на средней скорости движения автомобильных колонн. Зачастую она составляла 15–30 км в час, а иногда снижалась до 5-10 км в час.

Тактика действий войск оппозиции на дорогах основывалась на действиях небольших по численности отрядов и групп, осуществлявших внезапные нападения на колонны машин, чаще всего в «зеленой зоне». На маршрутах движения мятежники устанавливали мины, устраивали разрушения отдельных участков дорог путем отрывки поперечных канав, рвов или искусственного сужения проезжей части, рассыпали острые предметы, а иногда переворачивали на дорогах большегрузные автомобили.

Устройству минно-взрывных заграждений на дорогах противник уделял особое значение. Приемы и способы минирования применялись самые разнообразные. Чаще всего минировались участки дорог, дорожные сооружения, а также места, пригодные для размещения и отдыха личного состава. Одиночные противотанковые (противотранспортные) мины и фугасы устанавливались в таких местах, где подрыв техники вызывал длительную остановку движения и создавал условия для поражения личного состава и техники из засад. Засады осуществлялись группами от 10–15 до 100–150 человек. При выборе места засады умело использовался рельеф местности (ущелья, узости, перевалы, карнизы над дорогой и галереи). Позиции оборудовались, как правило, заблаговременно и скрытно на склонах гор или гребнях высот, на входе или выходе из ущелий, на перевальном участке дороги, а также в местах вероятного отдыха советских водителей.

Нападение противника на колонну в «зеленой зоне»

Личный состав засады размещался вдоль дороги в 150–300 м от нее, обычно на расстоянии 25–40 м друг от друга. При этом излюбленным приемом у противника было нанесение одновременного удара по голове и хвосту колонны с поражением в первую очередь автотопливозаправщиков. В это время снайперы сосредоточивали прицельный огонь на старших машин с целью дезорганизовать управление боем. Вот что говорилось в одной из инструкций, заброшенной в Афганистан из-за границы: «Вопрос: «Когда и где лучше нападать на колонну?» Ответ: «Самые удобные места - у входа и выхода из тоннелей, у мостов, у крутых поворотов, подъемов и спусков, сужений дорог».

С такой тактикой пришлось встретиться войскам, выполнявшим задачи по проводке и сопровождению колонн. Первоначально опыта действий при выполнении данных задач не было. Приобретать его пришлось уже в боевых условиях, неся порой неоправданные потери.

Например, в конце 1881 г. в провинции Газни активизировались боевые действия мятежников. Ожесточенная борьба развернулась на дорогах Резни - Кабул и Газни - Кандагар. Особое внимание противник стал уделять автоколоннам, перевозившим военные и народно-хозяйственные грузы.

В начале сентября мотострелковая рота, в которой в должности командира взвода проходил службу старший лейтенант В.И. Ровба, получила задачу на сопровождение колонны из 80 машин по маршруту Газни - Кабул - Газни общей протяженностью 160 км. Для сопровождения колонны из состава роты было выделено два мотострелковых взвода. Общее руководство этими силами осуществлял командир роты. Для связи с вертолетами имелась радиостанция из роты связи полка.

Подготовка личного состава к сопровождению колонны заключалась в получении боеприпасов, подготовке вооружения бронетранспортеров и стрелкового оружия. Водители самостоятельно проверяли техническое состояние автомобилей.

Охранение колонны было организовано следующим образом. В голове колонны находился один бронетранспортер, в замыкании - два. Остальные семь распределялись по колонне равномерно через каждые 15–16 автомобилей. В случае нападения мятежников мотострелковым отделениям, следовавшим в колонне, предписывалось съезжать с дороги в сторону противника и огнем из всех видов оружия обеспечить выход автомобилей из-под обстрела. В дальнейшем они должны были догнать колонну и занять свои места. Главное условие, которое поставил командир роты, заключалось в том, чтобы не дать противнику остановить колонну, возобновить движение которой было очень сложно.

Марш в Кабул был совершен без происшествий. Однако в связи с тем, что заправка бензовозов затянулась, обратный марш вместо 6 часов начался в 10 часов 30 минут. Четыре часа колонна находилась на выходе из Кабула в ожидании заправлявшихся машин. Все это время мимо нее проезжали одиночные афганские машины, водители и пассажиры которых не могли не обратить внимание на состав и численность колонны.

По прибытии топливозаправщиков колонна начала движение. Через 1,5 часа она, спустившись с малого Кабульского перевала, вошла в «зеленую зону». На маршруте в трех километрах впереди находился пост афганской армии, охранявший мост через реку. Это сыграло определенную психологическую роль и притупило бдительность. Как только колонна втянулась в «зеленую зону», по машине управления и сцепке машин были произведены выстрелы из гранатометов. Буксирующий топливозаправщик был подбит. Одновременно мятежники нанесли удар и по хвосту колонны и вывели из строя замыкающий бронетранспортер.

Огневые средства подразделения сопровождения, выполняя приказ командира, открыли ответный огонь. Автомобильная колонна, используя замешательство противника, стала выходить из-под обстрела. Через 30 минут к месту боя прибыли боевые вертолеты, вызванные по радио командиром роты. Нанеся удар с воздуха, они оказали активную поддержку мотострелкам. В этом бою погиб один и были ранены восемь советских военнослужащих.

Еще большие потери, отмечает майор А.А. Дегтев, в ходе маршей несли советские войска в «зеленой зоне» на маршруте Кабул - Гардез. Только за один рейс в конце 1983 г. колонна потеряла 16 автомобилей и около 10 человек убитыми и ранеными.

Особо коварно противник действовал при прохождении колонн с грузом через населенные пункты. В них, как правило, располагались небольшие группы мятежников в составе 25–30 человек. Действуя скрытно, они нападали на одиночные машины и колонны.

Подполковник А.А. Агзамов, проходивший службу в Афганистане в должности командира взвода разведывательной роты, вспоминает, что в начале 1981 г. их подразделению, дислоцировавшемуся в Меймене, была поставлена задача на сопровождение колонны из 120 машин с грузом для населения по маршруту Андхой - Меймене. Протяженность маршрута составляла 110 км. Для выполнения задачи рота была усилена инженерно-саперным отделением, отделением огнеметов, установкой ЗСУ-2-4 и тягачами.

На подготовку к маршу отводилось два дня. Особое внимание было уделено подготовке техники к совершению марша, а вооружения - к боевому применению. Старшим колонны был назначен заместитель командира отряда специального назначения Н. Бексултанов. После приема колонны с грузом он уточнил построение походного порядка, распределил по колонне силы и средства, согласовал вопросы взаимодействия, предусмотрел места ночного отдыха на маршруте.

В назначенный день в пять часов утра колонна начала движение, выделив вперед головной дозор в составе взвода. К девяти часам головной дозор вышел к Даулатабад. От него поступило сообщение, что в населенном пункте безлюдно. Это сообщение насторожило старшего колонны, и он отдал команду усилить наблюдение. Когда головные машины стали выходить из кишлака, выстрелами из гранатометов были подбиты боевая машина пехоты, в которой находился старший колонны, и топливозаправщик с бензином. Возник пожар, и машины, двигавшиеся следом, остановились на узкой улочке.

Одновременно начался обстрел колонны из стрелкового оружия. Были подбиты еще две машины. Колонна оказалась рассеченной на три части. Огневые средства сопровождения открыли ответный огонь. Однако, ввиду того что управление подразделениями было нарушено, эффективность их действий была невысокой.

В этих условиях большую помощь колонне оказали боевые вертолеты, которые, получив информацию от авианаводчика, начали обстрел противника в населенном пункте. Взвод, следовавший в замыкании, под прикрытием боевых вертолетов и огня боевых машин пехоты вышел во фланг группы душманов и приступил к прочесыванию западной части Даулатабада. В результате последующих решительных действий десантников противник вынужден был отступить. Однако за три часа боя погибло четыре водителя, шесть человек были ранены, подбиты две боевые машины пехоты и сожжены пять автомобилей.

К причинам первых неудач следует отнести морально-психологическую неподготовленность личного состава и отсутствие у командиров навыков организации боя в столь сложных условиях. Были случаи, когда молодые офицеры в критической обстановке терялись, неумело управляли огнем подразделений прикрытия, плохо поддерживали связь с боевыми вертолетами и артиллерийскими средствами. Сказалось также и отсутствие знания тактики действий противника. Все это приводило к неоправданным потерям личного состава и техники, без которых не обходился ни один марш.

После первых неудач вопросам проводки и сопровождения колонн командиры всех степеней стали уделять более серьезное внимание. Афганистан - страна горная. Здесь, как подчеркивал генерал-полковник Б.В. Громов, почти все необходимое для жизнеобеспечения и боевых действий войск доставлялось автомобильным транспортом. Поэтому за девять лет, в течение которых осуществлялась проводка колонн, выработалась определенная система, позволявшая свести к минимуму потери в технике, людях и доставляемых грузах.

В зависимости от активности воздействия противника на маршруте движения и рельефе местности проводка автомобильных колонн в последующие годы стала осуществляться несколько по-иному. Была налажена охрана маршрутов постоянно действовавшими сторожевыми заставами. Кроме того, по-прежнему практиковалось сопровождение колонн боевыми подразделениями.

Охрана участка дороги Кабул - Джелалабад силами мотострелкового батальона, методом постоянно действующих застав

По основным дорогам, вдоль которых размещались постоянные сторожевые заставы, движение автомобильных колонн осуществлялось без войскового прикрытия. Сторожевые заставы располагались в местах наиболее сложных участков местности, а именно - в ущельях, на перевалах, серпантинах, в «зеленой зоне», при входе и на выходе из тоннелей и других местах, создававших благоприятные условия для совершения диверсий и нападения мятежников на колонны. На каждой сторожевой заставе имелись дежурные силы и средства, которые находились в пятиминутной готовности к убытию к месту нападения на колонну, а также артиллерийские и минометные батареи в готовности к открытию огня. Кроме того, учитывая опыт прошлых лет, на ответственных участках маршрута силами и средствами дорожно-комендантских частей и подразделений организовывалась дорожно-комендантская служба. От нее на маршрутах движения несли службу подвижные патрульно-комендантские посты на бронемашинах. Дорожно-комендантская служба обеспечивала регулирование и управление движением на автомобильных дорогах, диспетчерский контроль и безопасность при пропуске колонн через тоннели, перевалы и другие опасные участки дорог, ведение непрерывной разведки вдоль дороги, оказание технической помощи и заправку машин горючим, медицинское обслуживание личного состава проходивших колонн и эвакуацию раненых и больных, неисправной и поврежденной техники, а также поддержание высокой воинской дисциплины.

Для несения службы на маршрутах создавались диспетчерские пункты в составе пяти-шести человек (начальник, диспетчер и стрелки-регулировщики). Располагались они обычно в гарнизонах войск и районах сторожевых застав. Каждому диспетчерскому пункту определялась зона ответственности. В этой зоне осуществлялся постоянный контроль за прохождением колонн, безопасностью их движения и обеспечивалась четкая передача колонн из одной зоны ответственности в другую.

Для организации контроля за движением колонн по маршруту создавался центральный диспетчерский пункт. В его состав входили офицеры штаба тыла армии, дорожно-комендантской и автомобильной службы, оперативного отдела и три смены дежурных диспетчеров. Управление колоннами осуществлялось путем передачи сигналов, команд и распоряжений по радиосети диспетчерской службы на соседние диспетчерские посты и заставы. Передачу информации осуществлял непосредственно начальник колонны. Информация о движении колонны на диспетчерский пункт, сторожевую заставу, контрольный пункт дорожно-комендантского батальона, на центр боевого управления соединения и части передавалась сразу же после выхода колонны. Информация о происшествиях и оповещение об обстрелах и нападениях противника осуществлялось немедленно по всем каналам связи.

Чтобы облегчить управление передвижением автомобильных колонн, группой рационализаторов под руководством полковника Е. Михалко было разработано, сконструировано и внедрено специальное устройство, представлявшее собой электронно-автоматический электрифицированный макет местности. Этот комплект оборудования позволял на избранном участке дороги круглосуточно и в короткие сроки принимать и анализировать информацию, вырабатывать необходимые решения и доводить их до исполнителей. Благодаря этому появилась реальная возможность в любое время суток владеть нужной дорожной обстановкой, корректировать порядок движения, устранять заторы и другие помехи, а также своевременно организовывать обслуживание техники и отдых личного состава.

Колонны формировались, как правило, автомобилями с одинаковыми тактико-техническими характеристиками по скорости движения, проходимости и грузоподъемности. Это давало возможность качественно и наиболее полно организовывать техническое обслуживание и облегчить управление колонной на марше. Немаловажное значение имело сохранение целостности автомобильных подразделений. Наиболее рациональной автомобильной колонной являлась колонна в составе роты. Она обладала самостоятельностью в организационном, материальном и техническом обеспечении.

Состав автомобильной колонны и порядок ее построения зависели от обстановки, в которой совершались перевозки, от степени воздействия противника, состояния дорог и местности, а также от уровня технического обслуживания на дорогах и организации погрузочно-разгрузочных работ в районах погрузки и выгрузки. В состав автоколонны обычно включалось от 50 до 80 автомашин. Сюда входили машины управления, автомобили под перевозку грузов и замыкание. Для повышения возможностей автомобильных колонн по отражению нападения противника им придавались бронетранспортеры или боевые машины пехоты в составе трех-пяти единиц или трех-пяти зенитно-пулеметных установок. Они, как правило, распределялись по колонне из расчета одна боевая единица на 15–20 машин. Для материально-технического обеспечения колонны в замыкание включались ПАК-200, автомобиль технического замыкания с запасными колесами и запчастями, инструментами, принадлежностями и смазочными материалами, а также колесный автотягач, автоцистерны для воды и горючего и один-два резервных автомобиля. Управление колонной и поддержание связи со старшим начальником и приданными средствами обеспечивалось за счет выделения необходимых средств связи. На особо опасных маршрутах для сопровождения колонн выделялись боевые вертолеты.

На каждую автомобильную колонну назначался начальник. В колонне в составе подразделения начальником являлся командир подразделения. На начальника колонны возлагалась вся полнота ответственности за поддержание порядка в ходе марша, в пунктах погрузки, сохранность перевозимых грузов и непосредственную организацию боя при отражении нападения мятежников.

Особое внимание при движении обращалось на организацию оповещения личного состава о нападении противника и действий по сигналу оповещения. В случае нападения мятежников по установленному сигналу приданные огневые средства сопровождения вступали в бой, а колонна на увеличенных скоростях и дистанциях под прикрытием их огня проходила опасный участок.

При невозможности продолжать движение начальник колонны в соответствии с ранее произведенным боевым расчетом личного состава и в тесном взаимодействии с приданными огневыми средствами организовывал отражение нападения противника, давал целеуказания подразделениям прикрытия и немедленно сообщал в центр боевого управления полка, в зоне ответственности которого он находился, о нападении на колонну и ее огневой поддержке. Сбор колонны после преодоления опасного участка производился в специально назначенном районе.

Несколько по-иному осуществлялась проводка колонн по тем дорогам, где не было постоянных сторожевых застав. В этих случаях сопровождение колонн рассматривалось как проведение специфических боевых действий. К ним заранее и тщательно готовились.

Для охраны маршрутов при проводке транспортных колонн с материальными средствами через территорию, контролируемую отрядами противника, выделялись боевые подразделения советских и афганских войск, артиллерии и авиации. Боевые подразделения блокировали участки дорог и пропускали по ним автотранспорт.

В зависимости от протяженности маршрута, конкретных условий местности, обстановки, количества выделенных боевых подразделений блокированию подвергался участок на один-два суточных перехода или весь маршрут. В первом случае блокирующие подразделения, пропустив транспорт с материальными средствами, перемещались на новый участок во время отдыха транспортной колонны. Так, действуя перекатами, они доводили колонну до конечного пункта.

Если же протяженность маршрута была небольшой, а выделенных сил достаточно, блокирование и охрана всей дороги осуществлялись сразу до полного завершения транспортной операции.

Для блокирования маршрута выделялся, как правило, мотострелковый батальон. Ему определялась конкретная зона ответственности, в которой в зависимости от характера местности и решаемых задач создавалось необходимое количество сторожевых застав, постов и засад, представлявших собой опорный пункт с подготовленной системой огня и инженерным оборудованием. Мотострелковая, танковая рота выставляла, как правило, две-три сторожевые заставы и четыре-шесть сторожевых постов. Места расположения сторожевых постов определялись приказом так, чтобы посты имели между собой зрительную связь и исключались невидимые зоны маршрута. Эти зоны невидимости охранялись бронеблоками в составе двух-трех бронемашин (танки, боевые машины пехоты, бронетранспортеры). Время выставления и снятия бронеблоков ежедневно определялось приказом руководителя боевых действий.

С целью быстрого наращивания усилий для отражения нападения мятежников на любом участке зоны ответственности на командно-наблюдательном пункте батальона создавалась группа из высокоманевренных бронеединиц в составе 3–4 объектов, как правило, усиленных минометных расчетом.

На каждую проводку колонн с грузом вечером командир боевого подразделения получал информацию с центра боевого управления от старшего начальника. В ней содержались сведения о количестве колонн, машин в колонне и машин сопровождения, а также времени движения колонн. Приказ на сопровождение колонн отдавался командиром полка. Личному составу, выделенному на блокирование, ежедневно доводилась вся информация в части, касающейся каждой категории.

При выставлении бронеблоков на маршруте вперед высылался отряд обеспечения движения. Места расположения каждого бронеблока проверялись, как правило, парой саперов. После выставления всех элементов охранения на маршрут выходила колонна с запасами материальных средств. Обычно ее сопровождали боевые подразделения.

Подготовка боевых подразделений к сопровождению начиналась, как правило, за двое-трое суток, сразу же после получения боевой задачи. Она включала подготовку техники, создание необходимого запаса боеприпасов, горюче-смазочных материалов, продовольствия и медицинского имущества в ротах; распределение личного состава по машинам; проведение командирами рот и взводов занятий с личным составом, а также распределение его для наблюдения, эвакуации неисправной и поврежденной техники, снаряжения лент для пулеметов при расходовании боеприпасов, оказания первой помощи и эвакуации раненых. Особое внимание командиры уделяли подготовке снайперов, наводчиков-операторов боевых машин, пулеметчиков, расчетов ПТУР, огнеметчиков, связистов, артиллеристов-корректировщиков, нештатных авианаводчиков, санитаров и саперов.

Марш обычно начинался рано утром, а заканчивался поздно вечером. В ходе выдвижения не допускался разрыв между машинами, так как этим, как правило, немедленно пользовался противник для минирования дороги и нападения на отставшие машины. Коварство противника не имело предела. Для нанесения более значительных потерь колоннам советских войск на дорогах и особенно на улицах населенных пунктов мятежники впереди своих засад в последние годы стали выставлять отвлекающие группы. Они своими действиями сковывали разведку и охранение колонны, а тем временем главные силы засады нападали на ее основную часть, поражали людей и технику.

Такую тактику, по словам подполковника Д.Ф. Савчина, проходившего службу в Афганистане в должности начальника штаба батальона, применили мятежники в октябре 1988 г. при нападении на сопровождаемую его подразделением афганскую колонну с продовольствием в составе до 800 машин, следовавшую по маршруту Пули-Хумри - Кабул. В пути следования колонна растянулась более чем на 50 км. При подходе к туннелю Саланг мятежники обстреляли два бронетранспортера в середине колонны и завязали бой. Одновременно вне зоны видимости с маршрута было совершено нападение на восемь машин с продовольствием. В результате таких действий колонна к концу марша потеряла 22 машины.

Для того чтобы исключить подобные случаи, командиры боевых подразделений стали создавать два состава органов разведки и охранения. Первый состав мог вести бой с отвлекавшими группами противника, осуществлять разведку и организовать оборону внутри встречавшихся дувалов и кишлаков. Второй использовался для дальнейшей проводки колонны по маршруту, в том числе и для быстрого прохождения ее через населенные пункты.

Успеху способствовали также инициатива и предвидение командиров, направленные на отработку с подразделением многовариантности действий в случае нападения противника. Один из таких примеров привел майор А.М. Портнов, ставший непосредственным участником событий.

Сопровождение колонны с грузом по маршруту Шехраван - Перхай, протяженностью 114 км, осуществляли под командованием командира роты два десантно-штурмовых взвода, усиленных минометным взводом, пулеметным отделением, двумя расчетами автоматических гранатометов, установленных на бронетранспортере. Для усиления охраны советским подразделениям была придана афганская рота «Царандоя», личный состав которой был равномерно распределен по каждой машине с грузом. В походном охранении на удалении до 1 км друг от друга действовали две боевые машины десанта и один бронетранспортер.

У населенного пункта Басиз противник, пропустив первую группу походного охранения, огнем из гранатомета и подрывом управляемого фугаса у моста через канал пытался уничтожить бронетранспортер и остановить колонну. Одновременно в колонне были подожжены четыре грузовые машины. Однако первый успех не принес душманам большой победы.

В соответствии с ранее принятым решением походное охранение и десантно-штурмовой взвод совершили маневр и вышли в тыл противнику. Огнем боевой машины, расчета автоматических гранатометов и минометного взвода противник был скован, а затем окружен и уничтожен.

Еще один пример, подтверждающий истину, что высокий уровень боевой подготовки личного состава обеспечивал достижение успеха, привел майор А.И. Губогло, проходивший службу в Афганистане в должности командира взвода.

Зимой 1982 г. по маршруту Кабул - Газни колонну с грузом сопровождала 7-я мотострелковая рота. Ее бронетранспортеры разместились по два в голове и хвосте колонны, а остальные по одному через каждые восемь колесных машин. Разведдозор в составе взвода действовал на удалении до 10 км.

При подходе к «зеленой зоне» в районе Мадиихедь на мосту через реку радиоуправляемой миной была подорвана буксируемая машина, а колонна обстреляна с господствующих высот. Попытки освободить дорогу и вывести в безопасное место оказались безрезультатными. Несмотря на плотный огонь стрелкового оружия, бронетранспортеров и удары вертолетов, противник продолжал интенсивно обстреливать колонну. В этих условиях командир роты вызвал по радио дополнительное звено вертолетов. Затем по его приказу первый взвод, действовавший в резведдозоре, при поддержке пулеметно-гранатометного взвода и удара вертолетов атаковал неприятеля и захватил высоту. После этого колонна получила возможность продолжить движение.

Приобретенный боевой опыт по проводке колонн в Афганистане нашел широкое применение и на заключительном этапе войны, особенно при выводе советских войск, который начался 15 мая 1988 г. и завершился 15 февраля 1989 г. В рамках этой операции предстояло вывести более 100 тыс. человек, огромное количество техники и запасов материальных средств из 25 гарнизонов и 179 военных городков.

Лидеры оппозиции прекрасно понимали, что им не удалось сорвать вывод советских войск, тем более они были предупреждены и помнили еще преподнесенный им тяжелый урок при выводе шести полков в 1986 г. - Однако ряд руководителей «Альянса-7» настаивал на организации «кровавой бани». Поэтому советское командование проводке и сопровождению колонн при выводе войск уделяло серьезное внимание. Наряду с другими подразделениями задачи по обеспечению вывода колонн решал и батальон Героя Советского Союза майора С.Н. Гущина.

Боевую задачу по проводке колонн при выводе войск и вывозе народно-хозяйственных грузов батальон получал, как правило, за 2–3 суток до начала боевых действий. За это время согласовывались все организационные вопросы. За сутки до начала операции офицерами управления батальона проводился розыгрыш предстоящих боевых действий со всеми категориями военнослужащих. Проведение занятий с личным составом по видам боевого, технического и тылового обеспечения позволяло подготовить его морально, психологически и физически к выполнению боевой задачи.

В зависимости от протяженности марша батальон в зоне своей ответственности выставлял один-два блока с обязательным блокированием конечного района. Выход батальона на блок осуществлялся обычно рано утром. Время прохождения исходного рубежа намечалось на 5–6 часов. Походный порядок включал отряд обеспечения движения (до усиленной мотострелковой роты), от которого на удалении зрительной связи и поддержки огнем выделялась головная походная застава. За ним следовали колонна главных сил батальона, колонны тыла и сопровождаемая колонна. В конце шло техническое замыкание и тыловая походная застава.

Командир батальона находился в голове или в центре колонны батальона. По ходу движения он уточнял решение на блокирование маршрута, лично указывал для каждого объекта маршрут выдвижения и место огневой позиции. Иногда эта задача возлагалась на командира роты. Выставление блока начиналось с выходом батальона к границе своей зоны. Для выставления боевых машин на позиции обязательно использовался танк с тралом или другая инженерная техника, способная обезвредить мины противника. Объект двигался строго по расчищенной колее. С выходом в район огневых позиций проводилось траление участка местности по длине и ширине, в 1,5–2 раза превышавшее размеры объекта.

При выборе огневой позиции в районе возможной засады мятежников этот участок обрабатывался огнем танков и боевых машин с ходу. Выставление объектов проводилось без прекращения движения, при скорости около 10 км в час.

Основными требованиями, соблюдавшимися при выставлении объектов, были зрительная связь с соседями и возможность поддержания огнем. В районах возможных действий противника практиковалось выставление парных объектов. Командно-наблюдательный пункт батальона размещался обычно в местах наиболее вероятных действий душманов. Там же, как правило, выбирались огневые позиции для минометной батареи.

Для решения внезапно возникавших задач создавалась подвижная группа. В ее состав обычно входили танк, гранатометный взвод и один-три миномета. Командиром группы назначался заместитель командира роты или опытный командир взвода. Минометная батарея располагалась таким образом, чтобы во взаимодействии с артиллерийской батареей поддержать бой огнем. Выход колонны в назначенный район в зависимости от складывавшейся обстановки осуществлялся, как правило, через 1–2 часа после выставления блока или на следующие сутки. Такое обеспечение при проводке колонн позволяло батальону успешно решать задачи в районах Кандагара, Чагчарана, Муссакала, Фараха, Герата и других.

Таким образом, за девять лет войны был приобретен богатый боевой опыт по проводке и сопровождению колонн в сложной горно-пустынной местности Афганистана в условиях партизанской войны со стороны противника. Он заключался в правильном понимания роли охранения на марше и порядка действий сил и средств в случае внезапного нападения противника. Кроме того, проводка и сопровождение колонн в Афганистане потребовали внести ряд серьезных тактических изменений в боевую технику и улучшить качество подготовки командиров, штабов и войск.

| |